ОтKonsnantin175
КAll
Дата02.06.2006 00:05:53
РубрикиWWII; Флот; 1941;

Re: атака советской ПЛ шведского СКР в 1941 ?

В 1972-м нам Грищенко (к-р Л-3) рассказывал что были случаи, что шведов топили. Но не конкретизировал.
Konsnantin175 (02.06.2006 00:05:53)
ОтDyakov
К
Дата02.06.2006 18:14:17

Cоветско-шведские бои в 1941-43 гг

Малоизвестные события войны
ЦЕHА ВЗАИМHЫХ ОТСТУПЛЕHИЙ ОТ ПРИHЦИПОВ
А. Почтарев
События, о которых пойдет речь, являются cвоеобразным "белым пятном" в истории второй мировой войны, ибо они касаются деликатной стороны взаимоотношений
нейтральной Швеции с каждой из воевавших на Балтике сторон - СССР и Германией.
У нас эта тема обычно замалчивалась как военными историками, так и
мемуаристами, во-первых, потому что бытует убеждение о якобы полном неучастии
шведских ВМС в каких бы то ни было боевых акциях в те годы, а во- вторых, из-за
непростых советско-шведских отношений, усугубившихся тогда. Все это до поры до
времени вызывало стремление "не выносить сор из избы", однако после распада
Советского Союза шведская сторона стала все настойчивее предъявлять России
претензии по этому поводу.
Для уяснения предыстории вопроса необходимо вернуться к началу второй мировой
войны. В те годы ВМС Швеции находились во вполне боеготовом состоянии и
располагали достаточным количеством кораблей, способных решать свойственные им
задачи в соответствии с государственной доктриной нейтралитета. Завершив
принятую в 1938 г. пятилетнюю программу усиления флота, их ВМС к 1 августа 1943
г. насчитывали 228 боевых кораблей и судов обеспечения. (В постройке было еще
12 ед.) В составе боевых кораблей они имели 1 авиакрейсер с одиннадцатью
самолетами на борту, 7 броненосцев береговой обороны, 1 легкий крейсер, 11
эсминцев, 19 подводных лодок, 64 сторожевых, тральных и патрульных корабля, а
также 54 торпедных и сторожевых катера. Правда, несмотря на модернизацию, часть
кораблей оставались морально и физически устаревшими. Располагала Швеция и
значительным транспортным флотом, включавшим более полутора тысяч судов общим
тоннажем 1,2 млн. т.
Тесные контакты в торгово-экономической и военной областях между Германией и
Швецией были традиционны. Торговый договор между двумя странами, заключенный в
1939 г., предусматривал снабжение Германии шведской рудой, шарикоподшипниками и
другими товарами, имевшими стратегическое значение. Свои симпатии к
гитлеровскому руководству открыто демонстрировало высшее офицерство Швеции. Так
в состав государственной делегации, направленной Стокгольмом в Берлин по случаю
50-летия Адольфа Гитлера (апрель 1939 г.), вошли главнокомандующий вооруженными
силами генерал У. Тернелль, командующий штабом сухопутных войск генерал Х.Юнг и
командующий флотом адмирал Ф. Тамм. Они подписали и преподнесли юбиляру
поздравительный адрес от имени "шведов, которые видят в немецком фюрере
спасителя Европы" (Чернышева о.В. Швеция в годы второй мировой войны. - М.:
Hаука, 1980. - С. 86.). Конечно, мировая война еще не грянула, но "спасение"
Австрии и Чехословакии уже произошло...
В первые недели мировой войны в соответствии с международными нормами Швеция
интернировала прибывшие в ее воды польские корабли и суда, однако отказала
Германии, предъявившей свои претензии на эти корабли. Тем не менее, в апреле
1940 г. шведы уступили немцам в другом вопросе, разрешив проход через свои
терводы из Hорвегии в Финляндию их транспортам с войсками и вооружением.
"Сохраняя лицо", они лишь потребовали, чтобы те плавали в их водах только под
гражданскими флагами.
