Славной истории уникальной организации -Научно-исследовательского испытательного полигона стрелкового и артиллерийского вооружения Российской Армии посвящено сегодняшнее интервью. Наш собеседник - личность легендарная. Герой Социалистического Труда генерал-майор в отставке Всеволод Иванович Королев руководил полигоном с 1968-го по 1987 год.
- Всеволод Иванович, как становятся руководителем испытательного полигона?
- Каждый по своему. Я закончил Академию артиллерии, баллистический факультет, командовал ракетной бригадой на Дальнем Востоке, потом был назначен заместителем начальника Саратовского командно-инженерного училища ракетных войск. И именно с этой должности уехал в Питер принимать полигон.
- Какие проблемы в то время решали Вы и Ваши подчиненные?
- Мне повезло, в это время армия переживала один из лучших своих периодов, подъем. За эти 19 лет через полигон прошли буквально все само-ходно-артиллерийские установки, танковые орудия, которые находятся сегодня на вооружении Российской Армии, масса образцов стрелкового оружия и боеприпасов к ним и еще много чего.
При мне испытывали автомат Калашникова калибра 5,45 мм. Было это в году 69-м. На полигон приехали тогда сразу четверо конструкторов с четырьмя опытными образцами совершенно разной конструкции. По кучности, по точности все автоматы продемонстрировали примерно одинаковые результаты, и отдавать кому-либо предпочтение здесь было трудно. Новый автомат Калашникова имел преимущество в начальной скорости пули (она была несколько больше) и отличался большей надежностью.
Испытания проводились по очень жестким методикам. Нигде в мире подобного не существовало. Например, стандартом предписано в ходе испытаний запылять детали образцов песком с наждачными примесями. Конкуренты будущего АК74 по конструкции были сложнее, а следовательно, и отказов у них было больше. В конце концов мы дали однозначное заключение, что принимать на вооружение следует образец Калашникова. Однако, этому все же предшествовал ряд историй.
Дело в том, что для любого конструктора его творение - любимое детище. Сколько души и энергии вкладывают они в них... Естественно, каждому кажется, что его образец идеальный. А испытания же всегда выявят какие-то шероховатости. Вот и Михаил Тимофеевич Калашников горячо отстаивал свое детище. Вообще-то он человек исключительного такта и обаяния, замечательный собеседник. Во время приездов на полигон он всегда встречался с личным составом, рассказывал о своей работе. Однако и он, бывало, краснея от возмущения выбегал из моего кабинета. Потом жаловался... Да, да. Помнится, даже настраивал должным образом секретаря Ижевского обкома, который потом поехал докладывать обо мне в Москву, Дмитрию Федоровичу Устинову.
Он в то время всей «оборонкой» рулил. Устинов поддержал тогда руководство полигона.
Между тем, автомат Калашникова действительно не выдерживал один из пунктов методики испытаний. При стрельбе с наполненным водой стволом его разрывало. Собрат калибра 7,62 выдерживал это испытание блестяще, а вот образец 5,45 пасовал. Вот и у американцев Ml 6 во Вьетнаме также разрывало, и они брали АК.
Мы уже дали однозначное заключение о победе образца Калашникова, но пункт с водой автору надо было устранить. А сроки поджимают. И вот 29 декабря, под самый Новый год меня вызывают в Москву, к начальнику ГРАУ маршалу артиллерии Кулешову. Подписывай, мол, и все. Я отказался. Потом как-то сам министр обороны маршал Советского Союза Гречко был у нас на полигоне. Спрашивает: «Что с автоматом?» Отвечаю: «Не выдерживает одного испытания». Тогда Гречко продолжает: «Слушай, это не просто автомат, это валюта. Автомат калибра 7,62 стали меньше покупать...» Обстановка накалилась, у главкомов, которые его сопровождали, лица стали белые, как полотно... Но на мое упорство маршал посмотрел с уважением. А Калашников еще год дорабатывал свой автомат, и в конце концов стволы рвать перестало. Однако, по сравнению с тем же АК, новый образец оглушительно грохотал. И это было отмечено в отчете с рекомендацией к войсковым испытаниям.
И вот в двух округах специально обученный состав приступил к последнему этапу испытаний - войсковому. И что вы думаете, отчеты полигона и войсковых испытаний резко разошлись! Мы говорим, что новый образец превосходит старый автомат по эффективности на 25%, а из войск пишут... на один процент. Получается, что полигон занимается очковтирательством! Стали разбираться. Выяснилось, что солдаты пугаются непривычно громкого боя автомата калибра 5,45. В итоге автомат пошел в серию с массивным дульным тормозом-компенсатором, который, кроме того, выполняет функцию снижателя звука выстрела.
