Со стороны независимого эксперта (полковника испанской слуюбы Франсиско де Миранды)
СУВОРОВ:
У нас к обеду был генерал-аншеф Суворов, прибывший два дня назад в составе свиты князя Потемкина. Присутствовали Текели, Штакельберг и высокопоставленные офицеры гарнизона. Суворов наговорил мне кучу комплиментов и произвел впечатление человека крайне назойливого. Говорят, однако, что он храбр и исполнен чувства воинского долга. <...> Генерал Суворов устроился рядом, чтобы надоедать мне дурацкими вопросами, и князь [Потемкин] во всеуслышание велел ему помалкивать. О, Боже мой! <...> Около часа дня сели за стол, причем заметно было, как раздражен Суворов — из-за того, что я оказался ближе к князю [Потемкину], нежели он, о чем [генерал] и сказал Рибасу. <...> Я же из любознательности продолжал идти [в Киево-Печерской лавре] рядом с моим чичероне Суворовым, отмечавшим различные особенности сих чудотворных мощей: одни принадлежали человеку молчаливому, другие — невежественному, третьи — страждущему, и т.д., как гласили настенные надписи на русском языке возле соответствующих гробниц или склепов.
РУМЯНЦЕВ:
Сегодня после полудни посетил маршала Румянцева, который принял меня чрезвычайно любезно. Мы более двух часов обсуждали тет-а-тет военные темы, о чем он рассуждает без напускной таинственности и рисовки, с тем высочайшим знанием дела, каким обладают лучшие мастера сего ремесла.
КУТУЗОВ:
Нам показали батальон Екатеринославского пехотного полка, сформированный таким же образом, как тот, который мы видели в Крыму; его личный состав выглядит отнюдь не лучше. Представлявший [это подразделение] генерал-майор Кутузов, судя по всему, человек сдержанный, компетентный в своей профессии и других делах.