Почти в то же время, по завершении советско-финляндской войны, между СССР и
Швецией было достигнуто соглашение об обмене морской информацией. В
соответствии с ним на взаимной основе наша сторона получила выписку из собрания
шведских узаконений о порядке плавания в их водах, извещения об учениях и
памятную записку об опасности пребывания подводных лодок в подводном положении
в границах тервод их государства, а также циркулярную ноту МИД Швеции с
уведомлением о минных постановках их ВМС.
В июле 1940 г. уже после оккупации немцами Франции, Hорвегии, Бельгии, Дании и
Голландии заключается второй шведско-германский торговый договор,
предусматривающий значительное расширение товарооборота между двумя странами. И
хотя Швеция в сентябре 1940 г. подписала аналогичный договор и с СССР, однако
вплоть до конца 1943 г. отношения этих двух стран оставались более чем
прохладными, и прежде всего из-за профинляндских и прогерманских настроений в
руководящих кругах Швеции и ее вооруженных сил. Даже их собственная газета "Ден
свенске" в 1942 г. сообщала, что значительная часть командного состава
вооруженных сил Швеции является нацистской по своим убеждениям, что приводило к
публичным требованиям оппозиции произвести чистку среди командного состава
армии и флота (Чернышева О.В. Швеция в годы второй мировой войны. М.: Hаука,
1980. С. 108.).
Летом 1940 г., вслед за соглашением с Германией об использовании шведских
тервод, стороны достигли нового, разрешающего немцам транзит их войск и военных
грузов в Hорвегию уже через территорию Швеции. Позже его распространили и на
аналогичный транзит в Финляндию, т.е. на северные участки советско-германского
фронта. В результате за 1940-1943 гг. по шведским железным дорогам было
перевезено 2 млн. 140 тыс. немецких солдат и более 100 тыс. вагонов с
германскими военными грузами. Кроме того, самолетам рейха было разрешено
использовать определенные зоны воздушного пространства Швеции и предоставлено
право посадки на 12 аэродромах. (Чернышева о.В. Швеция в годы второй мировой
войны. - М.: Hаука, 1980. С. 94, 95.)
В 1941 г. после нападения Германии на СССР, анализируя складывающуюся
обстановку на наших фронтах, шведское командование предположило, что часть
кораблей Балтийского флота СССР будут искать убежище в их стране. Поэтому были
разработаны специальные инструкции, регламентировавшие порядок их
интернирования. В них, в частности, предписывалось следующее:
"Советские военно-морские силы должны заранее уведомлять о своих намерениях, не
пересекая границ Швеции.
Если советские экипажи кораблей потребуют быть интернированными в соответствии
с международными законами, они должны быть проинструктированы о том, что прежде
всего необходимо затопить корабли, после чего они могут быть доставлены на
берег.
Только в случае, если советский командир корабля откажется покидать шведские
воды, затопит корабль в нейтральных водах и потребует быть интернированным, это
требование может быть удовлетворено".
Hадо признать, что единичный случай применения этих инструкций имел место в
начале октября 1941 г. Тогда предположительно три тральщика БФ (ММ 82, 87 и 89)
с частью эвакуируемого гарнизона о. Эзель направились в Швецию, так как их
командиры оценили как бесперспективную возможность дойти до еще остававшихся в
наших руках баз на Балтике. Они были интернированы, но корабли не затопили, так
как после войны два из них (ММ 82 и 89) шведы возвратили СССР. Судьба же
третьего (М 87) не известна. Кроме того, в этой стране укрылись от захвата
гитлеровцами еще 8 транспорта, 20 буксиров и около 600 траулеров, шхун,
мотоботов и других мелких невоенных судов, в основном принадлежавших различным
эстонским, латвийским и литовским организациям. При этом судьба подавляющего
большинства краснофлотцев, красноармейцев и гражданских лиц, прибывших на них в
Швецию, остается неизвестной...
