| | От | Т-28А |  |
| К | All | |
| Дата | 03.05.2003 15:50:16 |  |
| Рубрики | Прочее; Артиллерия; |  |
[2 Константин Федченко] Из В.С.Петрова, часть 2
Днепр! Много рек, омывающих наши земли, несут к нему свои воды, несут покорно и нетороп-ливо, так же, как тысячу, сто тысяч лет назад. У крутых берегов звенели казачьи сабли, грохотала паль-ба. Днепр — колыбель славянства, могучая река, воспетая в песнях и былинах, стержень нашего единст-ва и независимости.
Я не первый раз слышал шум днепровских волн. Ровно два года назад 231-й корпусный артилле-рийский полк, в котором я проходил службу, вел пристрелку рубежей на западном берегу реки. В то вре-мя соединения 5-й армии Юго-Западного фронта отходили. Существовала опасность того, что противник опередит наши части.
Времена изменились, теперь я готовился к форсированию Днепра — водной преграды шириной без малого километр. Конечно, у меня был некоторый опыт. Средь бела дня моя 4-я батарея 595-го ИПТАП РГК форсировала реку Воронеж, под ураганным огнем в двух километрах от переднего края. С ней же и другими подразделениями мне трижды пришлось преодолевать Дон, покрытый зыбью бурунов, и зимою скованный льдом Тихий Дон, затем Северский Донец, Оскол, Девицу, Удай, Ворсклу, Поту-дань. И в большинстве случаев с помощью переправочных средств. Сейчас ничего нет, в моей планшетке — частное боевое распоряжение и пятидесятитысячная карта. Вот черта — исходный рубеж форсирова-ния, очерченный овалом район открытых огневых позиций там, за рекой, и цифры: начало форсирования, срок готовности к открытию огня. И больше ничего... Точно в указанные сроки... «обеспечить... пе-реправу личного состава, вооружения, боеприпасов со всем необходимым для занятия боевых порядков и ведения огня...»
Форсирование реки в истинном масштабе — это целый ряд мероприятий: сосредоточение батарей в исходном районе на острове; развертывание и маскировка; организация наблюдательных пунктов; со-оружение плотов; оборудование погрузочных аппарелей; ведение разведки; сбор сведений о противнике на участках высадки и в районе назначенных огневых позиций.
Время ограничено. Командир осуществлял все подготовительные мероприятия и управление подраз-делениями посредством частных приказаний, адресованных штабу полка, политотделу, заместителю. В совещаниях нет необходимости. Эти должностные лица участвуют на разных этапах подготовки и форси-рования, как индивидуальные исполнители. Но прежде, еще до той стадии, когда боевой приказ воплотится в действии подразделений, командиру необходимо создать в собственном воображении законченный макет переправы: па кого возлагается поддержание воинского порядка в районе сосредоточения; служба разведки и наблюдения; поиски и заготовка строительных материалов; доставка их на строительную площадку; обработка и строительство; оборудование берега; последовательность погрузки подразделений; связь и т. д. Командир должен вникнуть во все детали деятельности подразделений, он согласует, устра-няет помехи, требует новых и новых усилий и торопит, торопит, иначе не уложиться в сроки, указан-ные в частном боевом распоряжении.
Пехота, так же как и специалисты-саперы, весьма часто представляет упрощенно важные и даже решающие аспекты подобных мероприятий. Связал плот из деревьев — один, два, три — по числу ору-дий. Готово! Что еще? Осталось только подать команду на погрузку... и... давай. Но вот, предположим, какие-то дяди нашли и заготовили материалы, даже соорудили плот и доставили на участок форсирования... Артиллерист спрашивает себя, каким образом переместить орудие с суши на воду? Как? Вес орудия полторы тонны, на двух колесах, шины узки, автомобильные, вязнут в илистом песке, подмы-вает течение, колеса погружаются вглубь... а паром ведь на плаву... нужно приуто-пить ниже поверх-ности воды, подвести под колеса, либо поднять орудие на высоту одного метра, как поднимают патрон-ные цинки перед тем, как опустить в повозку. Темень, вода ледяная. И орудийный номер... живой чело-век звучная громогласная команда не избавляет от страха и робости... он вполне сознает, да, воинская дисциплина, долг требуют, орудийному номеру известно, он согласен оставить укрытие и окунуться в ле-дяную воду... но только не первым... он всего лишь рядовой, один из семи в расчете, и привык работать вместе с остальными, в одиночку у орудия ничего не сделаешь, он бессилен. А когда орудийные номера заняли свои места? Стелятся трассирующие очереди, грохочут разрывы, плот качается на воде, ныряет то один угол, то другой, окатывает волна раз за разом платформу... Ну-ка... попробуй... накати!..
