Re: История политических убийтсв КГБ часть 1
КГБ против ОУН: история политических убийств
К Организации украинских националистов (ОУН) можно относиться по-разному, принимая или не приемля ее идеи и концепции, методы и цели борьбы. Однако трудно отказать ОУН в устремленности и жертвенности в деле национально-освободительного движения украинского народа, корни которого уходят во времена запорожского казачества. И прежде чем делать выводы, не лишне еще раз взглянуть на вопрос “украинского национализма”, не вырывая его из контекста истории. Привитое нам негативное, а точнее — имперское отношение к понятию “национализм” и “национально-освободительная борьба”, в случае если эти понятия относятся не к народам Африки, Азии и Латинской Америки, а к народам бывших союзных республик, привело к тому, что Украине было отказано в праве на национальное самосознание и самоопределение. При этом мы, возможно, забываем, что Западная Украина была насильственно присоединена к СССР в самом начале второй мировой войны и сопротивление коммунистическому режиму как режиму-завоевателю там было особенно упорным.
Постараемся взглянуть на вещи объективно.
В результате похода Красной Армии на Западную Украину в 1939 году десятки тысяч украинцев оказались в тюрьмах и лагерях ГУЛАГа. Террор и повальная русификация, уничтожение национальной интеллигенции отторгли от Москвы даже самых лояльных. И поэтому война с гитлеровской Германией вселяла надежду на скорое освобождение от коммунистического гнета и произвола. (Аналогичные надежды связывало с приходом немцев и население прибалтийских стран.) Уже 30 июня 1941 года во Львове был провозглашен Акт независимости Украины. Эйфория, однако, длилась недолго. В планы Гитлера не входило создание украинского государства, и вскоре все члены новосозданного правительства оказались в концлагере, в том числе и лидер ОУН Степан Бандера. Как результат, осенью 1942 года (по другим сведениям — в декабре) создается Украинская повстанческая армия (УПА), которая отныне ведет вооруженную борьбу на два фронта — и против немцев, и против Советов. И эта борьба продолжалась на украинских землях, в основном в западных ее областях, фактически до середины 50-х годов.
Прекращению сопротивления УПА способствовал ряд объективных факторов, однако немалую роль сыграл конфликт между отдельными зарубежными представительствами ОУН (ЗЧ ОУН — Зарубежные части ОУН и ЗП УГВР — Зарубежные представительства Украинской Головной Вызвольной Рады) относительно будущего политического устройства Украины, который назрел к концу 1945 года. А также успешная деятельность советских спецслужб, которая берет свое начало в 20-х годах.
Первой жертвой чекистов среди украинских военных и политических лидеров стал бывший Верховный Атаман УНР Симон Петлюра. 25 мая 1926 года в полдень он был застрелен Самуилом Шварцбардом (Шулимом Шварцбурдом) в Париже, на углу улицы Расин и бульвара Сен-Мишель. На суде убийца был оправдан. Мотивировка: Шварцбард совершил акт исторического возмездия за еврейские погромы на Украине во время гражданской войны, якобы санкционированные С. Петлюрой. Однако не следует забывать, что этот “акт” был явно на пользу ГПУ. И не исключено, что именно чекистская рука направляла револьвер “мстителя”. Тем более, что в то время ИНО ОГПУ и Разведупр Красной Армии чувствовали себя во Франции вполне вольготно. Вот что пишет в своей книге “Русские тайны Парижа” Борис Носик: “...я позвонил историку, профессору, автору замечательных книг — Михаилу Яковлевичу Геллеру, жившему тогда в Париже и недавно скончавшемуся.
- Что Вы думаете про Петлюру и Шварцбарда? — спросил я. — Точнее, про Шварцбарда?
- А о чем тут думать? — сказал мне Геллер насмешливо. — Я думаю, что он был агент ГПУ.
Я стыдливо поблагодарил и откланялся. И правда, о чем тут было думать? Все эти байки его на процессе были шиты белыми нитками. А русских и национальных лидеров, и всех, кто слишком много знал, одного за другим убивало в то время ГПУ на парижских улицах безнаказанно. Как же им было не пришить такого перспективного национального лидера, как Петлюра?”