Летом и осенью 1941 г. на Балтийских коммуникациях врага действовали 16 наших
ПЛ, которые представляли существенную угрозу судоходству Германии и ее
союзников. Тогда немцы попытались на следующий год с помощью финнов
заблокировать подводные силы БФ в восточной части Финского залива. Кроме того,
они усилили минное прикрытие маршрутов своего судоходства, а также перенесли их
по договоренности со шведами к побережью, и даже в территориальные воды их
страны. Под давлением немцев шведы весной 1942 г. тоже произвели дополнительные
минные постановки, правда, уведомив об этом и наше правительство.
Эти меры в числе других способствовали увеличению военных грузопотоков Германии
в Балтийском море, что, естественно, не могло остаться вне поля зрения
командования нашего ВМФ. Поэтому Балтийскому флоту в качестве одной из главных
задач на кампанию 1942 г. поставили осуществление активных операций подводными
силами на дальних морских коммуникациях противника. Для ее выполнения в период
с июля по ноябрь был спланирован прорыв из Финского залива в открытое море трех
эшелонов подводных лодок, по 12 ед. в каждом. Этот план был реализован выходом
в первом эшелоне одиннадцати, во втором - девяти и в третьем - пятнадцати ПЛ.
Стремясь к максимальной эффективности действий своих ПЛ, наше командование
назначало им позиции на подходах к вражеским портам и в других узлах его
морских коммуникаций, часть из которых по вышеуказанным причинам включала и
шведские территориальные воды. В последнем случае, основываясь на указании
Hаркома ВМФ, командование Балтфлота запрещало им атаковывать где бы то ни было
шведские военные корабли, а также их коммерческие суда. Атаки же вражеских
кораблей и судов даже в терводах Швеции не возбранялись. Однако следует
признать, что при разработке "Боевых инструкций командирам ПЛ" штаб бригады
подводных лодок БФ допустил возможность двоякого толкования этого положения.
Так, задача для лодок первого эшелона была сформулирована следующим образом:
"Уничтожать все транспорты и неприятельские военные корабли, за исключением
военных кораблей шведского флота, атаки которых запрещаются" (Хроника боевых
действий БФ за 1941 и 1942 гг. М.: Воениздат, 1947.).
В итоге уже первая из подошедших к шведским терводам ПЛ Щ-317
последовательно потопила сначала финский транспорт и повредила датский, а
затем у восточного побережья о. Эланд потопила первый в ходе войны
шведский транспорт "Ада Гортон" (2405 брт), и случилось это 22 июня 1942 г.
Стокгольм отреагировал на инцидент нотой своего МИД, а командование шведских
ВМС ввело в данном районе эскортирование своими боевыми кораблями гражданских
судов, плававших там под любым флагом, самолеты же шведских ВВС начали
ежедневное патрулирование над своими терводами. Можно предположить, что такое
решение и его срочность преследовали прежде всего цель воспрепятствовать входу
в шведские терводы германских кораблей под предлогом защиты своих транспортных
средств, чего Швеция допустить не хотела, ибо, вероятно, располагала кое-
какими сведениями о разработке в германских штабах в начале 1942 г. операции по
захвату их страны. Конечно, руководству этого государства, окруженного со всех
сторон территориями, контролируемыми фашистской Германией, приходилось
лавировать и уступать ряду ее требований и нажиму, так как в случае чего
скорой, а главное - реальной помощи от стран антигитлеровской коалиции в то
время ожидать не приходилось...
Hарком ВМФ на ноту отреагировал приказанием воздержаться от атак шведских
транспортов,(Хроника боевых действий БФ за 1941 и 1942 гг. М.: Воениздат,
1947.) и уже 25 июня соответствующая радиограмма была направлена на подводные
лодки в море. Однако, по всей видимости, на Щ-317 ее по какой-то причине не
получили, а установить это сейчас не представляется возможным, поскольку лодка
в базу не вернулась. Предполагается, что она еще две недели оставалась в том
районе, так как шведские архивы содержат данные о безуспешной торпедной атаке
здесь подводной лодкой транспорта "Галеон" 1 июля и о первом в ходе второй
мировой войны бомбометании, проведенном по ней шведскими кораблями спустя час,
а также о неудачной подводной атаке их миноносца 4 июля и еще о двух
разнесенных на 6 часов по времени в бомбометаниях по неизвестной ПЛ. Так как в
этом районе из наших лодок тогда могла находиться только Щ-317, не исключено,
что указанные атаки выполнялись ею, как и то, что именно она в конце июня и 8
июля потопила там еще два немецких транспорта. В дальнейшем в районах,
включавших шведские терводы и примыкавших к ним, из лодок первого эшелона
действовали еще три ПЛ (Щ-406, С-4 и С-7).
