Странно. Скопировал прямо в послание (+)
Франция, год 1917
В конце февраля немцы, в соответствии со своими стратегическими замыслами, начали отводить войска за хорошо укрепленную в их тылу линию Гинденбурга на 30 и более километров. Австралийские войска атаковали их; во время этого наступления потери среди русских составили около 20 человек. Татарин Абдул Ганивахов был убит в самом начале этого наступления. Другой наш знакомый, Бернард Лесни, был убит у Варленкурта. Его мать, жившая в Англии, писала: «После его смерти ко мне заходили его многочисленные приятели и говорили мне о его храбрости, они упоминали, что шли разговоры о награждении его военной медалью, так как он один пострадал во время рейда на немецкие окопы и отдал свою жизнь, чтобы спасти товарищей». Его командир написал ей: «Ваш сын погиб смело, как солдат», таким образом подведя черту под размышлениями Лесни о том, принадлежал ли он все еще к еврейству или был уже частью новой общности анзаков. Петр Кузмин с Украины был тяжело ранен во время этого наступления. С разбитой нижней челюстью его перевезли в Англию, где он остался служить в запасной части. Наблюдая английскую жизнь, он стал задумываться о смысле войны и о тех, кто толкнул его в эту человеческую мясорубку, но мы вернемся к его размышлениям позже. Еврейский юноша с Украины Джордж Брейтман во время наступления на Лигни 2 марта проявил героизм, бросившись на помощь своему командиру, вступившему в схватку с четырьмя немцами, и не только спас его жизнь, но и помог захватить нападавших. Он был награжден за храбрость Военной Медалью. В сражении за Норей 2 апреля погиб Джон Черпитер из-под Одессы, в Австралии у него оставались жена и дочь. Август Макевич (Makewitz), моряк из Риги, в том же сражении был ранен в ногу на нейтральной полосе. Он пролежал там, под дождем, целые сутки и лишь затем смог проползти несколько миль к своим, где и был подобран санитарами. К тому времени у него началась гангрена, и ногу пришлось ампутировать. Он умер в 1922 году, спустя всего несколько месяцев после получения своих военных наград. 18-летний Петр Комисаров, который сбежал от своих родных в Мельбурне, чтобы записаться в армию в Кутамандре, был ранен в тот же день в другом сражении.
Тем временем командование союзников задумало прорвать неприступные укрепления линии Гинденбурга. Наступление около Буллекурта 11 апреля должны были вести батальоны 4 дивизии, в которых сражалось около 50 русских. После наступления танков – нового грозного оружия – в атаку должна была пойти пехота. Хотя этот план сорвался и пехотные подразделения оказались у немецких укреплений раньше танков и вынуждены были без артиллерийской подготовки идти на штурм немецких окопов, австралийцы, ценой своего героизма, первоначально вытеснили немцев. Когда же те, оправившись от натиска, пошли в контратаку, они отрезали австралийские части от линий поддержки. Моряк из Выборга Хьямар Карху рассказывал: «Во время атаки мы дошли до второй линии вражеских окопов. “Фриц” контратаковал нас, а у нас кончился запас бомб. Наши парни стали отходить, и я тоже попытался пробраться к нашим». При отступлении Карху был ранен в ногу и захвачен в плен. В том же бою в плен попало еще трое финнов и Чарльз Реппе из Риги. Реппе, кстати, одним из первых среди россиян вступил в армию и до того, как попал в плен у Буллекурта, был ранен трижды – два раза в Галлиполи и затем у Мокет Фарм. Это не помешает ему вступить в австралийскую армию и во время второй мировой войны, скинув, при заполнении анкеты, десяток лет. Андре Толстой – русский, выросший во Франции – в этой битве пропал без вести. Его жена Агнес долгое время отказывалась поверить, что он убит, и надеялась, что он отыщется среди пленных. Сергей Калинин, сын торговца из Екатеринбурга, писал: «Я был отравлен газом у Буллекурта и мои легкие очень пострадали... Там на поле боя я потерял образок Святого Николая, которым меня благословила моя мать, и теперь я живу без материнского благословения. Но я уверен, что эта иконка спасла мне жизнь». Общее же число австралийцев, попавших в плен в этой злополучной битве, было огромно – около 1170 человек. Один из них, Т.Э.Тейлор, бежал из плена в Россию и написал книгу о своих приключениях.
