| | От | Офф-Топик |  |
| К | Офф-Топик |  |
| Дата | 07.07.2000 17:15:18 |  |
| Рубрики | WWII; Спецслужбы; |  |
И еще другой материал о Отто
Имя Отто Скорцени вошло в историю второй мировой войны как имя злого духа, безраздельно преданного Гитлеру и способного во имя выполнения его приказов спуститься в ад…
Министр пропаганды Йозеф Геббельс резко выбросил руку: “Вы хотите тотальной войны?” — напрягая горло, вопил он перед беснующейся толпой партийных функционеров.
Его голос, усиленный микрофонами, воем уносился вдаль — уууу… И наэлектризованная толпа, размахивая штандартами со свастикой, дружно ревела в ответ:
— Хох! Хох! Хох!
Это был момент рождения еще одного пропагандистского штампа: “Предельно сплотить нацию в кульминационный период ее борьбы с врагами фюрера и рейха”.
Сам Геббельс прекрасно понимал, что дело с “предельным сплочением нации” неисправимо запоздало. Уже прозвучал похоронный звон по 6-й армии фельдмаршала фон Паулюса, на Восточном фронте рассыпались в прах 112 дивизий вермахта; высадившийся в Марокко и Алжире экспедиционный корпус генерала Дуайта Эйзенхауэра начал операцию “Торч”, и Роммель оказался меж двух огней, все реальней нависала угроза высадки союзников во Франции, и новый, 1943 год только усиливал тревогу за будущее…
Голос Геббельса продолжал греметь над толпой, а в мозгу министра прокручивалась одна и та же мысль: “Идиот Канарис со своим идиотским абвером… Это его тупицы с аристократическими приставками перед фамилиями не дали нам ясного представления об оснащении большевистских орд. Мы понятия не имели, сколько танков в месяц способна произвести промышленность Советов, мы не имели даже точных карт, не знали, как отнесется к нам гражданское население… А что они сделали с армией Роммеля? Ведь за пять дней до начала наступления британских войск в Африку из генерального штаба прибыл офицер отдела “Иностранные армии Запада”, передавший, что, по сведениям военной разведки, англичане не смогут начать наступление в ближайший месяц. Тогда Монтгомери удалось скрыть от зазнаек Канариса не только дату наступления, но и направление главного удара. Фюрер должен реорганизовать разведывательно-диверсионную деятельность, придать ей способность влиять на ход событий на фронтах. Впрочем, он сам, кажется, пришел к этому выводу. Конечно, не обошлось без подсказок Гиммлера, но сейчас Черного Генриха лучше поддержать…”.
За не высказанным вслух словом Йозефа Геббельса очень быстро последовало дело. Менее чем через месяц часть здания Главного имперского управления безопасности была взята под особую охрану. И только посвященным было известно, что там расположилось суперсекретное “Управление VIS”, входящее в структуру бригаденфюрера Вальтера Шелленберга, но курируемое лично начальником Главного имперского управления обергруппенфюрером СС Эрнстом Кальтенбруннером. Еще более узкий круг людей знал, что под литерой “S” скрывался отдел диверсий зарубежной разведки СД. И буквально единицам было известно, что назначенный начальником отдела “S” гауптштурмфюрер (капитан), еще в феврале 1934 года, при вступлении в 89-й штандарт СС своей родной Австрии давший эсэсовскую клятву, носил помимо фамилии Отто Скорцени и другие имена — Мюллер, д-р Вольф, Ральф Штайнер…
Когда гауптшурмфюрер Скорцени непринужденно нес свое могучее, атлетически сложенное тело по коридорам Управления, встречным офицерам казалось, что на них надвигается громада, достающая головой до свисавших с потолках светильников. Рост гауптштурмфюрера достигал 196 сантиметров, под стать росту была и масса. Высокий лоб с горизонтальными морщинами нависал над серо-зелеными глазами, выдвинутый вперед подбородок и левая щека были испещрены шрамами, темно-русые стриженные ежиком волосы прикрывала форменная офицерская фуражка с высокой тульей.
Войдя в приемную Кальтенбруннера, своего непосредственного шефа и земляка (начальник Главного имперского управления безопасности тоже был родом из Австрии), гигант резко бросил адъютанту:
— Доложите обергруппенфюреру, что Скорцени уже прибыл.
Через минуту Отто Скорцени вошел в кабинет Кальтенбруннера, щелкнул каблуками и почтительно замер.
— Садись, Отто, — не отрываясь от разложенных на столе документов, сказал Кальтенбруннер.