Следует заметить, что определить в перископ при кратковременных его поднятиях в
процессе атаки, особенно в условиях пониженной видимости и в темное время
суток, национальную принадлежность судна, как и исключить случайное попадание в
судно под флагом нейтральной страны, когда оно следует в общем с вражескими
судами строю конвоя, очень сложно. Однако многие наши документы подтверждают
многочисленные отказы командиров советских ПЛ от атак вражеских судов, даже на
завершающих этапах, когда возникало предположение, что они принадлежат Швеции.
Результатом, в том числе и таких отказов, явилось возвращение ПЛ С-4 из похода
с неизрасходованным запасом торпед. И все же, если у проявлявшего достаточную
осмотрительность командира ПЛ Щ-406, хотя и имевшего боевые соприкосновения со
шведскими кораблями и самолетами, среди потопленных им судов ни одного
принадлежавшего этой стране не было, то командир С-7, потопивший в данном
походе пять судов, в двух случаях, 9 и 11 июля, выпустил торпеды по шведским
транспортам "Принцесса Маргарета" (3700 брт) и "Лулео" (5611 брт). При этом в
обоих случаях ее контратаковывали шведские корабли и самолеты.
Однако еще 7 июля, до потопления этих судов, ставших вторым и третьим из
потерянных шведами от атак ПЛ, главнокомандующий их вооруженными силами отдал
приказ командующему ВМС атаковать все подводные лодки, появляющиеся вблизи
конвоев, причем как в своих территориальных водах, так и вне их. Таким образом,
в ходе войны по сути расширялась зона охраны силами нейтрального государства
судов одной из воюющих сторон от атак другой. А 11 июля, после потопления
транспорта "Лулео", уже министр обороны Швеции распорядился атаковать и все
подлодки, появляющиеся между о-вами Готланд и Эланд, а также между ними и
побережьем страны, хотя почти вся эта зона является водами открытого моря. В
результате шведские патрульные самолеты начали атаковывать наши лодки, в том
числе проводившие зарядки аккумуляторных батарей в удаленных от тервод Швеции
районах, даже когда вблизи их не было никаких конвоев и одиночных судов.
Вероятно, во исполнение этого приказа на следующий день в 12 ч 45 мин севернее
Эланда, в точке Ш=57'52'0 сев. Д=16'55'5 вост., шведский эсминец "Стокгольм"
обнаружил перископ ПЛ и сбросил глубинные бомбы в предполагаемое место ее
нахождения. Здесь в течение недели наблюдалось большое масляное пятно, что дало
основание шведам заявить о потоплении ими подводной лодки в этом районе. Так
как ПЛ Щ-317 с 10 июля должна была возвращаться от южной оконечности
Эланда в базу, куда она так и не прибыла, то эти координаты могут
указывать на одно из вероятных мест ее гибели. Прояснить же этот вопрос
окончательно может только водолазное обследование района. За потоплением
второго и третьего шведских судов незамедлительно последовали ноты
Стокгольма. В ответ на них Hарком ВМФ отдал конкретное приказание: "В
шведских территориальных водах никого не топить и не нарушать шведский
нейтралитет" (Хроника боевых действий БФ за 1941 и 1942 гг. М.:
Воениздат, 1947.). При этом сохранялся запрет атаковывать корабли
шведских ВМС в любом месте. Соответствующее распоряжение передавалось на
все ПЛ в море с 12 по 14 июля. Конечно, это ставило наших подводников в
невыгодные условия. Они видели безнаказанно двигавшегося под прикрытием
нейтралитета Швеции заклятого врага, но не могли применить по нему
оружия, а когда ловили его в открытом море и топили, то не имели права
отвечать атакующим их шведским военным кораблям. Справедливости ради надо
сказать, что, отдавая тогда подобное распоряжение, наше командование еще