3 мая союзники предприняли второе наступление на Буллекурт, в котором большую роль сыграла 2 австралийская дивизия с десятками русских. Особенно героически сражалась 6 бригада из Виктории. Она достигла заданных рубежей и, когда другие части начали отходить, она упорно держалась на занятых позициях. Среди героев этой бригады было трое россиян, раненных в этом сражении – Иосиф Брандебура, Бен Гоффин и Франк Голдстейн. В этом же бою был ранен русский сорвиголова Джон Иванов – к тому времени у него за плечами было уже два военно-полевых суда и несколько самоволок. Непокорность и героизм переплетались в его натуре, как это часто бывало и у русских, и у австралийских анзаков. В этом же бою Семен Афендиков и Александр Егоров были ранены во второй раз, здесь же получили ранения Томас Хабаев из Осетии и Джон Костин из Кыштыма на Урале. Григорий Матренин из села Красное в Симбирской губернии, приехавший в Австралию и вступивший в армию с двумя своими земляками, был тяжело ранен осколками снаряда – в правый глаз, в правую руку и в ноги. Он выжил, но ослеп; мы еще вернемся к судьбе этих трех крестьян.
На следующий день, 4 мая, в бой вступила 1 дивизия. Через три дня ее 9 Квинслендский батальон вместе с подразделениями английской армии наконец-то занял Буллекурт. Среди павших в этом бою был Александр Карелин, образованный молодой человек из Петербурга. Он приехал в Австралию в качестве моряка вскоре после революции 1905-1907 гг., возможно будучи замешанным в революционное движение, и работал на строительстве железных дорог в Просперине, Рокхемптоне и Блэколле, посылая корреспонденции в русские брисбенские газеты о рабочих условиях там. Вступив в армию в апреле 1915 г., он воевал в Галлиполи, с брюшным тифом был отправлен в Австралию, но, выздоровев, снова вступил в армию. Здесь, в Лагникурте, пришел его звездный час. «Во время немецкой контратаки он провел свою группу через участок дороги, беспрестанно простреливавшийся противником, и занял позицию, контролировавшую проход врага в тыл его взвода. Хотя двое в его группе были ранены, он стойко держался на занятой позиции и сдержал продвижение врага на этом фланге», написал его командир, добавив, что «его холоднокровие и мужество нельзя переоценить». За этот подвиг он был представлен к Военной Медали. Награда пришла на следующий день после его гибели во время второго наступления на Буллекурт. Среди его вещей остался дневник, но он так и не был отправлен его семье в России.
Всего австралийцы потеряли у Буллекурта 10 тыс. человек – только среди русских потери составили 35 чел. Ужас Буллекурта преследовал солдат и долгое время спустя. Среди русских, в довершение всех смертей и ранений, по крайней мере три человека пострадали психически. Виктор Корби, награжденный незадолго до того Военной Медалью как санитар-носильщик, после ранения в Буллекурте получил психическое расстройство и был отправлен в Австралию. Яй Лимбек, сражавшийся на Западном фронте с августа 1916 г., после первого сражения за Буллекурт покинул свою часть, был пойман и возвращен в окопы. Во время второй битвы он был ранен в лицо и в госпитале стал испытывать галлюцинации – «ему казалось, что его голова полна шрапнели ... и комната наполняется отравляющими газами». Альберт Алексеев, которого засыпало землей при взрыве, перенес нервное потрясение и контузию. Наконец-то, летом 1917, после всех ужасов Буллекурта, австралийские дивизии были отведены с передовой на отдых.
