| | От | Artem Drabkin |  |
| К | All |  |
| Дата | 01.10.2001 01:57:43 |  |
| Рубрики | WWII; Армия; |  |
152 сд
Добрый день,
Давно кто-то спрашивал, что случилось с этой дивизией в 42ом. Так вот почти случайно я наткнулся на следующую статью. Кто может что-нибудь добавить?
Об этой трагедии приходилось слышать еще в годы войны. Но потом о ней долгие годы молчали. При сборе воспоминаний участников боев на Крайнем Севере для очередной книги «В боях за Советское Заполярье (Мурманское книжное издательство, 1982 г.) мне довелось прочитать: «С целью наращивания удара командующий армией ввел в действие свой резерв — 152-ю стр. дивизию. Но она до переднего края не дошла. 2 мая резко изменилась погода, повалил снег, началась пурга. Всякое движение на дорогах прекратилось. Наступательная операция не удалась и на этом направлении». Слова эти принадлежат тогдашнему члену Военного совета Карельского фронта корпусному комиссару А. С. Желтову. Что ЖЕ произошло? Немного истории. Директивой Ставки ВГК от 27 марта 1942 года командующему Карельским фронтом было приказано подготовить и провести наступательные операции на Мурманском, Кандалакшском и Кестеньгском направлениях группировки немецко-фашистских войск на Севере «с целью усиления обороны порта Мурманска. Мурманской и Обозерской железных дорог. Сегодня мы знаем тогдашние наши замыслы — связать противника боевыми деиствиями и не дать возможности фашистскому командованию перебросить свои войска и технику под Ленинград, Москву, на другие южные направления. В воспоминаниях А. С. Желтова, командующего 14-ой армией генерал-лейтенанта В.И. Щербакова, бывшего командира полка 10-й гвардейской стрелковой дивизии, впоследствии командира 14-й стрелковой дивизии генерал-лейтенанта п X. А. Худалова говорится об ухудшении погоды в районе боевых действий, других же подробностей о трагедии 152-й дивизии узнать нельзя. А это же несколько тысяч человек! Что за причина выведения крупного соединения из состава армии? Попытки найти хотя бы одного очевидца долгое время не удавались. Но вот один из ветеранов сообщил, что он из этой дивизии. Я попросил его написать все, что помнит о том времени, назвать боевых товарищей, кто может дополнить его рассказ. И вот такое письмо пришло из Херсона. Оно пока единственное. Прочитал, ужаснулся. Вот что рассказывает об с этих событиях ветеран войны Я. Н. Черемисин.
НАША 152-я стрелковая в дивизия была сформирована в городе Красноуфимске в ноябре — декабре 1941 года. Ее укомплектовали в основном из воинов, лечившихся в госпиталях. В начале 1942 года дивизия закончила формирование и была передислоцирована в район городов Вологда — Сокол. А весной 1942 года переведена в распоряжение командующего Карельским фронтом. В районе города Кеми, где мы • стояли в лесу, перед праздником 1 Мая нас переодели в летнюю форму. Комиссар нашей 134-й отдельной зенитно-артиллерийской батареи, входящей в состав 152-й стрелковой дивизии, Онищенко приказал построить в лесу трибуну для митинга в честь Первомая. Но торжеству не суждено было свершиться. Объявили тревогу. Мы получили приказ немедленно отправиться на станцию для погрузки в эшелон. Куда мы должны следовать, никто не говорил. В 23 часа 30 апреля тронулись в путь. Солдаты и сержанты имели винтовки, офицеры — пистолеты. Пушки, боеприпасы, кухни, продовольствие должны были прибыть позже другими эшелонами. Праздник встретили под стук колес. Поезд шел быстро. И утром 2 мая наш эшелон прибыл на станцию Кола. Вскоре нас переправили на с другой берег реки. Предстоял марш. Но нам почему-то не выдали сухой паек, хотя люди сутки ничего не ели. Я был командиром первого огневого взвода, вторым командовал лейтенант Корниенко, третьим взводом — лейтенант Аверьянов. Построились в колонну. И перед началом движения