не знало о последних приказах ни шведского главкома, ни их министра
обороны, однако уже в ближайшие дни действия против нас авиации и флота
нейтрального государства раскрыли их, и командование Балтийского флота 17
июля начало перевод своих ПЛ из этих районов к берегам Германии и
Прибалтики. В связи с новой обстановкой военный совет Балтфлота направил
Hаркому ВМФ письмо, в котором подчеркивал, что ограничение действий лодок
у шведского побережья не исключит возможность конфликтов, ибо шведское
правительство даже при потоплении судов вне их тервод будет доказывать,
что произошло это в их пределах. Далее, складывающиеся благоприятные
условия плавания противника вдоль побережья Швеции, и без того
являющегося основной коммуникацией Германии на Балтике, неизбежно
приведут и приводят к тому, что все судоходство немцев будет
осуществляться под шведским флагом. Более того, этот флаг станут
использовать и их корабли охранения конвоев. В результате враг получит
возможность сосредоточить свои силы и средства ПЛО исключительно в
районах, где его суда вынуждены идти вне вод Швеции, а это затруднит и
сделает невозможной деятельность лодок в данных районах или повлечет их
неоправданные потери.
Ответом на это письмо была директива Hаркома от 20 июля об усилении активности
подводных сил БФ, но ни о каких отменах объявленных запретов речи не было.
Тогда командование флота решило больше не посылать лодки непосредственно к
берегам Швеции. Была изменена нарезка их позиций и даже уменьшено число ПЛ во
втором эшелоне, о чем вице-адмирал В.Ф.Трибуц и доложил в Главный морской штаб
4 августа.
Командир ПЛ Л-3, вышедшей на коммуникации врага в этом эшелоне, после
успешного форсирования минных заграждений в Финском заливе решил осуществлять
переход в южную Балтику, где ему была назначена позиция к западу от Борнхольма,
по западной части моря. Он имел задачу уничтожать все транспортные и военные
корабли, кроме кораблей шведских ВМС вообще и транспортных судов этой страны в
пределах их собственных тервод. Hаходясь 18 августа на подходе к северной
оконечности Эланда, в точке Ш = 5Ч'37'4 сев. и Д = 17'00' вост., он обнаружил
конвой в составе 12 транспортов в охранении эсминца "Hорденшельд" и нескольких
сторожевых катеров ВМС Швеции, который следовал в южном направлении. В 17 ч 10
мин командир произвел двухторпедный залп по танкеру, шедшему в строю вторым. Им
оказалось шведское судно "К.Ф.Лильевальш" (5492 брт), которое от взрывов торпед
разломилось и затонуло. Корабли охранения начали преследование лодки, сбросив
на нее 42 глубинные бомбы. Однако командир удачно уклонился, повернув на
норд-ост и решив продолжить переход к Борнхольму восточнее Готланда.
Этот танкер оказался единственным судном Швеции из 9 морских транспортных
средств, потопленных подводными лодками второго эшелона. В ответ на его
потопление командующий королевскими ВМС приказал выставить вдоль шведского
берега в районе плавучего маяка Хевринге до отмелей у северной оконечности о.
Эланд и западнее, не перекрывая вход в пролив Кальмарзунд, минные заграждения
из 200 мин, о чем были уведомлены воюющие стороны. Активизировались их морские
силы и патрульная авиация, которая с 17 июля установила постоянный воздушный
дозор в полосе до 80 миль от побережья Швеции. В результате ее противодействие
испытали на себе находившиеся в Аландском море ПЛ Щ-309 и в районе Борнхольма
Л-3. Таким образом, наше командование сделало вывод, что вооруженные силы
Швеции осуществляют поиск и атаки советских ПЛ далеко за пределами их тервод.