Командование союзников решило теперь направить следующий удар на бельгийский фронт и захватить Мессинский выступ, расположенный к югу от Ипра. 3 австралийская дивизия, находившаяся здесь с декабря 1916 г., вместе с новозеландскими и британскими частями, а также 4 дивизией, отозванной с отдыха, сыграла важную роль в этом прорыве. Большое значение имела и работа 1 саперного взвода, который прорыл под немецкими позициями систему туннелей и наполнил их взрывчаткой. В этот взвод входило много россиян – Митрофан Коропец, Иосиф Рудовский и Степан Суровцев с Украины, Николай Тетол из России, Уильям Эллер и Карл Лоуне из Эстонии и Отто Винтер из Финляндии. 31 мая союзники начали недельную артподготовку, за которой последовали взрывы в туннелях. Но прежде немцы успели обстрелять снарядами с фосгеном 3 дивизию, приготовившуюся к атаке. Среди пострадавших был Сергей Форстер, русский клерк, выросший в Англии и служивший в штабе 39 батальона. Тем не менее 3 дивизия пошла в атаку. Здесь погиб инженер Ефим Максименко, оставивший в Сиднее молодую жену-австралийку, а Алексей Тупиков был тяжело ранен в лицо – осколок разворотил ему нос, рот и горло. Днем атаку поддержала 4 дивизия. Здесь мы тоже встречаем знакомые имена – Уильям Джордж Аверков, русский юноша-переплетчик, выросший около Иннисфейла, и Михал Кеков с Северного Кавказа были убиты. Сержант Ян Розинг, латыш, вступивший в армию через три дня после приезда в Австралию в декабре 1915 г., проявил в этом сражении «выдающуюся храбрость». В критический момент, когда офицеры его взвода (37 батальон) выбыли из строя, он взял на себя командование взводом, «захватил заданные рубежи и переорганизовал оставшихся солдат так, чтобы они могли противостоять атакам противника. Своей инициативой и целеустремленностью он показал блестящий пример своим подчиненным, поддерживая в них боевой дух во время сильного артобстрела противника», говорилось о нем в рекомендации к награждению. За это сражение он получил высокое отличие – Медаль за выдающееся поведение.
В целом Мессинская операция была очень успешной и союзники начали планировать крупное наступление у Ипра. После первой неудачной попытки были вызваны все австралийские дивизии, тренировавшиеся в тылу. Григорий Кунин из Воложина в Белоруссии был убит вместе с девятью другими солдатами накануне наступления на дозорном посту при прямом попадании бомбы. Его командир писал: «Я отправился к месту взрыва с тремя солдатами, и мы откопали тела Кунина, Кокса и Норткота, а также неузнаваемые останки других, которых разорвало на куски». Их похоронили всех вместе, поставив крест над братской могилой, хотя Кунин был евреем. Бен Гоффин, другой еврей из Подолии, который вступил в армию и служил вместе с Куниным, писал: «Он был невысоким смуглым парнем, крепко сложенным, с темными вьющимися волосами. Он был моим закадычным другом». Уже будучи в армии он помогал своей сестре, оставшейся в Мельбурне. Товарищи называли Кунина Рэшер (Rasher), вероятно по ассоциации со словом Russian.
Итак, 20 сентября 1917 г. во время наступления у Ипра 1 и 2 австралийские дивизии составили центральную ударную силу. Россиян в них насчитывалось около 150 человек. Это наступление, битва за дорогу на Менин, проводилась в виде последовательных атак, где одна часть сменяла другую. Потери среди русских составили 13 человек, включая 6 убитых – Рудольф Данберг, немец из Риги, который был уже дважды ранен в Галлиполи, Михаил Рыбаков из Эстонии, Михаил Паегле, латыш, Джон Ловриаен из Каунаса, Джон Воронцов из Москвы и Эмиль Эк из Финляндии. И опять то, что испытали там анзаки, лишь немного приоткрывается в их служебных делах. Так, Иосиф Вухафт из Одессы, садовод, лишился в этом сражении левой руки и пережил тяжелое нервное потрясение. Прошел почти целый год, пока он поправился и смог вернуться к обычной жизни.
Наконец 4 и 5 дивизии, включавшие около 130 русских, пришли на смену обессилившим 1 и 2 дивизиям. 26 сентября они провели наступление на Полигон Вуд, и опять австралийские дивизии были в центре атакующих сил. Русские потери составили здесь 10 человек, среди убитых был Николай Романовский, инженер из Сибири; он прошел Галлиполи, был ранен во Франции у Мокет Фарм, но опять вернулся в строй. Вальтер Беров, «русский казак»-осетин, в этом бою получил тяжелые ранения в грудь и в голову; он ослеп на левый глаз, а его челюсть была разбита. Он проведет в английских госпиталях 9 месяцев и так и останется с обезображенным лицом, но по крайней мере он будет не одинок – за несколько месяцев до этого сражения он женился на английской девушке. Ранение Уильяма Колесникова из Перетина на Украине были не менее страшными – его нижняя челюсть была разбита и язык оторван, ранен он был и в левую руку. Ян Сулковский, ветеран Галлиполи, уже раненный у Мокет Фарм, тоже потерял в этом бою руку. В 1920 г. он умрет в Брисбенском госпитале на руках у своей невесты. Был ли кто-нибудь, кто заботился бы о Колесникове, мне так и не удалось выяснить... Во время наступления подъездные пути к 111 гаубичной батарее, в которой капрал Джон Сивежинский (его правильная фамилия – Сивчинский) служил шорником, оказались в зоне сильного артиллерийского обстрела. Зная, что батарея срочно нуждается в боеприпасах, он, «благодаря своей целеустремленности и мужеству, провел группу, доставлявшую боеприпасы, через артобстрел и в критический момент сумел обеспечить батарею вооружением». Его командир высоко ценил его «неутомимость, смелость и инициативность». За это сражение он был отмечен бельгийским Военным крестом.
