-------------------------------------------------------------------------------- РЕКОНСТРУКЦИЯ ТЕКСТА ДОКУМЕНТА -------------------------------------------------------------------------------- главная страница | помощь
ОСОБАЯ ПАПКА "Крот" для Андропова
Сенсационное интервью бывшего советского резидента в Канаде Владимира Медниса
Аркадий ЖЕМЧУГОВ, "Люди как они есть"
-------------------------------------------------------------------------------- "В ближайшем окружении Андропова действует агент одной из разведывательных служб Запада..." Советский резидент не верил своим ушам. Как такое возможно? Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза. "Это - документальные данные, - чуть приглушенным голосом продолжил собеседник.- Никаких сомнений в их достоверности быть не может. Или ты не веришь мне?"
-Владимир Августович, давайте уточним: когда, где и при каких обстоятельствах состоялся этот разговор? И кто был вашим собеседником?
-Это происходило в первых числах августа 1972 года. Тогда я был резидентом КГБ в Канаде. Точнее, в Монреале, поскольку еще одна резидентура действовала в Оттаве под крышей посольства. А в Монреале располагалось наше генконсульство, в котором я был прикрыт должностью консула. Встреча с источником, моим давним другом, проходила в одном уютном ресторанчике. Вот, пожалуй, и все, что я могу сообщить.
-Разумеется, вы сразу передали эту информацию в Москву?
-Я немедленно доложил об этом моему начальнику Олегу Калугину. Он оставил копию документа у себя, а через несколько дней возвратил со словами: "Начальству доложено". На мой вопрос, будут ли приняты какие-то меры, Калугин ответил, что, мол, "начальству виднее".
-Значит вы работали с Калугиным?
-Да. И мы как-то сразу с ним сработались. В то время о Калугине заговорили как о молодом, перспективном руководителе, принципиальном, не стесняющемся высказывать свое мнение начальству. Вот почему в этот раз меня удивила его туманная отговорка : "Начальству виднее".
-Но может быть, документ ЦРУ был умело составленной фальшивкой, запущенной для того, чтобы скомпрометировать нашего резидента?
-К сожалению, он как раз отражал истинное положение дел. Вскоре после приезда в Монреаль я получил добытые оперативным путем документальные данные о том, что вся деятельность оттавской резидентуры контролировалась местной контрразведкой.
С подачи ЦРУ канадской контрразведке даже удалось инициировать специальное заседание правительства по вопросу "О деятельности в стране советской разведки". На нем был показан фильм - проведенные канадскими спецслужбами неглавные съемки разведывательных операций, осуществляющихся сотрудниками оттавской резидентуры, а также "картинки" поведения оперсостава в быту и на досуге. Дружный хохот канадских министров вызвал, например, эпизод загородной пьянки: несколько оперативных работников, сами едва держась на ногах, бережно несли упившегося резидента и заботливо укладывали на заднее сиденье автомашины.
Но мы отвлеклись от истории с "кротом".
"В ближайшем окружении председателя КГБ Юрия Владимировича Андропова действует агент одной из западных разведок, который располагает возможностями проводить кадровые перестановки в КГБ на довольно высоком уровне. ЦРУ крайне заинтересовано в том, чтобы использовать "крота" для продвижения своей агентуры в подразделении КГБ на руководящие должности. Наш "источник" готов предпринять усилия к тому, чтобы получить через имеющиеся у него каналы дополнительные данные, которые позволили бы установить и разоблачить этого агента".
Калугин тотчас же связался по телефону с заместителем начальника внешней разведки Сергеем Кондрашовым и отправился к нему на доклад. Минут через 30-40 он вернулся, сказав, что руководство ПГУ проявило надлежащий интерес к информации о "кроте" и меня скоро вызовут для подробной беседы.
Она состоялась на следующий день и осталась в моей памяти на всю жизнь. Перво-наперво, я получил от Кондрашова настоящую выволочку за то, что "не сумел наладить деловых отношений с резидентом в Оттаве" и поднял панику по поводу "непроверенных и явно сомнительных сведений" о ситуации в коллективе оттавской резидентуры, полученных от источника, "честность и искренность которого всегда вызывали сомнение". Во-вторых, мне было предложено навсегда забыть о том, что "в ближайшем или отдаленном окружении Юрия Владимировича Андропова может действовать вражеский агент". Прямо так и было сказано: "Ты что-то тут не понял или вообще это плод чьего-то воображения".
Перед возвращением в Монреаль у меня был еще один разговор с Калугиным. Я сказал, что не согласен с мнением руководства и считаю необходимым продолжить работу по "кроту". Договорились, что я получу от источника письменное подтверждение ранее переданных устных сведений о "кроте".
Источник без колебаний изложил на бумаге все, что прежде говорил мне о "кроте". Более того, он сумел узнать некоторые новые, достаточно интересные детали этого дела. Теперь нужно было переслать написанное в Центр. Однако прошли все обусловленные с Калугиным сроки, а обещанное указание в оттавскую резидентуру так и не поступило. Без него же отсылать в Центр эту информацию я просто не имел права. Выручило то, что я вновь собирался домой - в очередной отпуск.