Но... «раки зимуют» не у погрузочной аппарели, не на середине течения и не у того берега. И потом груз, масса металла, лафет, ствол. Орудие — это комплект, к нему полагаются боеприпасы, минимум че-тыре ящика, приборы, затем шанцевый инструмент, затем ЗИП, затем люди, затем... И все это скользит, сорвется вот-вот за борт. Все это нужно разместить, приторочить, заботиться и следить за всем. Орудие предназначено к ведению огня немедленно, после высадки на противоположном берегу.
У артиллерийских командиров того времени не было принято задавать вопросы, даже в тех случа-ях, когда старший начальник выражался не совсем четко. И я чтил бы общее правило, но представитель командующего при уточнении боевой задачи не учел два принципиально важных соображения. Он рас-сматривал пространство на север от Переяслава-Хмельницкого — ничейную территорию — как занятую своими войсками и поэтому исключал всякую возможность встречи с противником, равно как и помехи с его стороны, и полагал, что мне удастся в течение десяти часов построить плоты, переправиться и занять позиции за Днепром. Я просил отодвинуть срок готовности. Представитель, сидевший с развернутой кар-той за рулем «виллиса», не стал вдаваться в детали — это, как мне показалось, выше его полномочий — и молча нажал кнопку сигнала. Явился военинженер по виду из приписных. Его интересовало все: вес и габариты 76-мм дивизионной пушки, количество, боеприпасы и т. п. Получив эти сведения, сапер занял-ся расчетами и заявил, что времени на строительство достаточно, материал на берегу (подтверждала то-пографическая карта) есть в изобилии, бревенчатый плот два семьдесят пять на два семьдесят — ин-женер набросал на листе чертеж — имеет необходимый запас плавучести, чтобы поднять груз в полторы тонны.
Представитель командующего осмотрел чертеж, он верил инженерным расчетам. Входить в поле-мику бесполезно. Я вернулся в колонну. И вот сегодня к утру нужно собрать данные о положении за ре-кой, в районе будущих огневых позиций. Часть людей взвода управления ведет наблюдение и продолжа-ет оборудование КП, другая отправилась на поиски лодок. Личный состав обеих батарей с табельным имуществом — топоры, пилы, кирки-мотыги, ломы — приступил к строительству плотов. Валили деревья, по-сле обработки связываются тросами стволы наподобие прямоугольной платформы. Квадрат, который по-рекомендовал сапер для 76-мм орудия, не годился, центр тяжести его смещен по продольной оси.
Около полуночи первый плот был готов. Как доставить два десятка ошкуренных бревен, связан-ных в пакет, весом до полутора тонн? Тащили волоком по песку в обход пней, с помощью рычагов и ля-мок. На берегу снова работа — капитальный ремонт. Крепления ослабли, бревна сместились, пошли на пе-рекос.
Наконец, плот, заскользив на кругляках вниз, плюхнулся, отплыл с большим креном и... скрылся под водой. Со вторым произошло то же самое. Плоты не держались на поверхности и тонули под собст-венной тяжестью. Подвести по низу двухсотлитровые пустые бочки, как требовала инструкция, не уда-лось. Не было крепежных материалов, буксирные стальные тросы не обеспечивали жесткой фиксации поплавков — бочек — ни больших, ни малых,— канистр.
Следующий плот с увеличенным запасом плавучести был изготовлен из сухостоя. Клинья и распор-ки, натыканные во все щели, уменьшили зазоры, но как только сооружение сдвинулось с места, узлы стали расползаться, ослабли.
На рассвете плот отчалил, перенес одну, другую волну, и вдруг закружился, захваченный течени-ем. Оба страховочных каната оборвались, и он поплыл у всех на виду, унося двух орудийных номеров, которые старались с помощью шестов направить плот. Люди стояли, глядя, как эти двое барахтались в студеной воде, направляясь вплавь к берегу. Вместе с плотом уплыли и мои надежды — большая часть тросов была израсходована.