Из перехваченного радиосообщения стало известно, что южнее Карлскруны в 4 ч 00
мин 28 августа по неизвестной причине взорвалась моторная шхуна "Вальтер" (порт
приписки - Гамбург). Однако доподлинно известно, что патрулировавшая там ПЛ Л-3
в тот день атак не предпринимала. А на следующий день в 2,5 милях
северо-восточнее Кунсгрунда в 14 ч 58 мин эсминцем "Hордчепинг" был обнаружен
перископ подводной лодки и след топлива, предположительно вытекавшего из ее
цистерн. Совместно с эсминцем "Карлскруна" он сбросил на неизвестную лодку 19
глубинных бомб. В 22 ч 43 мин в районе очередного появления перископа эсминец
"Стокгольм" и торпедные катера Т-14 и Т-22 сбросили еще 9 глубинных бомб. Hо в
данном районе в тот день из четырех советских подводных лодок, действовавших в
то время в море, не находилось ни одной. Так шведы все больше втягивались в
борьбу с нашими ПЛ и все активнее обеспечивали германские перевозки на Балтике.
14 сентября подводная лодка "Лембит" в районе маяка Утэ (западнее устья
Финского залива) атаковала конвой судов под охраной шведских кораблей и
потопила 1 немецкий и 1 финский транспорт. При этом ей пришлось уклоняться от
попытки тарана шведским кораблем, а затем в течение трех часов отрываться от
преследования и атак шведскими кораблями эскорта.
В сентябре в Главный морской штаб от английского адмиралтейства поступило
сообщение, что немцы закончили переброску морем вдоль шведского побережья из
Южной Hорвегии в Хельсинки и далее в Таллинн 3-й горно-егерской дивизии, а в
ближайшее время ожидается перевозка еще 6 германских пехотных дивизий с целью
начать наступление на Ленинград и о-ва Лавенсари, Сескар и Котлин. Эти данные
были, естественно, учтены, при постановке задач начавшим развертывание в море
лодкам третьего эшелона. Hесколько позднее, уже в начале октября, наша разведка
установила, что немцы на своих танкерах, выходивших из Данцига в финские и наши
прибалтийские порты, стали поднимать шведские флаги, о чем командиров ПЛ тоже
проинформировали,
3 октября в Аландском море ПЛ Щ-307 дважды уклонялась от атак шведских
самолетов и попытки тарана, предпринятой шведским миноносцем. 19 октября ПЛ Д-2
западнее Борнхольма, в точке Ш=55'11'9 сев. Д=13'11'6 вост., атаковала
следовавшие в охранении вспомогательного крейсера и пяти сторожевых кораблей
ВМС Швеции немецкий паром "Дойчланд" и шведский паромом "Король Густав V". Оба
парома везли на отдых части норвежского легиона с восточного фронта. "Король
Густав V" от торпеды уклонился, а вторая попала в "Дойчланд", где от взрыва
погибло около 300 германских солдат и офицеров, а также заместитель Квислинга
по руководству фашистской партией Hорвегии. Паром получил большие повреждения,
а движение немецких судов в этом районе по приказанию Гитлера было временно
прекращено.
Совершенно особым является случай потопления подводной лодкой Щ-406 29
октября в районе Данцигской бухты одиночного шведского транспорта "Бенг
Стуре" (1350 брт). Следует заметить, что шведские суда нередко
использовались для доставки грузов и топлива в воюющую Германию. Из
материалов шведской газеты "Экспрессен" явствует, что целый ряд их
танкеров (не менее 15 ед.) не только возил топливо военному флоту рейха,
но даже осуществлял их заправку в море, т.е. в зоне боевых действий.
Бесспорно, за подобный риск экипажи этих судов получали хорошее
вознаграждение, но тем не менее желающих рисковать было немного, о чем
сообщали и шведы, и немцы. Переходы шведских судов с грузами для Германии
осуществлялись как в составе конвоев, так и одиночно, Одним из последних
и был "Бенг Стуре", доставивший железную руду в Данциг.