- Сегодня в мире отмечается возобновление интереса к калибру 7,62 мм. Поговаривают о том, что принятие на вооружение АК74 было ошибкой из-за сравнительно слабого боеприпаса.
- Конъюнктура рынка стрелкового вооружения меняется. Не берусь судить, как обстоит с этим делом сейчас, но тогда, в начале 70-х, спрос был именно на автоматическое оружие калибра 5,45 мм. На полигоне не раз появлялись офицеры из десятого главного управления Генерального штаба, в чьей компетенции тогда были эти вопросы. Они отмечали популярность АК74 во многих странах мира. А приверженность к тому или иному калибру, на мой взгляд, чем-то сродни моде и зависит от появления ярких образцов оружия, которые становятся законодателями направлений дальнейшего совершенствования.
- Всеволод Иванович, насколько, по Вашему, велика роль человеческого фактора в ходе испытаний?
- Уйти от этого невозможно. Свести к минимуму - задача настоящих испытаний. Вот был такой случай. Наш ВПК сделал опытную партию само-ходно-артиллерийских установок для Воздушно-десантных войск. Хитрые промышленники выдумали какие-то предварительные (в ГОСТе этого нет) испытания и пригласили на них командующего ВДВ генерала армии Василия Филипповича Маргелова. На того очень подействовала новая техника, и он сейчас же обратился к министру с требованием немедленно начать поставки в войска... На нашем полигоне еще два года «экзаменовали» эту САУ, пока она не пришла в ВДВ с поэтическим названием «Нона».
- А что представляет из себя испытательная база полигона?
- За девятнадцать лет, что я руководил испытательным полигоном, в его облике многое изменилось. Вот, к примеру, мы построили холодильную камеру. Прямо на директрисе. В своем роде она уникальная: работала без использования фреона. Любую ракетную установку, пушку, танк легко охлаждали до -50°С. А раньше для этих целей ездили в Читу. Помнится, закатили туда самоходную гаубицу, охладили, давай стрелять, а она не шелохнется, вся электропроводка вышла из строя, бортовые двигатели молчат... Построили мы камеры влажности, стенды имитации транспортировки, морскую батарею (стоимость ее около 6 млн. рублей* - в деньгах обр. 1961 г (прим. ред.)), которую через пару лет реконструировали еще на 3 млн. Денег для нас не жалели. Стрелковое оружие испытывается в тире длиной 100 м, конечно же, крытом. Современные мишени, дисплеи обратной информации...
- Всеволод Иванович, должность начальника научно-исследовательского полигона требовала, наверное, исключительной ответственности...
- Да, уж чего, чего а ответственности хватало. Вот, к примеру, какая история приключилась у нас с автоматической корабельной пушкой для большого противолодочного корабля. Не шла эта пушка и все тут. То там надо было дорабатывать, то здесь, а время, как всегда, торопит. И тут главком ВМФ адмирал Горшков решает форсировать события. Звонком представителю ЦК он добивается согласия сделать несколько пушек в обход результатов испытаний, которые были пока отрицательными. Главкома, с одной стороны, понять можно. Со стапелей уже сошли два БПК, которые стоят на приколе из-за того, что вместо их пушек зияют дыры. Все готово, все блестит, а пушек нет. И вот Горшков получает «добро», в Черном море корабль идет на учения, и эту самую пушку разрывает, едва не убив капитана. История повторяется и на Северном флоте. По линии КГБ началось разбирательство... В конце концов пушку пришлось дорабатывать и проводить новые полигонные испытания.
Или вот случай с танковыми снарядами. Прислали нам с одного из заводов на испытания три ящика снарядов, случайной выборки. Потом опять же КГБ как-то выяснил, что никакой случайной выборки не было. Сделали три ящика и отправили на полигон, производство остальных оставили «на потом». Когда дело получило огласку, партия снарядов была уже на складах ГСВГ. Директора сразу же отстранили от должности, ко мне прибыл следователь. Тщательно сверил все бумаги, подписи, но вины руководства полигона не усмотрел. Тем временем в ГСВГ полетели шифровки с требованием испытать эти самые снаряды на месте, что потребовало около года времени и уймы денег.
- Всеволод Иванович, а какие-то необычные испытания проходили на полигоне?
- Конечно! Однажды, к примеру, мы испытывали на взрыво-пожаро-опасность морской ракетный комплекс. Так для этого у нас построили целый корабль, только без кормы и носа. Кому-то в это будет трудно поверить, но у нас испытывали даже системы для продува цистерн балласта для атомных подводных лодок. Так что скучать не приходилось,