Следующим был создатель Организации украинских националистов (ОУН) полковник Евген Коновалець. “23 мая 1938 года после прошедшего дождя погода была теплой и солнечной, — вспоминал в своей книге “Разведка и Кремль” “советский Скорцени” Павел Судоплатов, втершийся в доверие руководству ОУН. — Время без десяти двенадцать. Прогуливаясь по переулку возле ресторана “Атланта”, я увидел сидящего за столиком у окна Коновальца, ожидавшего моего прихода... Я вошел в ресторан, подсел к нему, и после непродолжительного разговора мы условились снова встретиться в центре Роттердама в 17.00. Я вручил ему подарок, коробку конфет (нашпигованную взрывчаткой. — С.К.), и сказал, что мне сейчас надо возвращаться на судно. Уходя, я положил коробку на столик рядом с ним. Мы пожали друг другу руки, и я вышел, сдерживая свое истинное желание тут же броситься бежать”. Через несколько минут прогремел взрыв...
12 мая 1945 года в Праге органами советской контрразведки СМЕРШ одновременно были арестованы многие украинские культурные деятели. Среди них — друг выдающейся поэтессы Леси Украинки, переводчик Максим Славинский, экономист Валентин Садовский и другие. В то же время в Вене был задержан член семейства Габсбургов, писавший стихи на украинском языке под псевдонимом “Васыль Вышываный”. Об арестованных известно, что все они умерли в ГУЛАГе.
В 1946 году Центральный комитет партии принял предложение Кагановича и Хрущева о тайной ликвидации старого большевика Шумского, который в начале 30-х годов подвергся репрессиям в ходе внутрипартийной борьбы, и который сочувствовал национальному движению. Шумский был частично парализован и потому отпущен из тюрьмы для лечения в саратовской больнице. Операции по устранению инакомыслящего придавалось большое значение. В Саратов выехали знавший Шумского Каганович, заместитель министра МГБ Огольцов и его подчиненный, начальник токсикологической лаборатории МГБ Майрановский. Яд товарища Майрановского подействовал на больного моментально: врачи зафиксировали смерть от сердечной недостаточности...
В следующем 1947 году, первый секретарь ЦК компартии Украины Н. Хрущев обратился к Сталину с просьбой разрешить тайно ликвидировать церковную верхушку униатской церкви в Ужгороде и, в частности, архиепископа украинской униатской церкви Ромжа, поддерживающего тесные связи с ОУН и Ватиканом. Для проведения операции в Ужгород выехали уже известный нам Судоплатов, министр госбезопасности Украины Савченко и... Майрановский. Он и передал ампулу с ядом кураре негласному сотруднику МГБ, медсестре больницы, где в то время лечился Ромжа. Она-то и сделала смертельный укол... В том же году в Гамбурге, людьми в английской униформе был похищен известный украинский романист, специалист по испанской литературе, профессор Мыкола Иванов, брат еще более известного книговеда и литературного критика Юрия Иванова-Меженка. Жена и дочка больше не увидели его никогда.
Накануне нового 1948 года, 28 декабря, из английской зоны оккупации Берлина был похищен журналист Александр Зайцев, брат историка литературы Павла Зайцева, и его жена Вера. Неизвестные в полицейской форме ворвались в дом, запихнули им в рот кляпы, завернули в одеяла и вынесли на улицу — расстояние до Бредовштрассе, до зоны советской оккупации, составляло не более нескольких сот метров. Вскоре прибыла английская военная полиция, но было поздно...
И еще одна смерть в конце 40-х на совести чекистов. 25 октября 1949 года в своей львовской квартире был зарублен писатель и журналист Ярослав Галан. Он был известен как яростный обличитель деятельности ОУН и униатской церкви. Его гневные остронаправленные памфлеты вызывали адекватную реакцию лидеров национального движения. Галан являлся для боевиков ОУН едва ли не целью №1. Но вместе с тем он стал обузой и для коммунистического режима, как человек уже сыгравший свою основную роль. Он больше устраивал МГБ в роли еще одной жертвы бандеровцев. Сейчас историки спорят: кто же в действительности совершил террористический акт — оуновцы или гебисты? Доподлинно неизвестно... Я же хочу привести такой факт. В конце восьмидесятых я готовил на Украинском радио передачу о Галане. Разыскивая людей, которые знали его по совместной работе во Львове, я позвонил в Москву его другу, писателю Владимиру Беляеву (помните, его знаменитую трилогию “Старая крепость”?). Вот он то и сообщил, что областное управление МГБ отобрало принадлежащий Галану пистолет за неделю до покушения. Создалось впечатление, что чекисты сами подталкивали к кровавой акции боевиков из ОУН-УПА.
