>>Сволочью крупной был товарищ Тито, каким бы белым и пушистым его ни рисовали. > >я вам как-нибудь картинки приведу. :))) >Точная копия Пиночета :))) с таким же кровавым топором в руках.
Буду очень благодарен. Про то, как Б.Ефимов Тито изображал, я слышал, но видеть не приходилось.
>А какие душевные книги писали о югах - одна "Югославская трагедия" Ореста Мальцева чего стоит. Надо сей раритет для милитеры отсканить.
Мне кажется, Иосиф Виссарионович уповал на внутреннее решение. Именно свержение Тито оппозицией имелось в виду, когда он говорил знаменитые слова о том, что стоит ему мизинцем шевельнуть, и Тито не станет. И действительно, вряд ли кто считал, что Тито сумеет удержаться. Все думали, что дни его сочтены.
Но не на того нарвался. С оппозицией Тито расправился круто. Вот официальные данные из сборника документов по истории СКЮ, изданного в 1985 году, которые цитирует Ю.С.Гиренко:
"...Более 55 тыс. коммунистов из 468 175 членов и 51 612 кандидатов в члены КПЮ высказались за резолюцию Информбюро - их стали называть "информбюровцами" и относиться к ним как к "пятой колонне" Социальный состав "информбюровцев" был следующим: 14 тыс. рабочих, крестьян, студентов, учащихся, 21 880 участников народно-освободительной борьбы, 1673 - участника НОД с 1941 г., 2616 членов руководящих органов КПЮ, 4183 военнослужащих ЮНА, 1722 служащих органов внутренних дел, 1189 сотрудников скупщин и их органов. Среди 2616 членов руководящих органов КПЮ значились: 2 члена Политбюро НК КПЮ, 8 членов ЦЕ КПЮ, 16 членов ЦК КП республик, 50 членов обкомов, 733 члена райкомов и 318 членов общинных комитетов партии, 498 членов местных комитетов, 953 секретаря первичных парторганизаций, 293 председателя общин, 72 председателя районов, 17 республиканских министров, 85 помощников министра, 6 союзных министров, 14 их помощников, 30 союзных и 33 республиканских депутата. Все они были исключены из партии, а 16 312 из них были репрессированы и заключены в специально созданные концентрационные лагеря на островах в Адриатике - Голый и Гргур. Около 5 тыс. югославских граждан стали политическими эмигрантами в СССР и других странах.
Решение о том, чтобы поместить коммунистов, разошедшихся с линией КПЮ, на остров Голый, было принято И. Тито осенью 1948 г. в условиях, когда среди работников партийных комитетов и армейских офицеров стала подниматься сталинская волна. В конце 1949 г. он предложил подумать о ликвидации лагерей и предании тех, кто будет сочтен виновным, суду. Первым, кто не согласился с ним, был Э. Кардель, заявивший, что лагеря нужны "до зарезу"; А. Ранкович заметил, что справиться обычным судебным путем с "информбюровцами" будет не так-то легко; И. Тито же промолчал, дав тем самым понять, что постановка этого вопроса является преждевременной. Как представляется М. Джиласу, "культ Тито, имитировавший в определенных аспектах культ Сталина, способствовал по мере нарастания конфликта с Советским Союзом усилению способности Югославии к сопротивлению, к отстаиванию независимости", поскольку "советские претензии могли быть обезврежены методами и средствами, похожими на советские"...
Убили Андрию Хебранга, Сретена Жуйовича упрятали в тюрьму, после того, как исключили из состава ЦК за клевету на партию и страну и "попытку поссорить с Советским Союзом и Великим Сталиным". Убили "при попытке перехода румынской границы" нач. Верховного штаба НОАЮ в войну с 1941 до самого конца А. Йовановича.
Это результаты "партийной дискуссии" по источникам, которые склонны преуменьшать жертвы.
А вот П.Миличевич пишет о 218 379 пострадавших коммунистах. "Всех, кто высказался против разрыва отношений с СССР и ВКП (б), а таких было громадное большинство, исключали из партии, выгоняли с работы, арестовывали и бросали в концлагеря, которые и в страшном сне не могли присниться". Про "большинство" он пишет исходя из личного опыта, поскольку в Белграде ход "дискуссии" мог проследить сам.
Репрессированные продолжали сидеть в лагерях и после 1955 года, вот душераздирающая подробность: "...заключенные были построены перед громкоговорителями и им транслировали речь Хрущева о Тито-"ленинце". Полицаи-мучители хохотали им в лицо, спрашивая: "Ну кто вы такие, если руководитель СССР говорит, что вы "отщепенцы"!?"
Я не знаю, насколько достоверны сведения о том, что албанское руководство пыталось провести свой маленький гешефт на советско-югославском конфликте, предлагая поднять восстание "в районах компактного проживания албанцев" в Косово и Метохии, а Сталин-де на авантюру не пошел.
Я не знаю, было ли инсценировкой Тито обнаружение мины на его яхте. С него станется. Копатели архивов, сшибающие сейчас деньги на описании советских "спецопераций", не нашли никаких подтверждений этой истории. Короче, не удалась попытка физического устранения, если была такая.
Я не знаю, насколько масштабной была военная помощь Тито от США и Англии в 1952 году. Факт ее сомнений не вызывает, но объемы до сих пор остаются в секрете. Обвинения Тито в пылу полемики, будто он тайно вступил в агрессивные империалистические блоки могут рассматриваться с упором на слово "тайно", поскольку маршал был не такой человек, чтобы ставить подписи под обязательствами. Но на защиту из-за железного занавеса явно расчитывал.
В общем, два Иосифа стоили друг друга. Хрущев даже намекал, будто Сталин и помер-то от огорченья, что ничего с Тито поделать не сумел.