Следующим крупным наступлением была атака на Брудсейнд-ридж 4 октября, в которой приняли участие 1, 2 и 3 австралийские дивизии. Планировалось перед наступлением подвергнуть противника артиллерийскому обстрелу. По совпадению немцы тоже готовились к наступлению и первыми начали артобстрел. В самом начале атаки «орудие капрала Лукандера было разбито прямым попаданием, а он и его батарея были частично засыпаны землей», писал его командир. Альберт Лукандер, финский моряк, поселился в Австралии в 1911 году. Он одним из первых вступил в армию и был ранен во время высадки в Галлиполи. Поправившись после ранений, он вернулся в свой 10 батальон и сражался в его рядах до эвакуации войск с Галлиполи в конце декабря 1915 г. Теперь, во Франции, где он служил в составе батареи мортир, Лукандер не растерялся, «установил запасное орудие и присоединился к артобстрелу, использовав все имевшиеся снаряды и подавив огневые точки противника. Его хладнокровие, мужество и быстрая реакция существенно помогли пехоте во время наступления», сражение увенчалось успехом. Рекомендация к Военной Медали, которой Лукандер был награжден, кончалась на личной ноте: «Лукандер, хотя и будучи травмированным, на протяжении всего сражения показывал прекрасный образец поведения своему орудийному расчету». В этом сражении общие потери среди русских составили 9 человек.
Вскоре начались затяжные дожди, которые затруднили дальнейшее продвижение. Тем не менее 9 октября австралийские дивизии снова были брошены в атаку, на этот раз на Пашендел. Это наступление в грязи, когда немцы, находившиеся в бетонных укрытиях, косили наступавшую пехоту, оказалось безрезультатным. Наконец был введен в бой Канадский корпус и, при поддержке анзаков, высота Пашендел была взята в ноябре. После этого австралийские дивизии были отведены из района Ипра. Потери среди русских во время этих боев составили 29 человек, что почти равнялось общим потерям во время успешного продвижения в сентябре-начале октября. Среди раненых был Адольф Мишкинис, который покинул свою родную Литву в 13 лет. Это было его вторым ранением. Его сын Винцент рассказывает: «Он был тяжело ранен шрапнелью в голову, в его взводе после этой атаки в живых осталось только три человека, и отправлен в Австралию. Он пролежал в Мельбурнском госпитале 3 года и перенес 27 черепных операций. Головные боли мучили его еще 3 года. Кроме того, он страдал от отравления газом, и часть шрапнели так и осталась в его теле до самой смерти. Он на всю жизнь остался инвалидом». Еще несколько русских тоже пострадали от горчичного газа, например Джон Сепскак, работавший на ферме около Кутамандры, был поражен отравляющим газом и засыпан землей, оставаясь в бессознательном состоянии целый сутки. Сигизмунд Ромашкевич, поляк из Литвы, активно участвовавший в делах и польской, и русской колонии в Квинсленде, был не только ранен, но и испытал тяжелое нервное расстройство. Общие потери среди русских во время боев в районе Ипра составили 65 человек, пять россиян были награждены за проявленный героизм Военной Медалью.
10
Франция, год 1918
Зиму 1917/18 г. австралийские войска провели на более спокойном участке фронта – около Мессины и во Фландрии. К этому времени во многих частях потери были так велики, что были даже планы расформировать 4 дивизию, испытавшую наибольшие потери. К примеру, из 100 русских, которые были в ней в 1916 г., к началу 1918 г. оставалось лишь 45 человек. Тем не менее дивизию все-таки сохранили. В марте не менее 10 русских были отравлены газом в Холебек и Плоегстерт. Большинство из них поправились и вернулись в строй накануне последних сражений.
