Ещё раз напоминаю дабы избежать флейма - все комментарии к стихам - собственные автора.
«Баллада о белых лебедях»
Позабыть всё это лучше мне бы. Но не позабыть!.. Собравшись с духом, Расскажу, как фронтовое небо Осыпалось лебединым пухом.
Осыпалось в воду белым прахом, Низвергалось в волны красным ливнем.
«Пошутил» в тот день фашист с размахом – Из зениток, в небо над заливом. Дюжиной стволов по птицам били. И не стало лебединой эскадрильи.
Наш комбат скрипел зубами: «Гады!» И ругался так, что дальше некуда. «Дать бы сволочам! А где снаряды? Весь запас на батарее – полкомплекта...»
(Строг в блокаду был учёт расхода.) ...Шла весна сорок второго года.
Шла волна по Финскому заливу. Мы смотрели на волну со страхом. Клин низвергся в воду красным ливнем. Клин осыпался в залив белесым прахом.
Мы с Савватием в тот день (не по наряду) В снайперскую вызвались засаду, Записав в итоге дня – для сведенья: Он – за лебедя И я – за лебедя.
«Приказ»
Чтоб победить, нас было мало. А фриц ломил в тот день навалом...
И наш сержант на этот раз Отдал неслыханный приказ.
Пересчитал всё отделенье, Переписал себе в тетрадь И приказал: - До подкрепленья – Из носу кровь! – не помирать.
Ми били немца в лоб и в спину. И – соблюдали дисциплину.
А командир – он над солдатом. С него не спросишь в трудный час. ...Швырнул себя под танк с гранатой, отдав себе другой приказ.
«Огонь на поражение»
В осиннике бушует тарарам! Занятно начинается сраженье. Палят фашисты по пустым тылам, А думают, что бьют на пораженье.
А там – ни блиндажей, ни батарей. (Наводчики с похмелья – не иначе!) Всего-то там – повозка сухарей Да полевая кухня с нашим харчем.
Хрустят осины, как карандаши. Летят шматки перлового пригара... Вот где бы посмеятся от души, Когда б не два погибших кашевара!
«Атака с «валентайнами»
«Валентайн» - английский танк, поставлявшийся во время войны в СССР. Много лет спустя в книге маршала бронетанковых войск А.Бабаджаняна «Дороги побед» я прочел об этих танках: «Броня... вследствие неудачного расположения листов часто пробивалась. В Советском Союзе... на его траки наши танкисты часто наваривали так называемые «шпоры», чтобы хоть сколько-нибудь улучшить его проходимость». И я вспомнил июль 1944-го...
Городок атакуем через сосняк по буграм И на голом «ура!» в него влетаем мы. Поднимались-то с танками, да фрицы их – в тарарам! Горят, хоть и новенькие, сзади горят «валентайны».
Нам бугры нипочём, а танки уткнулись в пригорок И мишенями у у песчанного взлобка расставлены... Сюда бы десяток-другой домодельных «тридцатьчетверок». А то – горят, будь здоров как горят «валентайны»
И городишко – пустяк, а не взять его: танки горят. И мы – размочаленные – по-русски клянём «валентайны». Всё вынесет наш – в обмоточках – россиянский солдат. Но... Горят «валентайны», и мы отходим с окраины.
Горят, как канистры!.. Но шлют за снарядом снаряд. В черном пламени танки от башен до самого днища. В упор бьют танкисты, а сами танкисты – горят! Солдатской присяге верны и в заморских кострищах.
И когда при мне рассуждают про вклад : Чей, мол, он больше – наш, Америки или Британии? – Пред моими глазами «валентайны» чадно горят. И русские парни – за други своя! – горят в «валентайне»...
«Остановка в пути»
В извещениях родным и близким о гибели воина по принятому стандарту сообщалось: «...верный воинской присяге, проявив геройство и мужество...» И в этой стандартности извещений была высшая справедливость Родины, её последнее «прости» своему солдату, как бы ни сложил он голову – поднимая ли других в трудную атаку или от неожиданной излетной пули...
Проводили мы Серегу В невозвратную дорогу. Закопали под горой... Нам подъём, ему – отбой.
Сквозь какие переделка Цел прошёл!.. И был бы цел, Да в пустяшной перестрелке Не сумел ли? Не успел?..
Может, кто и скажет: «Что уж!.. Маху дал, оплошно влип». Нет, солдат Сергей Петрович, Ты за Родину погиб!
Все мы носом землю роем. Но на фронте – не в кино. И не каждому Героем Стать посмертно суждено.
Ну... прошащай! Нас ждёт дорога. Ты – из боя, рота – в бой. Ты в тылу теперь, Серёга, Рота – на передовой.
Нам идти... И ты прости нам. Мы должны, сколь хватит сил... Ты же сам солдат России, Сам присягу приносил.
Не суди нас, друг Серёга. Путь наш долог и тернист. Знаем только – очень многим Протрубит отбой горнист.
Рота, встать! Вперёд, ребята! За Серёгу в этот раз!..
Мы ни в чём не виноваты. Ты прости, Серёга, нас!
«Письмо в деревню»
Недели не пройдёт, когда слезами Зальётся деревенька близ Рязани...
Был друг – и нет... И лишь его рукой Записка с адресом: в деревню над Окой.
(Таков обычай: что бы там не сталось, он адрес – мне, а я ему – свой адрес.)
Без выбора воюют на войне. И выпало писать сегодня мне.
Пройдёт неделя. Бросив все дела, Завесит деревенька зеркала.
«Чужая боль»
На носилках, что слева, трудно отходит сосед. Изгиляется боль над соседом моим напоследок. Мне с пробитым бедром и плечом - нипочём! Буду жить не тужить до ста лет, Если тут не помру от немыслимой боли соседа.
