ОтID
КАрхив
Дата31.10.2004 19:49:09
РубрикиWWI; WWII; Флот; Армия;

[2NikitOS] 2 NikitOS -Подготовка русской армии накануне ПМВ


Приветствую Вас!
>В.В.ИЗОНОВ — Подготовка русской армии накануне Первой мировой войны.
>
>Если нет времени, то дайте ссылку где есть нечто подобное. Спасибо.

ПОДГОТОВКА РУССКОЙ АРМИИ НАКАНУНЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ.

Вопросы подготовки русской армии к войне всегда привлекали внимание исследователей, занимающихся изучением военной истории России. Разумеется, в одной статье нет возможности рассмотреть избранную проблему во всей ее совокупности, поэтому автор ограничивается особенностями боевой подготовки частей и соединений, включая профессионально-должностную подготовку офицеров русской армии, накануне Первой мировой войны.


БОЕВАЯ подготовка проводилась по определенному плану, который предусматривал разделение учебного года на два периода: зимний и летний. Последние подразделялись на более мелкие. Для обеспечения однообразия обучения разрабатывались единые программы и издавались специальные наставления1. Обучение солдат, прибывавших на действительную службу, проходило в несколько этапов. На первом этапе, продолжавшемся четыре месяца, осваивалась программа молодого солдата. Привитие профессиональных навыков начиналось с одиночного обучения, которое включало строевую и физическую подготовку, овладение оружием (огневая подготовка, штыковой и рукопашный бой), выполнение обязанностей одиночного бойца в мирное время (несение внутренней и караульной службы) и в бою (служба в дозоре, полевом карауле, действия наблюдателя, связного и т.п.). В последующие годы солдаты повторяли то, что они изучали ранее.
Приказы требовали «при обучении нижних чинов, будут то молодые, старослужащие, учебной и других команд, придерживаться системы показа и бесед». Главной задачей было «воспитание солдата в преданности царю и своему долгу, выработка в нем строгой дисциплины, обучение действию оружием и развитие физических сил, способствующих перенесению всех тягот службы».
Занятия молодых солдат проходили отдельно от старослужащих. Проводил их ротный командир, иногда один из младших офицеров. К сожалению, до Русско-японской войны 1904—1905 гг. в руководящих документах по обучению солдат обязанности младших офицеров не были определены, поэтому они командовали взводами и полуротами лишь на строевых занятиях, а по отношению к новобранцам делали «только то, что прикажут». Только в период военных реформ 1905— 1912 гг. резко возросла ответственность младших офицеров, и они были непосредственно включены в процесс обучения и воспитания своих подчиненных. Теперь младшие офицеры в подразделениях непосредственно занимались обучением рядовых и унтер-офицеров. Этого требовал военный министр.
На период зимних занятий ротный командир выбирал «учителей молодых солдат» из числа унтер-офицеров или старослужащих из расчета один на 6—10 новобранцев. «Дядьки» должны были обладать многими качествами, среди которых: «спокойствие, беспристрастие, добросердечность, бескорыстность, наблюдательность». «Учителям молодых солдат» предстояло научить новобранца беречь свое здоровье, отучить от дурных привычек, следить за тем, чтобы солдат получал все виды довольствия и т.д.
Некоторые ротные командиры считали необходимым подбирать для каждого новобранца двух учителей: один преподавал бы только уставы и занимался с солдатом в часы занятий, а другой — следил бы за каждым шагом солдата в свободное от занятий время. При выборе «учителей молодых солдат» офицерам рекомендовалось, чтобы «один из них был «инородец», которому можно было бы поручить его земляков». Это, безусловно, значительно облегчало одиночную подготовку солдат нерусской национальности. Разделы курса обучения новобранцев «распределялись между учителями в зависимости от их способностей и нравственных данных».
Впоследствии, в годы Первой мировой войны в некоторых запасных частях формировались особые команды «учителей молодых солдат». Перед ними ставилась задача организовать занятия так, чтобы «солдаты могли быть поставлены в строй через шесть недель после начала их обучения, и никак не позднее как через два месяца».