5 марта 1946 года премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль произнес в Фултоне, штат Миссури (США), речь, в которой заявил, что Сталин опустил “железный занавес... от Штеттина на Балтике до Триеста на Андриатике”. Черчилль предупредил, что цель СССР заключается в “неограниченной экспансии своей власти и своих идей”. Он объявил “коммунистический тоталитаризм” преемником “фашистского врага”. Это выступление британского премьер-министра явилось, по сути, сигналом к началу “холодной войны”. А ее зарождение, как считает П. Судоплатов, “тесно увязано с поддержкой Западом вооруженных националистических выступлений в странах Прибалтики и Западной Украины”.
Нужно сказать, что с 1944 по 1950 год чекистам не удалось ликвидировать УПА. И тогда МГБ обратилось к излюбленному методу большевиков — провокации. Это косвенно подтверждает и бывший партизан-диверсант Илья Старинов в своей книге “Мины замедленного действия”: “Я столкнулся с бандеровцами еще в период работы в Польском штабе. В западных районах, близ Ровно, где размещался штаб, несмотря на продвижение Советской армии, они продолжали действовать... Из-за них, на западе Украины до подхода сюда крупных партизанских соединений Ковпака, Федорова и Бегмы партизанская война не велась... Здесь очень большую роль сыграл отряд Грабчака (Буйного). Его боевики внедрялись в ОУН-УПА, знали их “провод” вплоть до Мюнхена и Кельна... Борьба с бандеровцами не закончилась и после Победы”.
“Если бы Советы действовали только военными методами, они бы не ликвидировали подполье”, — убежден последний командующий УПА Васыль Кук-Коваль.
Из интервью автора с Васылем Кук-Ковалем:
- Вы говорите, что Советы обратились к провокациям, а какую роль в них сыграли журналисты и писатели, такие как Ярослав Галан и Юрий Мельничук?
- Это было их основным заданием — дискредитация ОУН. Но люди осведомленные смеялись над их измышлениями, описывающими “зверства” УПА.
Коммунисты — непревзойденные мастера провокаций. Вспомним хотя бы тот церковный Конгресс, на котором была ликвидирована Греко-Католическая Церковь на Украине, или созданную КГБ будто бы подпольную националистическую организацию (по примеру печально известного “Треста”. — С.К.), с помощью которой они хотели убить, тоже ради провокации, известного украинского поэта Максима Рыльского. Не пожалели они для своих мерзких целей и того же Ярослава Галана. Создавались псевдоповстанческие отряды, которые зверски убивали крестьян, учителей, военных, списывая свои злодеяния на воинов УПА.
Я хотел бы сказать несколько слов о советской разведке для того, чтобы вы поняли с каким сильным врагом нам пришлось сражаться. Разведка Советов, их карательные органы были, по существу, основным инструментом бытия этого ужасающего тоталитарного режима. Вспомним хотя бы убийства политических противников, совершенных КГБ. И для этого, согласитесь, нужно было определенное умение. А вообще, какой обширной была сеть шпионов, работавших на СССР...
Действительно, внешняя разведка Советского Союза работала за рубежом, и это общепризнанно, весьма успешно. В том числе и против Организации украинских националистов. Так, например, до войны в Париже жил и творил друг Александра Довженка, народный художник СССР, резидент советской разведки Мыкола Глущенко. Мой знакомый художник Николай Николаевич из дачного поселка Клавдиево, что под Киевом, уверяет, что видел даже парадный мундир художника с солидным “иконостасом”.
Перед войной украинского поэта Михайла Шлома, свободно владевшего немецким языком, вызвали на специальные сборы. В августе 1941 года жене М. Шлома Елене сообщили, что ее муж погиб во время немецкого наступления. Однако справочник “Писатели советской Украины” сообщает, что во время войны поэт работал в подполье на Черниговщине, а потом воевал в партизанском отряде на территории Словакии, где и погиб в январе 1944 года. Однако, по сведениям, опубликованным в одной израильской газете, есть предположение, что “Шлома осел в США, где сразу же после второй мировой войны стала образовываться и быстро развиваться большая украинская община. И возможно, именно там Шлома, скрываясь под вымышленным именем, шпионил за своими новыми друзьями и соседями”.