В кронах деревьев рваными клочьями повис предутренний туман. Серебристо-белый налет капель обволок кусты, развороченную катками траву по следу, которым тащили последний плот. На берегу сыро и холодно. Катятся с шумом волны. Смыли следы. Оборванные концы пеньковых канатов распушились и плещутся в прозрачной воде, как рыбы. И... очередь. Эрликоны! Вода вспенилась, сырой песок брыз-нул в глаза. Люди бросились врассыпную, ища укрытий. Зенитчики увеличили прицел, и снаряды за-щелкали позади в деревьях. Умолкли эрликоны, 105-мм батарея начала пристрелку берега. Противник обнаружил занятую в темноте строительную площадку.
Началось движение назад, в глубь леса, нужно перенести ошкуренные бревна, убрать ветки, замас-кировать следы ночных опытов. Противотанкист привык орудовать топором, пилой, лопатой и знал, как свалить любую сосну и кантовать вдвоем, втроем, куда нужно. Сколько он отрыл ровиков, щелей, ниш разного профиля, построил на голом месте блиндажей, которые согревали его снежными зимами, служили укрытием от пуль и осколков. Построил с запасом прочности в фантастически короткий срок. Столько, сколько орудие сменило огневых позиций. Не сосчитать, никто из орудийных номеров этого не скажет.
Пехота и танкисты имеют свои саперные подразделения. В обороне они ставят проволочные за-граждения, минные поля, занимаются оборудованием командных пунктов, а иногда и позиций для боевых подразделений. В наступлении саперы ведут инженерную разведку, обеспечивают продвижение вторых и третьих эшелонов.
В противотанковой артиллерии нет саперных подразделений, не предусматривается штатами. Высшее командование совершенно убеждено, что ИПТАП пользуется инженерными услугами саперных частей РГК и тех, кого он поддерживал. А в действительности? Сводный батальон 309-й СД переправ-лялся на лодках. Для пехоты годятся надувные — так же, как и рыбачьи. Может нести минометы, даже 45-мм пушки — батальонную артиллерию. Лодки не поднимают 76-мм пушку, нужны специальные пе-реправочные средства. Подойдут ли они, когда? В частном боевом распоряжении об этом упоминается в нескольких словах, как о возможности. ИПТАП должен переправляться на подручных средствах, т. е. как знает, но строительство плотов сопряжено с трудностями. Нет необходимого инженерного имущест-ва, материалов, таких, которые не применяются в повседневной службе иптаповцев. Все, что было в орудийных ЗИПах, а также в комплекте бронетранспортеров и транспортных машин, пошло в дело. С кабестанов на бронетранспортерах смотана половина длины тросов самовытаскивания. Изъяты все запра-вочные емкости — бочки, канистры. Горючее ушло в землю. С потерей дефицитного топлива можно смириться, есть возможность пополнить, а вот тросы — нет. Самовытаскивание практикуется довольно часто.
Я не мог расходовать ресурс тягачей на цели, которые, очевидно, не оправдывают затрат. Команды, отправленные после неудачи с последним плотом, доставили конфискованные в близлежащих селах ве-ревки, ржавую проволоку, обрывки цепей — хлам, пригодный разве только на ошейники скоту. Вообще конфискация — занятие глубоко чуждое воину-фронтовику. Прибегать к этому крайне неприятно, в особенности здесь, в краю, где население встречало нас с искренней радостью и готово делиться всем, что имеет. Но ведь канат надвое не разделишь, старушке необходим канат, чтобы достать из колодца ведро с водой. Но фронтовые начальники не вдаются в подробности, когда речь идет о выполнении боевой задачи. Нужны крепежные материалы.
Обе команды выступили в обратный путь. До заводи на автомобилях, затем вплавь и дальше пе-шим порядком. Утром подошли две гаубичные батареи на конях, заняли закрытые огневые позиции. Поз-же начали подходить батареи 1854-го ИПТАП (он имел на вооружении 57-мм противотанковые пушки ЗИС-2), третьего полка 32-й ОИПТАБр, пехота, тыловые подразделения, обозы на повозках, боепитание. Артиллеристы, занявшие на берегу наблюдательный пункт, сообщили, что в северо-восточной части остро-ва найден брод, по нему налажено движение колесных машин и гужевого транспорта.