В ходе военных реформ 1905— 1912 гг. принимались решительные меры, направленные на совершенствование физического воспитания в войсках. Для достижения физического развития военнослужащих учебные занятия (по гимнастике и фехтованию) и физические тренировки стали проводиться систематически. В зимний период обучения занятия проводились ежедневно в течение всей службы во всех родах войск, а в летнее время, «когда люди и без того имеют много физического труда», занимались ежедневно «лишь по возможности». Продолжительность ежедневных занятий была от получаса до часа.
В зимний период обучения, независимо от занятий по одиночной подготовке солдата, считалось необходимым поддерживать боевую готовность целых частей, «для чего производить прогулки, проездки, учения и маневры и маневрирования с боевой стрельбой». Военнослужащие специальных войск, таким образом, получали практику и возможность «выработки практической сноровки и наилучших дел технической работы личного состава, обслуживающего полевые искровые станции, придаваемые к крупным войсковым соединениям»12. Как видим, подобная система боевой подготовки в русской армии позволяла систематически обучать одиночного солдата только четыре месяца.
Второй этап обучения включал совместные действия в составе отделения, взвода, роты и батальона. Боевая подготовка летом осуществлялась в два этапа. На первом проводились занятия по родам войск: в пехоте по-ротно — 6—8 недель, по-батальонно — 4 недели, занятия в составе полков — 2 недели. Руководство военного ведомства требовало, чтобы основное внимание при обучении уделялось сознательному усвоению военнослужащими приобретенных ими знаний, навыков и умений, выработке у них сообразительности, выносливости, стойкости и ловкости. Например, командующий войсками Туркестанского военного округа генерал от кавалерии А.В. Самсонов для укрепления здоровья, физического развития и ловкости, необходимых для боевых действий, требовал в летний период времени как можно чаще организовывать в лагерях гимнастические игры с выдачей призов, хотя бы недорогих».
Значительное место в системе обучения войск летом занимала огневая подготовка. Считалось, что пехота огнем своего ручного оружия должна сама подготовить атаку, поэтому из каждого солдата воспитывали хорошего стрелка. Обучение стрельбе производилось на разные дистанции и по разнообразным целям: одиночным и групповым, неподвижным, появляющимся и движущимся. Цели обозначались мишенями разных размеров и имитировали залегших бойцов, артиллерийские орудия, атакующую пехоту, конницу и др. Обучали одиночному, залповому и групповому огню, стрельбе на все дистанции до 1400 шагов, а до 400 шагов учили поражать любую цель одним-двумя выстрелами. От офицеров требовали «при подготовительных к стрельбе упражнениях и самой стрельбе вести обучение таким образом, чтобы нижние чины были ознакомлены со всеми видами стрельбы и из-за укрытий». Так, во время Первой мировой войны в бою под Гумбиненом 17-й германский корпус понес 50 проц. потерь исключительно от сильного ружейного огня 27-й пехотной дивизии. Очевидцы, осматривавшие поле боя, нашли массу германских солдат и офицеров, пораженных винтовочными пулями в голову и грудь".
Второй этап летних занятий также включал «общие сборы всех трех родов оружия» и делился на четыре недели. В силу целого ряда причин в обучении войск совместным действиям принимали участие далеко не все воинские части.
В зависимости от климатических условий командующие войсками военных округов сами определяли сроки перехода от зимних к летним занятиям, а также время отдыха войск.
С 90-х годов XIX века в некоторых военных округах начали проводить зимние подвижные лагерные сборы частей различных родов войск. Учебный год заканчивался проведением так называемых больших маневров. Тактические учения и маневры приобрели особенно большое значение в боевой подготовке войск в связи с переходом к системе кадровой армии, когда в соединения и части ежегодно стал вливаться контингент необученных новобранцев. В этих условиях сформировать части и соединения, добиться их постоянной готовности можно было только путем регулярного проведения учений и маневров. Продолжительность батальонных маневров составляла 1—2 суток, полковых маневров — 4—10 суток. На теоретические занятия отводилось не более 10 проц. общего количества времени, предназначенного для маневров.
