Кофликт нелегала с СВР ....
ПОДРОБНАЯ ИСТОРИЯ
РАЗВИТИЯ КОНФЛИКТА
После окончания в 1983 году Московского государственного института международных отношений МИД СССР и отработки одного года по распределению в министерстве внешней торговли, в августе 1984 года я был зачислен на действительную военную службу в Комитет государственной безопасности СССР.
При этом меня привели к присяге (дали пописать ее текст) и отобрали общую подписку о неразглашении секретных сведений, которые станут мне известны по службе. Сам факт зачисления в КГБ СССР, как мне устно сообщали лица, называвшие себя сотрудниками управления кадров, должен был содержаться в тайне. Основным доказательством факта службы в органах госбезопасности является выданный мне военным комиссариатом Северного округа г. Москвы военный билет офицера запаса, в котором отражена служба в в/ч 54282.
С 30 августа 1984 года по июль 1987 года я проходил дополнительное очное обучение на основном факультете специального высшего учебного заведения - Краснознаменного имени Ю.В. Андропова института КГБ СССР (ныне - Академия внешней разведки).
При этом, по соображениям конспирации, принятым в органах КГБ, никаких документов по моим реальным установочным данным (фамилия, имя, отчество и т.п.) о прохождении учебы в данном заведении я на руки не получал, отношения с административными органами по месту жительства (по вопросам прописки и т.п.) велись на основании легендированных (вымышленных) данных. У меня сохранился подлинник легендированной справки от 13.03.87., в которой я фигурирую в качестве научного сотрудника Вычислительного центра Научно-исследовательского института проблем информации (ВЦ ВНИИПИ). По этим же данным мною получено в 1985 году водительское удостоверение (копия свидетельства о прохождении обучения в автошколе ВЦ ВНИИПИ и о сдачи экзаменов прилагаются).
Единственными реальными и подлинными документами в этот период были разовые отпускные удостоверения и запросы на приобретение льготных проездных документов, установленных для военнослужащих. Копий этих документов у меня нет, однако я неоднократно пользовался такими запросами (при поездках на отдых на Кавказ, в Прибалтику и в Казахстан в 1984-87 гг.).
Кроме того, в КИ я вступил кандидатом в члены, а затем и в члены КПСС. По заведенному порядку прием в члены партии на всех этапах (от получения рекомендаций до выдачи партбилета) проводился партийными органами по истинным установочным данным. Партбилет однако был выдан уже по частично легендированным (вымышленным) данным. В частности, не соответствует действительности факт выдачи билета Ленинским райкомом КПСС города Москвы. Копия кандидатской карточки, партбилета и учетной карточки прилагаются (партбилет и учетная карточка имеются у меня в подлиннике).
По окончании полного трехгодичного очного курса обучения на основном факультете КИ КГБ СССР, в июле 1987 года я успешно прошел установленную обязательную итоговую аттестацию - государственные экзамены, после чего, на основании соответствующих протоколов, государственной квалификационной комиссией на мое имя был выписан несекретный правоустанавливающий документ единого государственного образца о втором высшем образовании и соответствующей квалификации - диплом серии КВ номер 067069.
В соответствии с порочной практикой советского КГБ, в нарушение даже действовавшего в советский период законодательства, на основании неустановленных и не предъявленных мне ведомственных инструкций, после пятиминутного ознакомления указанный документ у меня был принудительно изъят кадровиками для хранения в секретном личном деле в архиве КГБ СССР, якобы в целях конспирации. Опасаясь преследований и других негативных последствий для служебного роста, я в то время был вынужден воздержаться от истребования принадлежащего мне индивидуально-определенного правоустанавливающего документа из незаконного владения.
После окончания КИ, я был зачислен в кадровый состав КГБ СССР. Мне было выдано удостоверение сотрудника КГБ СССР. В 1988 году мне были вручены юбилейная медаль и удостоверение к медали, подписанное заместителем начальника Первого главного управления КГБ СССР, начальником управления "С" ("нелегальная" разведка) генерал-майором Дроздовым Ю.И. Данное удостоверение не носит грифа секретности, а книга Ю.И. Дроздова официально издана в России несколькими тиражами. Любой смышленный человек может сделать вывод о моей принадлежности к конкретному подразделению (однако, этот вывод останется на совести этого смышленого читателя). Насколько мне известно, Ю.И. Дроздов не преследуется в судебном порядке за разглашение сведений, составляющих государственную тайну.
В августе 1992 года, после распада СССР, упразднения Комитета государственной безопасности, после целой цепи переходов к противнику сотрудников советских спецслужб, с некоторыми из которых я был связан по работе, опасаясь за свою безопасность, я инициативно написал раппорт об увольнении из органов.