В районе моего КП толкутся люди. Парный дозор не в состоянии закрыть доступ. Одни приходят, другие уходят — начальствующий состав, рядовые — группами и в одиночку. Одни собирают сведения о противнике, других толкает любопытство.
Обстрел берега усилился. В середине дня крупная партия пикирующих бомбардировщиков под-вергла Банков остров ожесточенной бомбежке и обстрелу из бортового оружия. Возникли три очага по-жара. Горел тягач 5-й батареи и еще что-то в районе гаубичных позиций, черный густой столб дыма, кажется, за пределами острова.
Явился начальник штаба капитан Резник — старший из командиров 1854-го ИПТАП. Две его ба-тареи преодолели заводь по броду и в настоящий момент приступают к заготовке строительных материа-лов. Капитан Резник установил связь со штабом бригады, чего не удалось ни разу за истекшие сутки мо-им радистам. В радиограмме, адресованной всем подразделениям и частям 32-й ОИПТАБр РГК, которые вышли к Днепру, полковник Купин приказал принять все меры, чтобы форсирование началось в установленные сроки.
Невзирая на «юнкерсы», огневые налеты, в которых после полудня участвовала батарея 155-мм дальнобойных орудий, и обстрелы эрликонов, строительство новой партии плотов приостанавливалось только тогда, когда личный состав уходил в укрытия. Перед закатом солнца работы пришли к концу. Над островом опускались сумерки, противник усилил обстрел. Его батареи вели методический огонь, бросая снаряды по всей береговой черте.
Но времени уже не оставалось. Доставленный на берег новый плот развалился на части в результа-те прямого попадания снаряда. Спущенный на воду второй плот пошел ко дну, едва удалившись от берега. По всей вероятности из-за серьезных повреждений поплавков, вызванных близкими разрывами снарядов. Пострадали два из трех находившихся на плоту орудийных номера. Один получил тяжелое ране-ние, другой отделался легким. Был ранен старший политрук Острейко — исполнявший обязанности зам-полита.
Поглощенные рекою плоты не обескуражили строителей — противотанкистов. Становилось оче-видным, что бочки нужно крепить не к днищу, а с бортов. Таким образом, вопрос переправы мне пред-ставлялся выясненным. Очередной, пятый по счету плот уже держится на поверхности, управляемый с помощью шестов. На глубине должен плыть, пока волны вынесут его ближе к противоположному берегу. Куда? Я не знал. Для того чтобы выяснить этот вопрос, взвод управления готовился спустить на воду лодку, которую подняли в заводи со дна.
В это время послышались в тылу выкрики. Люди из оцепления задержали лейтенанта саперного подразделения, оно подошло на остров для обеспечения переправы артиллерийских частей, предназначен-ных для действий на западном берегу Днепра. На рекогносцировке берега сапер-лейтенант заявил, что вначале нужно перекинуть трос на западный берег. Его понтоны — металлические секции из комплекта наплавного моста — имеют достаточную грузоподъемность, но для спуска их на воду потребуется не ме-нее пяти-шести часов, столько же, а возможно и больше — на оборудование погрузочных аппарелей, по-скольку в инженерной практике это единственный способ перемещать грузы с берега на борт наплавных транспортных средств.
Откуда явился сапер со своими правилами и зачем? Трос — это его дело, вместо мостиков пусть он использует изготовленные плоты и никаких пяти-шести часов! К переправе приступить немедленно.
Этот разговор происходил у самой воды. Установилась тишина, эрликоны не произвели ни одной очереди, не стреляла артиллерия. Я не успел закончить изложение саперу обстановки, обрушился шквал огня. Сапер со всех ног бросился к воронке от фугасного снаряда, она наполовину заполнена водой. Сви-стят осколки, меня два-три раза окатила волна. Багровые трассы эрликонов мелькали в темноте, и мощное речное эхо сотрясало воздух.
Я стал звать сапера, он не отвечал. Что с ним?.. Огневой налет закончился, перестали татакать эр-ликоны. Плескалась вода, сапер бултыхался на дне воронки, не преодолеть крутую зыбкую стенку. При-смирел, когда возобновилось обсуждение обстановки, и не ссылался на инженерные нормы.