Кроме общевойсковых, практиковались санитарные, крепостные, десантные (совместно с флотом) учения и маневры, на которых более детально отрабатывались специальные учебные задачи. В 1908 году были проведены десантные маневры воинских частей Одесского военного округа и морских сил Черного моря с целью «принести пользу как сухопутным войскам, так и флоту, показать его личному составу, как действовать при выполнении всеми боевыми силами Черноморского театра десантной операции»20. В 1913 году там же были проведены большие маневры с последующей высадкой десанта в Одессе, Севастополе и Батуми21. Подобные маневры вошли в практику обучения армии и проходили ежегодно.
Командующие войсками военных округов учили части и соединения на маневрах «только требованиям решительного наступления». Проводились также маневры, в которых принимали участие войска одного или двух—трех военных округов. Из наиболее массовых следует упомянуть маневры 1897 года под Белостоком, 1899 года в Варшавском военном округе на р. Бзуре и 1902 года под Курском, где участвовали войска четырех военных округов. В 1903 году проводились крупные маневры в Петербургском, Варшавском, Виленском и Киевском военных округах. В 1912 году прошли последние большие маневры в трех западных приграничных округах и Иркутском военном округе. В маневрах принимали участие 24 1/2 пехотные дивизии и 2 стрелковые бригады.
В практике проведения маневров того времени было много серьезных изъянов. «Атака против хорошо организованной оборонительной позиции безнадежна» — так считал высший командный состав русской армии, основываясь при этом на опыте Русско-японской кампании, когда такие позиции приходилось атаковать без численного превосходства и без поддержки тяжелой артиллерии. Во время маневров «после штурма обороны» преследование противника не проводилось.
Были и другие причины, наносившие большой ущерб нормальному ходу боевой подготовки войск. Рассмотрим главные из них. На собрании офицеров Генерального штаба Варшавского военного округа докладчик капитан И. Лютинский отмечал, что «до последней войны на боевую подготовку нижних чинов обращалось вообще мало внимания, а на подготовку одиночного бойца и того меньше».
В заключительной сводке комиссии, образованной при штабе 2-й армии, воевавшей в Маньчжурии, были вскрыты причины неудовлетворительной подготовки солдат, среди которых: «1) малая культурность контингента (громадный процент неграмотных); 2)неправильная постановка обучения солдата».
Фактически непрерывная подготовка проводилась в течение курса обучения молодых солдат и первого лагерного сбора. Все остальное время было занято тяжелой караульной и внутренней службой и работами в полковом хозяйстве. Причем зачастую нагрузка была излишней. Например, командующий войсками Одесского военного округа генерал от кавалерии А.В. Каульбарс при личной проверке караулов в Николаеве убедился, что во многих случаях пехота гарнизона охраняла пустые здания различных ведомств.
Кроме того, в отчете об осмотре войск в 1907 году генерал-инспектор пехоты отмечал, что «нельзя ожидать надлежащей подготовки молодых солдат, если ротные командиры и офицеры будут опаздывать на занятия или под различными предлогами и вовсе на них не появляться...».
Существенный вред делу обучения солдат наносило большое число неграмотных, призывавшихся в войска. «Наделенный от природы, а также историческим складом социально-экономического быта русской жизни богатейшими духовными и физическими силами, наш солдат, — отмечалось в военной литературе, — к глубочайшему несчастью на шей родины, обречен судьбою уступать другим в отношении умственного кругозора и образовательной подготовки». В 1913 году около трети призванных на военную службу были неграмотными. Когда начались Первая мировая война и всеобщая мобилизация, оказалось, что в России 61 проц. призывников были неграмотными, тогда как в Германии — 0,04 проц., в Англии — 1 проц., во Франции — 3,4 проц., в США — 3,8 проц., в Италии — 30 проц.