Он был удовлетворен в декабре 1992 года с формулировкой “в связи с переходом на работу в гражданское учреждение”. В тот период я находился в длительной загранкомандировке во Франции, и управление кадров окончательно оформило увольнение задним числом лишь в мае 1993 года после возвращения в Россию и моих неоднократных настоятельных напоминаний.
При этом оно допустило целый ряд небрежностей и нарушений действующего законодательства, а именно:
не выдало мне на руки вышеуказанный документ об образовании,
не заполнило с трудовой книжке сведений о прохождении службы в в\ч 54282.
В выписанном мне Объединенным военным комиссариатом Тимирязевского района Северного административного округа г. Москвы военном билете офицера запаса (единственном официальном личном документе, который в принципе в настоящее время может подтвердить мою военную службу в течение 8 лет) получение второго высшего и специального военного образования также не указано.
После длительного изучения казуистики вопроса и консультаций с юристами, в начале декабря 1997 года я направил по факсу через отдел по связям с общественностью письмо на имя руководителя службы-правопреемницы с просьбой устранить вышеуказанные нарушения и небрежности, выдать мне на руки диплом и развернутую справку о прохождении службы с органах КГБ.
В ответ я получил безграмотную отписку начальника управления кадров СВР г-на Лыжина (т.е. именно того лица, на которое я жаловался) с отказом в удовлетворении моей просьбы и со ссылкой на непоименованные внутренние ведомственные инструкции КГБ/СВР.
В конце января 1998 года я направил по почте заказным письмом второе письмо на имя директора СВР, в котором высказал неудовлетворение ответом г-на Лыжина, а также формой и содержанием хода рассмотрения моего заявления Службой внешней разведки.
В начале марта 1998 года я получил ответ на официальном бланке СВР за подписью начальника юридической службы СВР г-на Канторова, в котором он сделал попытку юридического обоснования отказа якобы на основании федеральных законов “О внешней разведке” и “О государственной тайне”.
5 июня 1998 года я направил развернутую жалобу в Главную военную прокуратуру, с просьбой о возбуждении надзорного производства в отношении нарушения федерального закона “Об образовании” должностными лицами СВР.
Одновременно в июле 1998 года, еще в ходе рассмотрения этого вопроса в Главной военной прокуратуре, я направил третье письмо на имя директора СВР (копия прилагается) с повторной просьбой в удовлетворении моего исходного заявления.
17 августа 1998 года я получил ответ надзирающего прокурора Чапаева, с немотивированным отказом в принятии мер прокурорского реагирования в отношении должностных лиц СВР по существу моей жалобы.
1 сентября 1998 года я направил повторное заявление на имя Главного военного прокурора с обжалованием немотивированного отказа в принятии мер прокурорского реагирования подчиненным ему должностным лицом ГВП.
В начале сентября 1998 года я получил ответ первого заместителя начальника аппарата директора СВР г-на Тимофеева, написанный по поручению директора СВР, с очередным отказом.
В конце февраля 1999 года я получил личный ответ заместителя Генерального прокурора, Главного военного прокурора Демина от 11 февраля 1999 года, в котором он, по-прежнему уклоняясь от рассмотрения существа нарушения должностными лицами СВР федерального закона “Об образовании”, все же признал частный случай нарушения ими федерального закона “О государственной тайне” (диплом действительно не являлся секретным документом, но якобы имел в приложении выписку из зачетных ведомостей, носящую гриф секретности) и сделал представление директору СВР об устранении противоречий.
5 марта 1999 года я направил г-ну Демину письмо с просьбой дать разъяснения по поводу юридических несуразностей его предыдущего ответа, по поводу его оценки действий подчиненных ему должностных лиц ГВП, а также с уточнением предпринятых им мер прокурорского реагирования по сути моей жалобы (нарушение должностными лицами СВР закона “Об образовании”).
В начале марта 1999 года заместитель директора СВР Новиков информировал меня в своем письме от 09.03.99. о нанесении по прошествии 12 лет на дотоле несекретный диплом реквизитов, предусмотренных законом “О государственной тайне”.
Наконец, в своем письме от 23.03.99. г-н Демин, полностью игнорируя мой запрос о предпринятых им мерах прокурорского реагирования по сути жалобы о нарушении должностными лицами СВР федерального закона “Об образовании”, сообщил мне, что не считает нужным наказывать своих подчиненных, которые нарушают Конституцию РФ и российские законы, уклоняясь от выполнения своих должностных обязанностей по надзору за соблюдением вышеуказанного законодательства на территории РФ.
...
14 июля Главная военная прокуратура возбудила уголовное дело по факту якобы разглашения сведений, составляющих государственную тайну (ст.283 ч.1 УК РФ), в статье Ивана Саса "А Вас, Штирлиц я попрошу остаться без диплома" в газете "Сегодня" от 9 июня 1999 года.
...
4 августа 1999 года я был вызван в Следственное управление ФСБ к следователю Плотникову Ю.О. для первого допроса в качестве свидетеля по этому "делу".