Новая книга Маркуса Вольфа (отрывки0
Мышеловка
В израильском издательстве “Хед арци” выходит в свет новая автобиографическая книга Маркуса Вольфа, в течение 34 лет возглавлявшего восточногерманскую разведку. «Вольф “проел” нас, как швейцарский сыр», — так сказал о нем шеф контрразведки ФРГ. Предлагаем вашему вниманию главу из книги.
Шпионаж во имя любви
Первым “Ромео”, которого начала использовать моя служба, был Феликс, начавший работать в начале 50-х годов. Он перешел в Западную Германию с фальшивыми документами и начал работать коммивояжером в фирме, находившейся в Кельне. Мы решили сориентировать его на проникновение в ведомство федерального канцлера.
После нескольких неудачных попыток Феликсу удалось познакомиться с работавшей в этом ведомстве секретаршей, которой мы дали кодовое имя Норма. Завязавшаяся между ними дружба переросла в любовь. Хотя, если честно, Норма никак не тянула на звание королевы красоты, однако Феликс проникся к ней подлинными чувствами. Он никогда не рассказывал ей, кем является на самом деле.
Они стали жить вместе, но о браке не могло идти и речи — в подобных ситуациях большинству наших агентов было предписало не вступать в брак, объясняя подруге, что он женат, или выдумав какую-то другую историю. Постепенно Феликса вместе с Нормой стали приглашать на выезды на природу или в зал для боулинга.
Однажды от нашего агента, работавшего в Ведомстве по охране конституции (западногерманская контрразведка), мы узнали, что местные сыщики стали подозревать Феликса. Нам нужно было как можно более срочно переправить его в ГДР.
Феликс был сам не свой, когда оказался в Восточном Берлине. Мы выпили с ним две бутылки водки за ночь, однако, хотя его сердце разрывалось от тоски, мозг продолжал работать, как прежде. Так, Феликс предложил нам кандидатуру для вербовки — женщину средних лет, работавшую секретаршей в офисе канцлера Глобке.
Наш сотрудник предположил, что она вполне может попасть под влияние красивого мужчины. Для “охоты” на нее мы выбрали Герберта Залера, имевшего псевдоним Астор. Он попал в войну в плен к советским войскам и стал коммунистом в лагере для военнопленных.
Залер перебрался в район Бонна и начал работать агентом по продаже недвижимости. Вскоре он вступил в ряды местного авиаклуба, членами которого числились сотрудники многих государственных учреждений. Астору не составило труда вступить в контакт с Гордон — такой псевдоним мы дали секретарше, которую нам порекомендовал Феликс. Вскоре он выяснил, что через Гордон проходит документация о контактах Аденауэра с главой западногерманской разведки Рейнхардом Геленом.
Прошло некоторое время и Астор предложил завербовать свою подругу, причем себя бы он выдал за офицера советской разведки. Поначалу эта идея показалась нам дикой, однако впоследствии выяснилось, что Залером руководил трезвый расчет. Гордон уважала СССР в качестве супердержавы, в то же время не считая ГДР заслуживающей звание государства.
Планировалось, что акт вербовки пройдет в одном отдаленном уголке в швейцарских Альпах, чтобы в случае отрицательной реакции со стороны Гордон мы смогли вместе с Астором быстро скрыться. Однако, к несчастью, Астор заболел тяжелой болезнью легких, и мы были вынуждены отозвать его обратно. Через короткое время после своего возвращения он скончался. Все наши попытки “подвести” к Гордон еще одного нашего “героя-любовника” закончились провалом. Однако информация, которую мы получили от нее, позволила нам начать кампанию против Глобке, в результате которой он ушел в отставку в 1963 году.
Мы знали, что рано или поздно наши акции с использованием агентов-ромео станут известны врагу, однако, к великому изумлению, эта игра тянулась до 1979 года. Тогда была арестована Ингрид Герба, работавшая секретаршей в представительстве ФРГ в штаб-квартире НАТО в Брюсселе. В марте того же года пресса сообщила о бегстве в ГДР женщины, работавшей в общем секретариате НАТО. Вскоре за ней последовала еще одна секретарша — из представительства Бельгии при НАТО. Через неделю после ее “ухода” в ГДР оказались еще две секретарши, работавшие в правительственных учреждениях в Бонне.
Газета “Бильд” опубликовала фотомонтаж, в котором были фотографии 12 женщин, работавших на нас, под заголовком “Шпионаж во имя любви”. Один из еженедельников, рассказавший об этой истории, дал на первой полосе фотографию полуобнаженной женской груди, на которой блистали награды ГДР.