Ограниченность финансовых возможностей военного ведомства не позволяла в рассматриваемый период разместить войска в казармах, что, несомненно, ухудшало боевую подготовку подразделений и частей. С 1887 года сооружение казарменных помещений было возложено на «войсковые строительные комиссии», действовавшие на основе утвержденного 17 января того же года «Положения о постройке казарм распоряжением войскового начальства хозяйственным способом». Несмотря на огромные трудности, войсковые строительные комиссии частично решили проблему строительства казарм. В то же время это наносило ущерб боевой подготовке войск.
Условия расквартирования оставляли желать лучшего. Зачастую было невозможно вести правильное обучение и воспитание войск при неудовлетворительном гигиеническом состоянии.
В 1910 году на постройку отвечающих всем требованиям казарм военному ведомству было выделено в Европейской России и на Кавказе 4 752 682 руб., в Финляндии — 1 241 686 руб., в сибирских округах — 9 114 920 руб. Однако финансирование казарменного строительства в военном ведомстве по остаточному принципу не позволило к началу Первой мировой войны разместить войска в благоустроенных военных городках, а личному составу заниматься на подготовленных учебных полях и полигонах.
Еще более отрицательное влияние на ход боевой учебы войск оказывали так называемые вольные работы. «Мы всегда были бедные деньгами, а поэтому на громадную армию отпускали совершенно недостаточные средства, — писал военный министр генерал-лейтенант А.Ф. Редигер. — Поэтому армия и должна была сама себя обслуживать и даже, на вольных работах, сама зарабатывала себе средства на свое пропитание и мелкие нужды солдата».
Вольные работы были введены в русской армии Петром I в 1723 году. Рядовым и унтер-офицерам было разрешено наниматься на работы в местах дислокации воинских частей, при этом «штаб-, обер-, унтер-офицерам к такой работе, если сами не пожелают, принуждения отнюдь не чинить». При продолжительных сроках службы вольные работы распространялись очень широко, так как при довольно простой системе обучения нижних чинов считалось, что ущерба боевой подготовке войск они не причинят. Как правило, командир части или подразделения, а иногда и фельдфебель заранее подыскивал какие-либо работы на частном или казенном предприятии или строительстве.
В защиту вольных работ раздавались единичные голоса, доказывавшие, что работы эти позволяют поддерживать связь солдата с землей, с деревней, с производством и т.п.
Активным противником вольных работ был главнокомандующий войсками гвардии и Петербургским военным округом великий князь Владимир Александрович, приказом которого вольные работы в округе в 1900 году были «прекращены раз и навсегда». В 1906 году в связи с сокращением сроков службы, улучшением материального положения войск, увеличением нижним чинам денежного содержания и усилением требовательности к боевой подготовке войск вольные работы были запрещены повсеместно.
Огромный вред боевой подготовке наносила так называемая хозяйственность. Перевооружение армии, модернизация артиллерии в конце XIX — начале XX века требовали больших расходов. Войска были вынуждены сами себя содержать. Приходилось строить помещения, одевать и довольствовать войска хозяйственным способом «без расходов от казны».
Полковые хлебопекарни, сапожные мастерские, шорни, столярные и плотничьи артели стали отнимать «все силы войск и все внимание начальников». Вся служба, в частности ротных командиров, стала заключаться во всевозможных покупках, проверке разных от-четностей. «Драгоценное время, — писала газета, — тратится на ведение прошнурованных, пронумерованных и казенной печатью пропечатанных книг самого разнообразного характера». Все помыслы и устремления командиров были направлены на хозяйственную часть. Например, командир 36-го Сибирского стрелкового полка полковник Быков одновременно получил благодарность «за расположение полка, содержащегося отлично и в полном порядке» и замечание «за неудовлетворительную подготовку обучения полка».
Отметим еще один момент, налагавший на армию определенный отпечаток, — усиление ее полицейских функций. Именно в конце XIX — начале XX века, в годы царствования Николая II участие войск в подавлении народных восстаний приобрело массовый характер. Военные газеты писали: «Казармы опустели, войска живут по деревням, по фабрикам, по заводам, военные начальники сделались губернаторами».