Когда, прилетев в Москву, я через Калугина передал руководству ПГУ письменную информацию источника о "кроте", мне сказали, что каких-либо бесед у руководства не предвидится и я со спокойным сердцем могу отдыхать. А за пару дней до окончания отпуска меня вызвали на службу. И начальник внешней контрразведки Виталий Бояров в присутствии Калугина официально объявил мне, что принято решение о моем освобождении от дальнейшей работы в Монреале.
-А причину он назвал?
-Нет. На мой вопрос ответил только: "Сами понимаете". Мне недвусмысленно дали понять, что отныне выезд за границу закрыт для меня навсегда, что я отстраняюсь от оперативной работы, представление к награждению боевым орденом отозвано, что вопрос о присвоении очередного воинского звания "полковник" отложен на неопределенное время, что, наконец, я буду переведен на новую работу с понижением в должности. От Калугина же я получил указание никогда и никому не заикаться о "кроте", которого, мол, нет и быть не может.
-А не возникло у вас подозрение, что Калугин и есть тот самый "крот"?
-Нет, конечно. Речь шла о человеке, который должен был занимать гораздо более высокий пост, чем Калугин, и обладать куда большими возможностями. --И вы отступили после такого удара?
-Нет. Я просто избрал другой путь. Арвид Янович Пельше знал меня еще по моим партизанским делам. Я никогда к нему не обращался. А тут решился.
Я подробно рассказал Пельше обо всем, что, как говорится, накипело. Напоследок он пообещал поговорить по этим вопросам с Юрием Владимировичем.
22 ноября 1973 года в 19.00 я вошел в кабинет председателя КГБ и повторил то, что до этого говорил Пельше. Однако разговора, на который а рассчитывал, не получалось. Когда я передал ему листок с двумя фамилиями тех, кто, на мой взгляд, мог оказаться "кротом", он даже не взглянул на него, молча положил бумагу в боковой карман пиджака. А пожимая на прощанье руку, пристально посмотрел мне в глаза и как-то загадочно произнес: "Да, нелегко вам придется".
-Но какой-то результат эта встреча дала?
-По моим наблюдениям, никакого. Все оставалось на своих местах. А меня вскоре назначили заместителем начальника научно-исследовательского отдела Краснознаменного института КГБ СССР.
-Как вы думаете, почему Андропов фактически ничего не предпринял?
-Трудно сказать. Возможно, он поручил разобраться с этим тогдашнему начальнику внешней разведки Федору Мортину, а тот по каким-то своим соображениям спустил дело на тормозах.
-Тогда позвольте спросить: а был ли мальчик? Не ошиблись ли вы и ваш источник?
Нет, не ошиблись. После того как расправились со мной (а иначе как расправой это назвать не могу), должен был по логике вещей наступить черед источника. Так вот, после расправы со мной он исчез при таинственных обстоятельствах.
А вот еще один факт. Возможно, вы слышали о предателе Пигузове. В свое время он был досрочно отозван из командировки за аморальное поведение. Не прошло и года после того, как Пигузов становится секретарем парткома Краснознаменного института - кузницы кадров для внешней разведки. Продвинуть его могло только очень влиятельное лицо. Как здесь не вспомнить информацию о том, что "крот" располагает возможностями производить кадровые перестановки на довольно высоком уровне? В 1978 году Пигузов был разоблачен и приговорен к высшей мере наказания. Много лет я анализировал для себя подобные истории, находя в них подтверждение давней информации.
-Значит, все эти годы вы надеялись, добраться до "крота"?
-Представьте себе. И казалось, мне это в конце концов удастся.
-Но если "крот" действительно был, то все равно прошло более четверти века. В любом случае этот человек, если он жив, давно не у дел, на пенсии, вдали от властных рычагов.
-Пусть так. Ну и что? В ЦРУ ведь не круглые дураки сидят. И наверняка по их заданию "крот" работал на перспективу - подготавливал себе замену, растил "потомство". Эти нити у него в руках. Так как же можно ставить на этом деле крест? Я вот до "крота" не добрался. А жаль.
Из биографии резидента
Осенью 1944 года четырнадцатилетний Володя Меднис был заброшен в тыл Курляндской группировки немецко-фашистских войск.
В семнадцать лет он, "младший разведчик" (была такая должность) глубоко эшелонированного спецотряда, о существовании которого знал лишь узкий круг руководителей КГБ Латвии, участвовал в разработке и проведении специальных операций по обезвреживанию групп боевиков разведывательно-диверсионного центра "СС-Ягдфербанд-Леттланд".
После полной ликвидации "СС-Ягдфербанд-Леттланд" Владимира Медниса направили на учебу в Высшую школу КГБ, затем он попал в кадры внешней разведки. Начались длительные командировки за кордон и работа в "поле" под дипломатическим прикрытием. Работал Меднис очень эффективно, получил награды, продвигался по служебной лестнице. Наконец - направление на самостоятельную работу в качестве резидента в Монреале. И здесь дела пошли, что называется, без сучка и задоринки. До тех пор, пока Меднис не вышел на информацию, стоившую ему карьеры...