Летом 1949 года все выходящие в Западной Европе украинские эмигрантские газеты напечатали сенсационное объявление: “Розыск. Просим всех, кто знает что-либо о судьбе известного ученого, профессора д-ра Виктора Петрова, сообщить письменно в редакцию”. Далее сообщалось, что “профессор В. Петров вышел 18 апреля 1949 года в 19.30 из своей квартиры по ул. Файличштрассе, 12 в Мюнхене — к поезду на Митенвальд. В лагере Митенвальд, куда он собирался, его нет”. Это известие всколыхнуло всю украинскую общину, поскольку профессор В. Петров (псевдонимы — Виктор Бер и В. Домантович) был человеком незаурядным, обладавшим энциклопедическими знаниями. Он был филологом и философом, историком и этнографом, писал прозу. Мнение относительно таинственного исчезновения было однозначным — похищен советскими спецслужбами. Однако существовало подозрение, что Петров мог быть и советским агентом. В 1955 году бывший профессор истории древнего мира и археологии университета Ростова-на-Дону Михаил Миллер обнаружил в книге А. Монгайта “Археология в СССР”, изданной в Москве, на странице 400 в именном указателе ученых строчки: “Петров Виктор Платонович (род. 1894). Археология Украины, главным образом эпоха полей погребений. Филолог”. Естественно, что в сборнике не упоминались ученые-эмигранты. Значит, сделал вывод профессор Миллер, Виктор Петров благополучно возвратился в СССР и считается там советским археологом.
Человеком, который нанес украинскому национально-освободительному движению невосполнимый урон, является советский суперагент Ким Филби. С 1949 по 1951 год он работал в Вашингтоне, занимая пост офицера по взаимодействию между СИС и ЦРУ, проводивших совместные тайные операции в Восточной Европе. Это позволяло ему информировать советскую разведку обо всех мероприятиях американцев и англичан.
“В сложном послевоенном мире США раз за разом оказывались перед необходимостью решения задач, которые было невозможно разрешать обычными дипломатическими методами, — писал Филипп Найти в своей книге “Вторая древнейшая профессия”. Тайные операции “являются более мощным средством, чем дипломатия, и в то же время не столь отвратительны, как война” и тем самым помогают найти выход. Опыт ЦРУ в Италии, Франции и Греции показывал, что при помощи тайных операций можно достигнуть желаемых результатов... Такие операции начали проводиться в Украине, в Литве, Польше и Албании... Украинская операция (которая проводилась совместно с британской СИС. — С.К.) заключалась в поддержке попыток борьбы националистов против советского контроля. ЦРУ финансировало националистические операции, готовило их кадры и помогало забрасывать агентов назад в страну для организации восстания... Сотни агентов и миллионы долларов были потеряны в Литве и в Украине, где действия ЦРУ скорее мешали, чем содействовали движению сопротивления”.
Ким Филби явно неискренен в своих воспоминаниях, когда кокетничая и рисуясь, пишет в своей тенденциозной книге мемуаров “Моя тихая война” об Украине и своем участии в деле подавления украинского сопротивления шпионскими методами: “Разногласия относительно Украины (между СИС и ЦРУ. — С.К.) были... давними и такими же непримиримыми. Еще до войны СИС поддерживала контакт со Степаном Бандерой... После войны это сотрудничество получило дальнейшее развитие. Но беда заключалась в том, что хотя Бандера был заметной фигурой в эмиграции, его утверждения о наличии множества сторонников в Советском Союзе никогда серьезно не проверялись, разве что в негативном смысле, поскольку от них ничего не поступало. Первая группа агентов, которую англичане снабдили радиопередатчиком и другими тайными средствами связи, была направлена в Украину в 1949 году и... исчезла. В следующем году послали еще две группы, но о них также не было ни слуху ни духу. Тем временем американцы начали серьезно сомневаться относительно полезности Бандеры Западу, а провал засланных англичанами групп, естественно, не рассеивал этих сомнений...
Правда, ЦРУ заявляло, что зимой 1949/50 года оно приняло несколько курьеров с Украины... В 1951 году, после нескольких лет упорной работы, ЦРУ все еще надеялось послать на Украину своего “политического” представителя с тремя помощниками для установления контакта с “движением сопротивления”...