Командирование войск по городам для оказания помощи полиции, охраны железных дорог, государственных учреждений и т.п. мешали организации и проведению занятий по боевой подготовке.
Инспектор кавалерии великий князь Николай Николаевич в отчете о деятельности инспекции за 1905 и 1906 гг. подчеркивал, что «во многих полках не имелось возможности в должной степени подготовить новобранцев... и вообще вести занятия правильно и систематически, как то исполнялось до командировок».
Кроме того, много солдат находилось в служебных командировках. Из строевых рот назначались денщики не только для своего батальона, полка, но и для офицеров, генералов и военных чиновников различных высших штабов и управлений до военного округа включительно. В 1906 году в армии состояло 40 тыс. денщиков. Даже после введения нового положения о денщиках оставалось около половины этого числа. Конечно, отрыв солдат от учебы понижал уровень боевой готовности.
Вопрос профессионально-должностной подготовки офицерского состава русской армии вплоть до начала Первой мировой войны оставался нерешенным. Изданная в 1882 году Инструкция для занятий с офицерами, представлявшая собой программу тактической подготовки командных кадров и просуществовавшая без изменения до 1904 года, уже не отвечала требованиям боевой практики. В офицерской среде бытовало мнение, что «теоретическая подготовка нисколько не помогает разбираться в обстановке военного времени, так как во время войны неизбежно выводятся из равновесия духовные стороны человека, благодаря чему многое из того, что хорошо известно в мирное время, упускается из виду с первым шагом в поле».
Кроме того, офицеры русской армии не отличались хорошей физической подготовкой.
Перед Военным министерством была поставлена задача ликвидировать эти недочеты. К началу Первой мировой войны кое-что в этом направлении было сделано. По указанию военного министра в комитете по образованию войск была создана «комиссия по выработке мер для обеспечения нашей армии офицерским и командным составом соответственно требованиям настоящей службы».
Комиссия пришла к единодушному мнению о необходимости разработать новый законодательный акт, который бы регламентировал и направлял подготовку офицеров в войсках.
К 1909 году комитет по образованию войск подготовил проект нового наставления для офицерских занятий и передал его на рассмотрение в военное ведомство. После рассмотрения на Военном совете военный министр утвердил документ. По новому наставлению обучение офицеров частей состояло из трех главных разделов: «занятий военно-научных, упражнений в составе воинских частей и особых тактических занятий (сюда же относилась военная игра)».
Командиры воинских частей на каждый учебный год планировали занятия с офицерами на зимний и летний периоды. Вся ответственность за организацию и проведение занятий возлагалась на командира части. Они проходили преимущественно в часы занятий с нижними чинами и продолжались не более 3 ч в день. Зимой они проходили 1 раз в неделю, а в летний период только на частных сборах не более 1 раза в 2 недели.
Военно-научная подготовка офицеров, расширение их военных знаний, знакомство с военной литературой, тактико-техническими характеристиками новой техники и вооружения организовывались в той или иной степени в каждой части. В соответствии с возможностями и наличием средств в каждую библиотеку полка выписывали военную литературу, а в офицерские собрания — журналы и газеты. В то же время нельзя не отметить, что библиотеки пополнялись литературой плохо.
Военные беседы (сообщения или лекции) проводились, как правило, при штабах воинских частей и на них привлекались не только младшие офицеры, но и начальники всех степеней как в интересах развития дела, так и ради поддержания их авторитета. Темы для бесед выбирались «наиболее жизненные, ближе всего касающиеся вопросов обучения и воспитания подчиненных, тактической подготовки различных родов войск».
Для проведения бесед привлекались офицеры Генерального штаба, военные инженеры и представители полевой и крепостной артиллерии. Особенно интересными были доклады офицеров, имевших боевой опыт. Военные беседы обязательно должны были заканчиваться обменом мнений по изложенной проблеме. Такая форма проведения занятий способствовала совершенствованию профессионально-должностной подготовки офицерских кадров.