Шпионаж и Израиль
После Шестидневной войны, в 1967 году, президент Египта Насер сообщил нам, что он заинтересован в обмене разведывательной информацией. Выяснилось, что Насер хочет нашей помощи в определении того, каким образом израильтянам удалось проникнуть в высшие эшелоны власти Египта. Он считал, что это и было основной причиной поражения египтян.
Насер был очень разочарован, когда мы передали ему, что у нас нет агентов в Израиле (это было чистой правдой). Все то время, пока я возглавлял Штази, нам не удалось внедрить своих людей в израильские спецслужбы. Москва оказывала на нас давление, чтобы мы занимались этим, и в первые годы мы пытались завербовать евреев, репатриировавших в Израиль, однако наши попытки не увенчались успехом. В результате нам пришлось добывать информацию о Ближнем Востоке через наши источники в США, ФРГ, а затем и в службе безопасности ООП.
В 1969 году наш агент в Каире установил тайные контакты с Арафатом и лидером НФОП Джорджем Хабашем. Хотя мы знали об уничтожении Гитлером евреев, однако даже я, будучи евреем, очень мало знал о борьбе Израиля за свое существование.
В 1972 году ГДР установила контакты на государственном уровне с ООП. Тогда Хонеккер принял Арафата в Берлине. Сразу же после этой встречи мы получили команду наладить разведывательное сотрудничество с Организацией освобождения Палестины. Москва пообещала поддержку в этом сотрудничестве.
Однако наше стремление к сотрудничеству с палестинцами было омрачено трагедией на Олимпиаде в Мюнхене, когда террористы из “Черного сентября” расстреляли израильских спортсменов. Для нас, как и для всего мира, эта акция была полной неожиданностью.
Появилась идея о предоставлении представительству группировки Арафата — ФАТХ, полудипломатического статуса в Берлине, чтобы таким образом уберечь ГДР от террористических атак. Глава американского отдела моей службы провел переговоры с Арафатом в Москве. Мы согласились помогать ООП при условии, что они прекратят теракты в Европе. Арафат принял наше условие. Вскоре после этого наши инструкторы начали обучать палестинских боевиков ведению партизанской войны, обращению с оружием, разведывательной и контрразведывательной работе.
В обмен на помощь мы рассчитывали, что ООП предоставит нам информацию об американских спецслужбах, о международной политике Запада, его системах вооружений. Мы считали, что палестинцы — большие мастера в сфере сбора политической информации, кроме того, Абу Айяд похвалялся перед нами своими связями в кругах американской администрации, в НАТО и среди торговцев оружием. На самом деле единственной стоящей информацией, которую мы получили от ООП за все время нашего сотрудничества, были сообщения о подготовке встречи в верхах в Кэмп-Дэвиде и содержание договора между Египтом и Израилем.
В момент израильского вторжения в Ливан в 1982 году наше довольно скромное присутствие в этой стране приобрело большое значение. Когда Бейрут превратился в руины, Москва утратила связь со своим посольством и резидентурой КГБ в ливанской столице. Наши офицеры оказались единственными, кто поддерживал радиосвязь и имел личные контакты с руководителями ООП в Бейруте. Им пришлось стать чем-то вроде доверенных лиц Москвы, передавая в Москву реакцию палестинцев на происходящее в Ливане.
Мы были под влиянием проарабской политики Москвы, и израильское вмешательство в Ливане только усилило наше тяготение к арабскому миру. Израильская тема была очень близка мне из-за еврейского происхождения. Мне никогда не забыть чувство гнева, которое охватывало меня, когда во время наших визитов в арабские страны мальчишки, заслышав немецкую речь, кричали “Хайль Гитлер”.
Летом 1990 года, когда в самом разгаре была подготовка к объединению двух Германий, готовилась массированная распродажа промышленности ГДР. Кроме того, на “торги” была выставлена и спецслужба, которую я возглавлял. Среди “покупателей” оказались и израильтяне.
В 1989 году я выступил на митинге в поддержку демократии, состоявшемся в Берлине. Тогда же активистка местной еврейской общины Ирен Ронга взяла у меня интервью для израильской газеты. Ирен позвонила мне летом 1990 года и предложила встретиться с иерусалимским раввином Цви Вайнманом. Он появился у меня в Берлине через некоторое время. Он не касался моей предыдущей работы, однако спросил, не хочу ли я побывать с визитом в Израиле. Затем я получил приглашение посетить Еврейское государство. Однако за две недели до объединения визит был отменен.
Я понял, что израильтяне опасались, что та польза, которую я мог бы принести им, не сможет возместить возможный ущерб прекрасным отношением с Западной Германией.
В Израиле я побывал в 1995 году, когда газета “Маарив” пригласила меня совершить визит и встретиться с бывшими коллегами из Мосада и бывшим премьером Ицхаком Шамиром.
Перевод И. Лернера