| | От | Т-28А |  |
| К | All |  |
| Дата | 03.05.2003 15:44:35 |  |
| Рубрики | Прочее; Артиллерия; |  |
[2 Константин Федченко] Из В.С.Петрова, часть 1
Приветствую,
Надеюсь тебе это не попадалось. В любом случае, полезнейший материал, наверное и ув. Cat'у будет интересно.
Светлая память Василию Степановичу.
"Прошлое с нами", книга 2,с.585-607.
Подполковник Литвиненко заболел и был отправлен в госпиталь, я получил приказание вступить в командование 1850-м ИПТАП.
Противник оставил рубеж р. Псел и отходил, прикрываясь сильными арьергардами. Все узловые пункты авиация подвергала массированным ударам на пути продвижения наших войск. После форсиро-вания реки Удай группировка, в состав которой входил 1850-й ИПТАП, двинулась на север в сторону Линовицы, а затем была повернута в южном направлении. На восточной окраине Яготина после ожесточенного налета «юнкерсов», когда подсчитывались потери, явился делегат связи и передал мне в опеча-танном пакете частное боевое распоряжение — совершенно секретный документ — 1850-й ИПТАП выво-дился из подчинения 99-й танковой бригады 10-го танкового корпуса. Мой непосредственный начальник полковник Купин И. В.— командир 32-й ОИПТАБр РГК, сославшись на приказ командующего войска-ми Воронежского фронта, предписывал 1850-му ИПТАПу немедленно выступить и продвигаться к Днепру. В районе Переяслава-Хмельницкого найти представителя командующего артиллерией Воронеж-ского фронта и получить дальнейшие указания. Сообщалось, что передовые части пехоты и артиллерии начинают форсирование реки Днепр немедленно на подручных средствах, по мере подхода к берегу. В конце приложена инструкция по их изготовлению.
Внезапное озарение взбудоражило мою душу. Откуда-то из глубины памяти на поверхность всплы-вали забытые впечатления и вязались сами собой в одну непрерывную цепь. Вот она, нить Ариадны, ко-торую я искал дни и ночи так долго и безуспешно. Передо мной проходили, чередуясь, события во всех подробностях. Ожесточенные бомбежки полковой колонны на всем пути от Яготина до Переяслава-Хмельницкого, переправа через реку Трубеж, танковая засада близ Пристромы.
Во дворе дома на северной окраине Переяслава-Хмель-ницкого при уточнении задачи представитель командующего артиллерией сообщил, что все наступающие части привлекаются для оказания помощи 7-му воздушно-десантному корпусу, который десантировался в оперативном тылу противника. Немедленно при-ступить к форсированию реки. На западном берегу 1850-й ИПТАП должен поддерживать подразделения 309-й СД. Присутствующий при этом майор из штаба этой дивизии сказал, что сводный батальон пехоты форсировал реку в районе деревень Балык и Щученка и вошел в соприкосновение с противником. О силах послед-пего, помимо того, что оборона противника носит очаговый характер, ни артиллерист, ни пе-хотинец сведениями не располагали. Исходный рубеж форсирования для 1850-го ИПТАП назначался так называемый Банков остров, образованный южнее села Подсенное руслом реки и ее восточным ответв-лением.
Произведенный в сумерках замер глубины, когда я приехал, приводил в уныние. Вода стояла на уровне одного метра, вдвое больше, нежели могли преодолеть тягачи. По словам двух крестьян, достав-ленных из ближайшего села, вода поднялась день-два назад после дождей. Сообщение с островом, после того как немцы конфисковали лодки, прекратилось. Взвод управления штаба полка, действовавший в качестве разъезда пути, продолжал поиски бродов.
Каково положение в обширном районе на север от Переяслава-Хмельницкого? Последняя стычка с противником произошла вчера во второй половине дня. После этого подразделения 1850-го ИПТАП не произвели ни одного выстрела. Полк шел в походной колонне. По данным авиационной разведки, на ко-торые ссылался представитель командующего артиллерией, противник закончил на участке Переяслава-Хмельницкого отвод своих войск за Днепр. Но это нисколько не исключает возможность того, что часть его сил оставалась на восточном берегу.
В лесу, позади, где я оставил колонну, громыхнул орудийный выстрел, один, потом еще один... Люди бросились к оружию, шоферы заводили двигатели. Прибежал оставленный в колонне лейтенант Карпов, начальник связи полка, за ним — старший политрук Острейко из политотдела бригады, исполнявший вместо Брагилевского обязанности заместителя командира полка по политчасти, Острейко сообщил, что стреляли наши танки; подошли, не остановились по требованию дежурного орудия. 2-я и 5-я батареи приведены в готовность к открытию огня.
В следующую минуту выяснилось, две «тридцатьчетверки» — взвод разведки одной из частей 24-го ТК возвращался из с. Старое — обнаружили в темноте колонну. Танкисты утверждали, что первый вы-стрел произвело дежурное орудие. Острейко решительно отрицал, указывая на ствол головного танка, еще не остывший.
Стрелять по колонне только потому, что она появилась там, где не было час назад никого, даже на ничейной территории — предосудительно. Но меня занимало не столько недружественное поведение тан-кистов, сколько то, что выхлопные трубы «тридцатьчетверки» расположены выше, чем у тягачей.
Танки крайне неохотно двинулись к заводи, танкисты упрямились, их торопили свои дела. Трудно толковать с экипажем, когда люки закрыты. «Тридцатьчетверку» за скобы не удержишь. Но и упустить такой шанс было бы совершенно непростительно. Люк открылся, но ненадолго. Загудели двигатели, капи-тан задней «тридцатьчетверки» приказал головной двигаться, та повернула к берегу. Капитан с бранью повел за мной оба танка к заводи. «Тридцатьчетверки» перетащили через рукав орудия обеих батарей вместе с тягачами и все штабные машины, прибывшие со мной.
Командир взвода управления штаба полка лейтенант Лада (вместе с отделениями разведки еще пе-ред сумерками проникший на Байков остров) сообщил, что противник не обнаружен. До Днепра около двух километров. Никаких признаков пребывания нашей пехоты, ни прямых, ни косвенных Лада не на-шел. В темноте это, пожалуй, и неудивительно, но вот что странно, танкисты опровергли сведения майора 309-й СД. По их словам, за рекой нашей пехоты нет, и не было. Силы противника состоят из подразде-лений, которые удерживают на западном берегу реки отдельные пункты.
С этими данными я прошел остров из конца в конец. И вот у моих ног плещутся днепровские волны. Тишина. Позади едва слышен гул двигателей. Батареи занимали позиции.
На западном берегу взлетают немецкие ракеты, то ближе, то дальше. И вдруг стук зенитных ав-томатов. Над водной гладью красочно рассеялась трассирующая очередь. В двух сотнях шагов под кряжистыми дубами взвод управления занял командный пункт 1850-го ИПТАП. Развернута стереотру-ба, установлены телефонные аппараты для связи с батареями. Деревья служили укрытием от наблюдения и наземных разрывов.
До уреза воды не более трехсот шагов. Я сидел в автомобиле с подсвеченной картой. На ней — по-метки, сделанные вчера командиром бригады и представителем командующего — сегодня. Только теперь начали вырисовываться истинные масштабы операции по форсированию реки Днепр. В темноте рокочут волны, и слышится что-то знакомое в чередовании звуков, то приглушенных, будто они исходят из глу-бины, со дна, то переливчато-звонких, как трубный глас.