Следующим этапом подготовки офицеров были тактические занятия. Обычно они велись побатальонно под руководством командиров батальонов. На занятиях офицеры упражнялись «в решении задач по Строевому и Полевому уставам, в чтении карт и планов, в решении тактических задач на планах и в поле, производили различного рода разведки, составляли описание маневров и тактических учений и донесения».
Большое значение придавали оценке местности в тактическом и инженерном отношении. Ведь «из оценки должно быть видно, почему именно решающий задачу остановился на данном решении, а не на другом». Кроме того, офицеры привлекались к участию в полевых поездках и военных играх.
На занятия по возможности приглашались офицеры всех родов войск гарнизона. Опыт Русско-японской войны показал, что «сквозь всю войну, хотя и не резко, проглядывает отдельная мирно-учебная жизнь всех трех родов оружия, которая во время войны выражается в разрозненности действий каждого из них и непонимании друг друга. Там, где нужно бы ударить одним кулаком, каждый род оружия работает по отдельности». Офицеры, имевшие боевой опыт, считали, что совместные занятия офицеров всех родов войск дают возможность установить тесные взаимные контакты.
Командиры бригад, отдельных воинских частей, начальники штабов дивизий ежегодно привлекались к военной игре тактического характера под руководством командиров армейских корпусов на срок от 3 до 7 дней. Собирались старшие офицеры в местах, указанных командиром корпуса, или при штабах дивизий под руководством начальников дивизий.
К военной игре теперь стали привлекаться и начальники родов войск дивизий и корпусов. Они участвовали в ней под руководством командующих войсками военных округов или более старших начальников.
До Первой мировой войны в штабе Киевского военного округа обычно два раза в течение каждого зимнего периода проводилась военная игра офицеров Генерального штаба, которые вызывались в штаб округа в две очереди. Руководителем был генерал-квартирмейстер. В ходе военной игры обозначались действия войск округа и прибывших частей других округов согласно разработанному на случай войны плану стратегического развертывания.
Наряду с военной игрой часто проводились крепостные и военно-санитарные игры. Командование крепостей считало желательным, «чтобы офицеры крепостных саперных рот привлекались к участию в крепостной игре, где таковая производится совместно с прочими офицерами гарнизона крепостей».
Принципиально новым содержанием наполнились полевые поездки офицеров, которые имели цель: «а) подготовить высших начальников к разрешению стратегических задач преимущественно на предполагаемом театре войны; б) утвердить в строевых начальниках способность к быстрой оценке тактического положения и свойств местности; в) доставлять генералам, офицерам и врачам практику в распоряжении войсками в поле, не отвлекая для того войска от занятий».
Полевые поездки разделялись на дивизионные, крепостные,корпусные и окружные. Для совершенствования подготовки старших офицеров кавалерийских частей и специальных войск в дивизиях проводились специально-кавалерийские поездки. Полевые поездки, как правило, заканчивались проведением двухстороннего маневра.
Корпусные, дивизионные и специально-кавалерийские полевые поездки проводились ежегодно, крепостные — в разное время года, а окружные — по мере возможности распоряжением командующего войсками с разрешения военного министра. При этом, организуя полевые поездки, командиры разных степеней учитывали региональные условия проведения занятий.
Важным направлением в решении проблемы профессионально-должностной подготовки офицерских кадров были специальные занятия в войсках. Например, в 1908/09 учебном году в крепостных воздухоплавательных отделах в специальных занятиях принима ли участие от 50 проц. офицеров в Ивангородской крепости, до 77 проц. в учебном воздухоплавательном парке, в крепостных воздухоплавательных ротах, от 60 проц. офицеров в Варшавской крепости, до 62,5 проц. во Владивостоке, в полевых воздухоплавательных батальонах, от 49,2 проц. офицеров в 1-м Восточно-Сибирском, до 82,2 проц. в 3-м Восточно-Сибирском. На специальных занятиях в воздухоплавательных частях офицеры поднимали и опускали воздушные шары и аэростаты, осуществляли свободные полеты, доставляли на воздушных шарах секретные пакеты, пролетали над городами, фотографировали железные дороги, крепости, проводили метеорологические наблюдения и др. В течение учебного года офицеры совершили 55 полетов, из них 5 ночных и 6 зимних.