Стремясь преодолеть англо-американские разногласия по поводу Украины, ЦРУ настаивало на проведении широкой конференции с СИС. Эта конференция состоялась в Лондоне в апреле 1951 года. К моему удивлению, английская сторона заняла твердую позицию и наотрез отказалась выбросить Бандеру за борт... В течение месяца англичане забросили три группы по шесть человек. Самолеты отправлялись с аэродрома на Кипре. Одна группа была сброшена на полпути между Львовом и Тернополем, другая — неподалеку от верховий Прута, около Коломыи, и третья — в пределах Польши, около истоков Сана. Чтобы избежать дублирования и перекрытия районов, англичане и американцы обменивались точной информацией относительно времени и географических координат своих операций (что и являлось находкой для шпиона КГБ. — С.К.). Не знаю, что случилось с этими группами, но об этом, пожалуй, нетрудно догадаться”. Естественно, что по наводке Филби они были арестованы.
Советскими карательными органами были арестованы и другие участники бандеровского движения, направлявшиеся из-за рубежа в Украину. Бывший функционер ОУН Евген Стахив вспоминает: “Бандера посылал курьеров в Украину, и большинство их попадало в руки большевиков. Ходил в Украину Чижевский (псевдоним Демид) — его поймали. Перевербовали и послали назад в эмиграцию. Ходил Ярослав Мороз — то же. Потом Бандера послал резидентом в Прагу Рекетчука. И там его увидел некто Печора — служил в гестапо, потом у большевиков — и продал его... Еще был провокатор Бесага — агент гестапо, а потом КГБ.
Бандера... также послал в Украину своего эмиссара — Мирона Матвиейка с группой. Они прыгали с английского самолета, и миссия Матвиейка сразу же попала в руки КГБ, поскольку английский разведчик Филби, который одновременно работал на Советский Союз, дал координаты места приземления. Их перевербовали и длительное время дурачили Бандеру, посылая фальшивые радиограммы.
Еще Бандера организовал переход своих курьеров через Польшу, назначив руководителем подполья Зенона, который работал в польской службе безопасности, которая, в свою очередь, тесно контактировала с КГБ — так что вся связь через Польшу в Украину была под контролем КГБ. Зенон выдал на явную смерть около сотни человек”.
По разным оценкам, к тому времени УПА насчитывала в своих рядах от 40 до 100 тысяч бойцов. И командовал этой армией генерал-хорунжий Роман Шухевич — “Тарас Чупрынка”. По словам Судоплатова, он обладал “незаурядной храбростью и имел опыт конспиративной работы, что позволяло ему еще и через семь лет после ухода немцев заниматься активной подрывной деятельностью. Кэгэбисты, как ни старались, не могли узнать место пребывания Романа Шухевича. В то время, как его искали в окрестностях Львова, он дважды, в 1948 и 1949 годах, лечился в кардиологическом санатории в Одессе. Однажды советские органы получили известие, что Тарас Чупрынка появился в Львове, где, как пишет П. Судоплатов, “встретился с несколькими видными деятелями культуры и даже послал венок от своего имени на похороны одного из них. Его рискованный жест вызвал разговоры в городе, и наш агент, бывшая актриса театра “Березиль” в Харькове, писавшая для “Известий”, подтвердила присутствие Шухевича в районе Львова. Нам, в свою очередь, удалось установить личность четырех его телохранителей-женщин...” В операции по ликвидации Шухевича был задействован, добровольно или по принуждению, участник националистического движения, адвокат Горбовой. Как пишет все тот же Судоплатов, Горбовой указал место, где мог скрываться Шухевич. МГБ удалось также завербовать связного командующего ОУН-УПА, игрока львовской команды “Динамо”, и захватить одну из телохранительниц Шухевича Дарью Гусяк.
Мне в руки попали ксерокопии протоколов допросов Дарьи Гусяк и другие документы из архива КГБ. Думаю, что сухая лаконичность этих документов только подчеркивает трагическую жертвенность участников националистического подполья. Документы публикуются в сокращенном виде, сохраняя орфографию и стиль изложения.
Сергей Кулида
Нью-Йорк
Окончание в следующем номере
Читайте в номере