Тем временем, в результате Октябрьской революции и выхода России из войны, немцы смогли передислоцировать значительные силы на западный фронт и 21 марта начали крупное наступление в районе Аррас и Сент-Квентин. Они прорвали оборону Британской армии, расположенной в этом секторе, и заняли территории, где шли кровопролитные бои в 1916 и 1917 гг. Австралийские войска во время этого кризиса сражались бок о бок с англичанами на различных участках фронта. Особенно жаркими были бои 5 апреля, где 4 дивизия защищала участок фронта около Дернанкурта, близ Амьена. Немцы прорвались через австралийскую оборону, и хотя они были в конце концов остановлены, австралийцы понесли большие потери. Семен Сучков, чей 47 батальон оказался в центре удара противника, был взят в плен. Сучков, белорусский учитель и политэмигрант, прибыл во Францию всего за месяц до этого сражения. На следующий день был ранен Джон Вагин, тоже политэмигрант. Еще несколько русских – Андрей Снеговой, Николай Румянцев, Чарльз Пертел, Джордж Коти – тоже были ранены во время этого немецкого наступления. Во время нового немецкого удара, направленного на Хазебрук, город защищала 1 дивизия. Австралийцы держались стойко, среди россиян, пострадавших здесь, были моряк Джон Путре и художник Федор Штенгер. Джордж Малышев, который единственный оставался на западном фронте из шести русских приятелей, вместе вступивших в армию в 1915 г. в Рокхемптоне, был убит недалеко от Хазебрука.
2, 3 и 5 дивизии в это время заняли позиции вокруг Виллер-Бретонне, готовясь к новому немецкому удару. 17 и 18 апреля немцы использовали горчичный газ, от которого опять пострадали многие русские. 24 апреля немцы перешли в наступление, используя танки, которые легко прорвали оборону союзников около Виллер-Бретонне. В последовавшей контратаке 13 и 15 бригады австралийцев (4 и 5 дивизии) сыграли ключевую роль. Они взяли неприятеля в клещи, наступая с севера и с юга. Это была смелая атака, на рассвете союзники овладели городом. Наибольшие потери русские понесли на северном направлении, особенно в 50 и 51 батальонах из Южной и Западной Австралии. Из троих осетин из Порт-Пири Алексей Толпаров был захвачен в плен, Мосс Милкаг Мамсуров (похоже, что его имя было исковеркано до неузнаваемости) был убит, а Бекза Дезантов ранен. В этом же бою Адольф Драгер, немец из Латвии, был ранен в третий раз и потерял ногу.
На протяжении мая-июля 1918 г. австралийские дивизии оставались в районе Амьена. Анзаки прославились в это время своими смелыми нападениями на передовые позиции противника, шаг за шагом отвоевывая захваченные немцами рубежи. Среди отличившихся были и русские. Мы снова встречаем здесь Джона Иванова. После ранения у Буллекурта он вернулся в свою часть, был затем ранен у Хазебрука, теперь был отмечен командиром дивизии за отличную снайперскую работу. Другим героем в эти месяцы стал Джон Бланкенберг, моряк из Риги, немец по происхождению. 19 мая во время ночной атаки на Виль-сюр-Анкре он забросал гранатами несколько огневых точек противника и захватил орудие и пленных, «проявив полное безразличие к своей собственной безопасности». Подвиг Бланкенберга был описан даже в «Официальной военной истории Австралии». Он имел все основания быть безжалостным к врагу – во время войны один из его братьев «был убит, другой ранен, третий и их мать сожжены, когда была сожжена их деревня», сообщала подруга Бланкенберга из Австралии. Бланкенберг был награжден Военной Медалью и погиб 5 октября 1918 г., одим из последних россиян, сложивших свою голову в этой войне.
Среди павших во время майских боев были Давид Минор (я упоминала его необычную татуировку), Морис Лебович, который умер вынося других с поля боя, будучи санитаром, Сергей Тарасов из Петербурга, сын учителя истории. Среди раненых был Александр Майк (его настоящая фамилия была Майко), крестьянин из Белоруссии, который был ранен в грудь. Он проведет много месяцев в госпиталях, и до конца жизни так и будет носить у сердца кусок шрапнели. Эдуард Сельтин, латышский моряк, в марте 1918 г. был тоже ранен снайпером в грудь, однако его пулю удалось извлечь, и он хранил ее до конца жизни в своей коллекции.
С уважением, ВЛАДИМИР