Офицеры рот искрового телеграфа на специальных занятиях разрабатывали вопросы укладки приборов станции на двуколке для пехоты, кавалерии и артиллерии, настраивали станции на определенную длину волны,усовершенствовали некоторые механизмы системы искрового телеграфа и др.
Военный министр требовал от офицеров знакомиться с военным прогрессом в больших армиях, изучать на практике со своими частями все новые приемы применения военной техники.
Тенденция к качественному улучшению профессионально-должностной подготовки в войсках, имевшая место в изучаемый период, была связана с проведением некоторых мероприятий Военного министерства. Накануне Первой мировой войны главнокомандующий войсками Кавказского военного округа во всеподданнейшем докладе отмечал: «...могу засвидетельствовать повышение качественности и интенсивности работы офицерского состава, что, конечно, следует объяснить повышением служебных требований и улучшением материального положения офицеров». Кроме перечисленных занятий, офицеры совершенствовали свои знания, участвуя в качестве начальников различных степеней в комиссиях по контролю за занятиями в подразделениях и воинских частях.
Наряду с подготовкой младшего офицерского состава военное ведомство впервые пыталось принимать меры к повышению военных знаний старших и высших офицеров. С целью обмена опытом по различного рода вопросам оперативного искусства и тактики ежегодно в штабах военных округов проводились лекции, сообщения, беседы.
Для практического ознакомления с новейшими артиллерийскими системами начальники дивизий, командиры бригад, начальники штабов корпусов и дивизий командировались один раз в четыре года на три недели на армейские полигоны.
Несмотря на предпринятые меры, общевойсковые командиры недостаточно эффективно использовали возможности артиллерии на учениях и маневрах. «Войсковые начальники забывают об артиллерии, — писал в военном журнале артиллерийский офицер, — когда им приходится руководить действиями отряда из всех родов оружия».
Никаких других школ и курсов усовершенствования профессионально-должностной подготовки командиров полков, начальников дивизий и командиров корпусов не существовало. И даже в офицерской среде бытовало мнение, что «в нашей армии достаточно получить полк или высшую командную должность, чтобы совершенно обеспечить себя от каких бы то ни было дальнейших требований в теоретической подготовке по военным наукам. С того времени все сводится только к практике, и если кто не занимается добровольно, то он может даже совсем поглупеть, и тем легче, что это нашими уставами, кажется, не возбраняется».
Как видим, профессионально-должностная подготовка старших офицеров от командира полка до командира корпуса оставалась весьма ограниченной. Высший командный состав встретил Первую мировую войну, не имея достаточной практики управления войсками в боевых условиях.
О том, насколько была готова Россия к войне в плане боевой готовности, свидетельствовал русский и советский военный историк A.M. Зайончковский: «В общем, русская армия выступила на войну с хорошими полками, с посредственными дивизиями и корпусами и с плохими армиями и фронтами, понимая эту оценку в широком смысле подготовки...».
Это слабое место не укрылось от зоркого, холодного взгляда вероятного противника. Характеризуя армии будущих своих противников, германский генеральный штаб подметил невысокое качество подготовки наших войсковых объединений. «Поэтому при столкновении с русскими, — констатировалось в 1913 году в ежегодной докладной записке, — германское командование может осмелиться на маневры, которые оно не позволило бы себе против другого равного противника».
Русской армии пришлось переучиваться в ходе войны.




С уважением, ID

ID (31.10.2004 19:49:09)
ОтNikitOS
К
Дата03.11.2004 16:06:35

Спасибо большое. (-)