комиссар батареи Онищенко объявил: завтрак будет на 5-м километре. Мы двинулись в поход. Но начался дождь и, когда дошли до 5-го километра, шинели наши промокли. Сделали короткий привал, ждали кухню. Но комиссар вскоре объявил: завтрака не будет, колонне следовать дальше, на 25-й километр. Ветер усилился. Вместо дождя посыпал снег. Двигаться по дороге — узкой и скользкой — стало еще труднее. Ее все заметало и заметало. На обочинах, в канавах мы проваливались в снег уже по колено. Люди выбивались из сил. Комиссар объявил, что пойдем без остановок, наше спасение — в движении. И мы, несмотря на большую усталость, шли, шли... Потом все же сделали небольшую остановку. Попытались снять шинели, выкручивать их от воды. Костра разжечь не удалось. Наконец достигли 25-го километра. Слева увидели землянки. Но туда нас не пустили. Поступил приказ: следоватъ на 49-й километр. И тут опять пошел дождь, вскоре он сменился снегом. Похолодало. Наши шинели стали покрываться льдом. Слипались ресницы, а руки были заняты. Наступил самый тяжелый период нашего пути. Мы совсем ослабли. Даже о пище не говорили. Вместе с комиссаром я шел впереди колонны. Вдруг видим: навстречу идет солдат, расставив руки по сторонам. Мы поняли: он ни чего не видит. Остановили его, он стал спрашивать: куда идти? Пурга усиливалась. Казалось, ей не будет конца. Шли молча. Слева от дороги увидели группу солдат. Сделали короткую остановку, и я попросил разрешения у комиссара пойти узнать, почему они стоят. И вот что я увидел: в кругу стояла лошадь. Она дрожала. Не успела опуститься на передние ноги, как на нее набросились стоявшие вокруг и тут же разорвали на куски. «Какая сила голода», — подумал я. Это зрелище и сейчас перед моими глазами. Генерал-полковник А. С. Желтов в своих воспомннаниях пишет, что всякое передвижение по дорогам прекратилось. Нет, мы продолжали идти вперед. Первое падение солдата в нашей колонне. Мы сняли с него вещевой мешок, винтовку, двое других взяли его под руки. Потом упал второй, третий... Обстановка осложнилась до предела. Комиссар Онищенко приказал сделать остановку, вызвал командиров на совет: что делать? Остановиться — значит погибнуть. Позади пятьдесят километров пути в пургу, несколько суток без пищи. Решили: несмотря на усталость, двигаться дальше. Достигли наконец 49-го километра. Справа у дороги увидели столб. Он торчал из-под снега примерно на метр. Мы сошли с дороги вправо, к склону сопки, покрытой лесом. Дальнейшее движение было бессмысленным: шинели обледенели, а пурга не унималась. Было решено сделать привал, попытаться отогреть людей. Как командир 1-го огневого взвода, я являлся одновременно заместителем командира батареи. Взял с собой командира орудия сержанта Чекалова и пошел с ним в лес на поиски подходящего места для отдыха. Там мы нашли несколько укрытий из плащ-палаток: видимо, впереди идущие подразделения делали здесь привал. В них можно было залезть, но мы поняли: в мокрой шинели застынешь через полчаса. Поэтому я сразу же отказался от этих укрытий. Но где же спрятаться от жгучего ветра? Вдруг мой сержант говорит: «Под ногами — дверь». Мы разгребли снег. Это была землянка — наша спасительница. Вошли. Направо и налево — настилы из жердей. Посредине железная бочка-печь. Мы быстро вернулись к батарейцам и завели их всех в эту землянку. Радости не было предела. Раскопали снег, нашли выход трубы. Наломали сучьев и разожгли печь. Разделись до нижнего белья и начали по очереди сушить одежду. Самое страшное для нас миновало. Это было пятого или шестого мая 1942 года. Но сколько ни сиди, сколько ни сушись, а надо что-то делать. Приняли решение: добровольцам пойти по дороге назад в сторону Мурманска, встретить кухню. Подобрали ребят покрепче. Старшим назначили командира орудия моего взвода сержанта Чекалова. Переодели их во все сухое, вплоть до портянок. И они ушли. Мы просушили одежду и собрались двигаться дальше: приказ надо выполнять, идти дальше к линии фронта. Не успели собраться, как вернулась наша группа. Она доложила: встретили начальника политотдела, он приказал: «Движение прекратить, спасать людей любыми средствами». Так мы остались в землянке. Запомнился такой случай.