Снова препятствие — саперные машины не могли подойти к берегу. Противотанкистам пришлось переносить заготовленные бревна обратно в глубь леса. Тяжелые металлические секции перемещались по бревнам. Саперы толкали с одного борта, противотанкисты — с другого. Как на роликах. Всякий поворот в узком проходе между деревьями заставлял наново укладывать, а потом ровнять бревна.
Будь в распоряжении 1850-го ИПТАП больше времени, я предпочел бы говорить с саперным лей-тенантом в других выражениях и не раскаивался бы в том, что помог ему выбраться из воронки. Его под-чиненные — пожилые, степенные люди — и сам он в старании нисколько не уступали противотанкистам, а то, что близкие разрывы удерживали саперов у земли дольше, им в укор не стоит ставить. За весь семисотметровый путь для саперов всего два-три раза повторно подавалась команда «По местам!»
Участок берега, избранный мною вчера, был менее пригодным для громоздких понтонов, чем тот, на котором остановился лейтенант сапер. Часть орудийных расчетов вместе с саперами начала возведение насыпи для того, чтобы увеличить крутизну спуска, ускоряющей скольжение понтона. Сюда же перета-щили и оба плота, лейтенант-сапер решил связать их и подвести к понтону как трап. В конструкции не-доставало только двух бочек. Вскоре и они были найдены.
Понтон заскользил, громыхая на бревнах, вниз и, ударившись широким плоским носом, лег на воду. Саперы и противотанкисты вернулись по своим местам.
Бывают ли чудеса на свете? Всякий воин, когда в его присутствии орудийный расчет, пять человек — четыре рядовых и командир орудия — катит полуторатонное орудие в сыпучем песке, бегом, утверди-тельно отвечает на этот вопрос. Задерживаться нельзя, паром на воде более уязвим, нежели на суше. Сверкают разрывы над рекой. С высоты спускались на крошечных парашютах светильники — элементы осветительных снарядов.
Что возбуждало дух орудийных номеров, множило их силы? Страх смерти? Или повиновение дол-гу, в лице лейтенанта Богданова, авторитет которого принимали безоговорочно все воины 2-й батареи?
Противник подавлял помехами рабочие частоты радиостанции РБМ. Поэтому штабные радисты не могли получить определенных сведений от лейтенанта Лады, который отплыл с наступлением темноты. Судя по тому, что удалось принять, он — за рекой. Где именно? Как далеко унесло течение его лодку?
Готовый к отплытию паром качался на канатах. Я не мог ожидать, пока наладится связь.
Поздно вечером началась переправа. Старшим на первом пароме был назначен старший лейтенант Лещенко. Он выполнял обязанности штурмана — прокладывал курс, и в качестве капитана отвечал за поддержание порядка всеми, кто находился на борту парома.
Вода бурлит в темноте. Паром шел с большой осадкой, как-то наискось. Саперы, кряхтя, работали на веслах. Все молчат. Никто не знал, куда вынесет течение паром — ни я, ни штурман, ни лейтенант-сапер.
На сорок седьмой минуте возник конфликт. Сапер на руле систематически не выполнял команды. Старший лейтенант Лещенко считал, что паром держался значительно севернее заданного направления, и по-моему так. Он шел будто против течения. Капитан, он же штурман, решительно заявил о своих пра-вах и пресек неповиновение на ходу.
Причиной явились эрликоны, стелившие трассы по течению южнее Балыка. Саперам казалось, что расстояние до эрликонов сокращается слишком быстро, и это их пугало.
Паром изменил курс в соответствии с показаниями магнитной стрелки на компасе старшего лейте-нанта Лещенко. Скорость заметно увеличилась. Волна раз за разом перекатывалась через борт и с шу-мом падала на головы боязливых. Страх и на воде гонит этих людей в поисках укрытий.
Старший лейтенант Лещенко отдал предварительное приказание приготовиться, когда паром в тре-тий раз ткнулся днищем на отмели. Сапер доложил глубину — полтора метра.
Я прыгнул за борт и в час после полуночи ступил на западный берег Днепра. Черная громада кручи нависала над узкой полосой суши, позади в отсветах разрывов вздымались фонтаны сверкающих брызг. В двадцати шагах от уреза воды — крутой, почти отвесный склон, местами покрытый какой-то растительностью.