Часто, когда пытаешься объяснить людям, что ВКМ были очень бедные люди, и что русские княжества 14-15 вв - крайне небогатые страны, встречаешь непонимание. Попытаюсь проиллюстрировать этот тезис выдержками из "Духовная грамота великого князя Дмитрия Ивановича [Донского][Москва, 1389 г., мая 16-19]"
Распределив свой удел между сыновьями (Василию - Коломнуи несколько московских сел, Юрию - Звенигород и несколько сел в Москве и одно в Ростове, Андрею - Можайск и села в Москве и Юрьеве, Петру - Дмитров и села московские и юрьевские, Ивану - Раменейцо и Сохна), выделив долю княгине и помянув брата Владимира (кузена Димитрий всегда считал и писал братом). Помимо вотчинных владений, Димирий одарил сыновей куплями: Юрию - Галич, Андрею - Белозеро, Петру - Угличе Поле. Княгиня получила большие уделы, которые после смерти должны были отойтьи сыновьям. Брата Андрея брат Дмитрий в завещании немного ограбил, что было в русле его предсмептной политики.
Дани с вотчин в Орду шли такие: Василию с Коломны и волостей коломенских - 342 рубля, с Песочны - 47 рублей, с Канева - 22 рубля. Юрию со Звенигорода и волостей звенигородских: 272 рубля, великая княгиня выделяет ему из дани с Юрьевой слободы 50 рублей, с Суходола 50 рублей, со Смоляных - 9 рублей Андрею с Можайска и волостей можайских - 167 рублей, с отъездных мест (отъенхавшие бояре не сохраняли больше свои вотчины) - 68 рублей, княгиня добавит из дани с Вереи 23 рубля, с Числова - 8 рублей, с Заечькова 22 рубля, с Хохла - 10 рублей, с Желесковы 9 рублей, с Исконьских слободок - 7 рублей, с Крапивны - 7 рублей. Петру с его удела - 111 рублей, и мать добавит 30.
В случае, если "А переменит Бог Орду", дети мои не имут давати выхода в Орду, и который сын мой возьмет дань на уделе, то тому и есть" - если Орда одуплиться сама, дань продолжать собирать, но оставлять себе)))
И вот как распорядился Великий Князь Московский, победитель Литвы и Мамая (сливший, правда, Олегу и Тохтамышу), взявший, по идее, нефиговую добычу на Красивой Мече, личными своими драгоценностями.
"А се благословляю детей своих. Сыну моему старейшому князю Василью: икона Парамшина дела, чепь золота, что ми дала княгиня Василиса, пояс золот великий с каменьем без ремни, пояс золот с ременем Макарава дела, бармы, шапка. А сыну моему князю Юрью: пояс золотой новой с камением и с жемчугом без ремни, пояс золот Шишкина дела, вотола (?) сажина А сыну моему князю Андрею: снасть золота, пояс золот старой новугородский А сыну моему князю Петру: пояс золот с камением пег, пояс золот с калитою да с тузлуки, да с начепечки, да аламы А сыну моему князю Ивану: пояс золот татаур, да два ковша золоты по две гривенки. А что ся останет золота или серебра, илииное что есть, то все моей княгине"
Грамота, конечно, с годами подчищалась и подправлялась поверх потускневшего, но смысл не искажался. Сохранилась она в митрополичьем архиве, приводится по "Русский Феодальный Архив XIV - первой трети XVI века", Москва, изд-во "Языки славянских культур", 2008