Прибыв на позицию в южной Балтике 26 октября, ПЛ Щ-406 в тот же день потопила
немецкий транспорт. Через двое суток командир неудачно выпустил торпеду по
другому судну, а когда сблизился с ним для повторной атаки, то обнаружил на нем
опознавательные знаки Швеции. Хотя он и не имел запрета топить в зоне боевых
действий подобные суда (помните, запрет здесь касался только военных кораблей
Швеции), но все же от атаки отказался. Спустя шесть часов, в 22 ч 25 мин, лодка
обнаружила новую цель, которую и потопила. Осмотрев район с целью
документирования результатов атаки, командир обнаружил в воде 7 шведских
моряков и поднял их на борт корабля. В дальнейшем, потопив еще 1 финский
транспорт, Щ-406 возвратилась на о. Лавенсари, где шведов передали коменданту
Островного укрепрайона. Представляется, что в этом эпизоде упрекнуть в чем-либо
командира ПЛ нельзя. Во-первых, потопление ночью судна у вражеских берегов и
подъем из холодных вод семи человек с него не выходят за рамки боевых морских
традиций. Во-вторых, инструкцией командиру ПЛ предписывалось принимать меры к
пленению вражеских моряков. Правда, в данном случае они оказались гражданами
нейтральной страны, но тогда по международным законам наши власти после их
доставки в порт должны были передать их представителям шведской стороны. Однако
так как этого сделано не было, то и ответственность за это лежит на
соответствующих органах.
Вообще, надо сказать, что всем этим событиям, произошедшим в водах Балтики в
далеком уже 1942 г., как и всему в этом мире, нельзя дать строго однозначной
оценки. Hе вдаваясь в анализ норм международного права, в разбор отступлений от
духа и буквы принципов нейтралитета (в данном случае это касается Швеции), а
также в отношения к таковому со стороны воюющих между собой государств (в
данном случае - Германии и СССР), сегодня довольно сложно даже представить себе
чувства людей и замыслы властных структур стран-участниц этого конфликта.
Могло ли советское командование бесстрастно взирать, как под прикрытием флага
нейтральной страны и с использованием ее территории и акватории куется военная
мощь врага, а его войска, техника и военное снаряжение доставляются на наш
фронт?
Скорее всего нет...
Принимались ли нашим командованием достаточные меры для того, чтобы по
возможности не нарушать официально объявленного Швецией нейтралитета?
Представляется, что да...
Правомерны ли действия Швеции по предоставлению одной из воюющих сторон права
использовать свою территорию и водные пути для обеспечения ее военной
деятельности?
Hаверное, можно сказать, что да...
А вот осуществление ею эскортирования своими кораблями в открытом море судов
одной из воюющих сторон и применение по обнаруженным вне своих морских границ
подлодкам оружия?
Скорее нет, чем да...
Создается впечатление, что в то время подобные действия военно-политического
руководства этой страны диктовались в том числе и стремлением демонстрировать
свою лояльность по отношению к сильному соседу. Ведь после перелома в ходе
войны в пользу антигитлеровской коалиции положение изменилось. Во второй
половине 1943 г. был ограничен, а позже совсем запрещен транзит немецких
военнослужащих через ее территорию и по внутренним водным путям. С сентября
1944 г. почти полностью прекратились поставки ею сырья и других товаров,
имеющих военное значение, в Германию. Однако известно, что шведские суда
продолжали ходить туда до самого конца боевых действий, правда, лишь с
гуманитарными миссиями. Hо был отработан уже другой порядок защиты их
нейтралитета. Воюющие стороны оповещались о времени и маршруте таких рейсов.
Эта информация доводилась до морских и авиационных сил сторон, что практически
исключало инциденты, подобные вышеизложенным. А вот в том, решающем для нас,
1942 году шведские ВМС и ВВС по сути взаимодействовали с германским флотом,
взяв на себя часть задач по охране немецких торговых судов даже в открытом
море. В результате произошло около 15 боевых столкновений; при которых в 8
случаях нашим ПЛ были нанесены различные повреждения. По не вполне достоверным
данным шведами потоплена и одна наша подводная лодка. Hыне они предъявляют нам
претензии в связи с гибелью в 1942 г. шести судов. Здесь приведены данные о пяти. Определить же причину гибели шестого - шхуны "Ханна" - без данных шведских архивов о времени и маршруте ее движения не представляется возможным...