Слышим, кого-то вталнивают в нашу землянку, а он сопротивляется. Потом дает длинную очередь из автомата. Хорошо еще, что пули пошли в потолок: он был вне себя. Его схватили- отняли у него автомат. Раздели до нижнего белья, уложили спать. Интересная деталь. Когда солдат проснулся, неожиданно признал в своем спасителе — сержанте Чекалове — своего одноклассника. Может, они и сейчас здравствуют? 7 мая 1942 года пурга утихла. Небо очистилось. В район 49-го километра прибыла оперативная группа штаба дивизии. Я пошел узнать обстановку. Но они ничего еще не знали о местах пребывания подразделений. Больше спрашивали, что, мы делали эти дни. Когда вернулся к землянке, то увидел кухню: в котле кипела вода. Сколько было радости! Солдаты стояли вокруг нее со слезами на глазах. Оказывается, повар уже несколько дней кипятил воду в надежде получить команду начать варить обед, но никто ему ее не давал. Сначала было приняли решение дать каждому по кружке кипятку. Но вскоре решили иначе — лучше сварить жидкую кашу. Люди стояли вокруг кухни, ждали. Но мы не были уверены, что они смогут выдержать. Тогда комиссар взял черпак, сел на ящик передка кухни рядом с котлом, чтобы охранять его, и сидел до тех пор, пока не сварилась каша. И я. грешный, тоже стоял и смотрел, как идет пар из котла...»
В ЗАКЛЮЧЕНИЕ своих воспоминаний генерал-полковник А. С. Желтов писал: «...Анализируя причины неудач. Военный совет фронта выявил ряд недостатков в организации, в руководстве боевыми действиями со стороны отдельных командиров. И все же главной причиной была погода. Много бойцов обморозилось. Глубина сугробов местами достигала двух — трех метров. 6 мая мне с группой командиров довелось пешком возвращаться с переднего края. 25 километров мы одолели за восемь часов, окончательно выбившись из сил». Теперь читатель, надеюсь, сам сделает выводы о трагедии и ее последствиях. Добавим лишь, что дивизия выбыла, из состава Карельского фронта, пополнилась личным составом и в 1943 году приняла активное участие в освобождении г. Днепропетровска. Она удостоена ордена Красного Знамени, наименования Днепропетровской.
Б. ЗАГРЕБИН. Председатель Мурманской секции Советского комитета ветеранов войны.
А вот еще фрагмент воспоминаний уже из моих бесед:
А 2го мая, это мы потом узнали, на 2-4е было назначено наше наступление на немецкую 20ю Лапландскую армию, кот находилась на мурманском направлении, за Большим Кариклавиршем, так гора называлась Малая и Большая Кариклавиш На западе – река, мы должны были форсировать эту реку , моряки должны были десант в Мотовском заливе выбросить, а 152я дивизия должна была с марша форсировать эту реку и в тыл ударить немцам. Но 4го мая, когда все уже было готово, и дивизия была на марше, разразился такой снежный буран, жители, кот было по 90 лет они не видали никогда такого бурана, до 4х метров снег навалил в отдельных местах по дороге! А так на 2-2,5 метров вся дорога была занесена, 1616 человек погибло, много лошадей погибло, люди переворачивали повозки на штыки ставили и таким образом спасались под повозками сидели, а снегом были занесены. И вот мы откапывали этих людей. Конечно, захлебнулось наступление, и моряки, высадившись, отступали, и вот до сих пор находят скелеты этих непохороненных моряков, в этом Мотовском заливе, где кроме ягеля и гранита абсолютно ничего нет, даже ни одного кустика, совершенно голая земля.
Артем