Скорцени спокойно смотрел на опущенную голову и идеально ровный пробор своего начальника. Было время, когда он называл этого человека просто по имени — Эрнст. Тогда, выполняя приказ фюрера австрийских нацистов Артура Зейсс-Инкварта, Скорцени вместе с Кальтенбруннером убили федерального канцлера Дольфуса прямо в его резиденции на Ам Бальхауз-плац, а через четыре года арестовали президента Австрии Микласа и канцлера Шушнига, расчистив таким образом почву для спланированного в Берлине “аншлюса” соседнего государства. Чуть позднее вместе с Адольфом Эйхманом Скорцени организовал в Вене “Хрустальную ночь”, о которой докладывал лично начальнику службы безопасности Рейнхарду Гейдриху:
“Подожжена 191 синагога, 76 полностью разрушены. Кроме того, сожжены 11 общинных домов и кладбищенских молелен. Схвачено 20 тысяч евреев…”
Награда не заставила себя долго ждать: Скорцени было разрешено создать собственную строительную фирму из трех еврейских предприятий и присвоить роскошный особняк в одном из престижных районов Вены — хозяин виллы, еврей, был отправлен на “перевоспитание” в концентрационный лагерь.
Весной 1940 года пути Кальтенбруннера и Скорцени разошлись. И вот, после провозглашения тотальной войны, Эрнст вспомнил о своем старом друге и земляке.
Кальтенбруннер наконец-то оторвался от документов:
— Ты должен знать, Отто, что твоя нынешняя должность вводит тебя в круг наиболее доверенных лиц фюрера. И именно на твой отдел в условиях тотальной войны возлагаются особые надежды. Отныне твои люди должны развернуть подрывную деятельность в самых отдаленных и неожиданных для врагов рейха точках планеты. Именно твои люди должны поднять против англичан арабские племена Ближнего Востока, горские кланы Индии и Ирана, парализовать судоходство по Суэцкому и Панамскому каналам, уничтожить партизанских лидеров в России, Югославии, Франции… Под ударом твоих групп должны находиться военные объекты за Уралом и в США, штабы русских армий и корпусов, стратегические предприятия Англии и Шотландии. Необходимо также резко усилить работу по созданию “пятых колонн” для сбора компрометирующих досье на политических и государственных деятелей стран “Оси”, развернуть тотальную, не ограниченную слезливой моралью, беспощадную диверсионную войну!..
Скорцени внимательно слушал наставления Кальтенбруннера, хотя и без них прекрасно знал, с какой целью создан его отдел “S”. Об этом достаточно исчерпывающе говорилось в специальной инструкции. Однако монолог Эрнста давал ему карт-бланш на проведение самых невероятных диверсионных операций. Скорцени отлично понимал: добейся он успеха, и путь на вершину номенклатурной иерархии Третьего рейха будет для него открыт. Это было мечтой всей его жизни, ради которой Скорцени был готов абсолютно на все.
А Кальтенбруннер продолжал наставлять Скорцени своим надсадным голосом:
— В качестве основной базы тебе выделен замок Фриденталь. В течение месяца там должно быть сформировано особое диверсионное подразделение под кодовым названием “Специальные курсы особого назначения Ораниенбург”. Немедленно приступай к делу, Отто. С нами Бог и фюрер…
Трудно было подобрать более удачное место для базы, чем замок Фриденталь, расположенный рядом с концлагерем Заксенхаузен и в пятидесяти минутах езды от центра Берлина. Замок был удачно оторван от жилых массивов и в достаточной степени уединен.
Сидя в своем служебном кабинете, отделанном старинным дубом, Скорцени мог спокойно анализировать обстановку в рейхе, делать выверенные прогнозы, опираясь на сверхсекретные данные оперативной и стратегической разведок. Скорцени прекрасно понимал, что фюрер до предела раздражен бесконечными провалами абвера и оргвыводы не заставят себя ждать.
Гром грянул весной следующего 1944 года, когда абвер был переподчинен Главному управлению имперской безопасности, и все его диверсионно-подрывные подразделения (более трех тысяч агентов, диверсантов, тайных осведомителей) сразу же оказались в прямом подчинении у Отто Скорцени. Теперь у него появилась прекрасная возможность сформировать собственную “лейб-гвардию”, как он полушутя называл Особый фридентальский батальон, созданный из специально обученных головорезов. В июле, после неудачного покушения на Гитлера, предпринятого группой полковника фон Штауфенберга, именно этот батальон Скорцени займет здание Верховного главнокомандования вермахта и расправится с заговорщиками.
* * *
Холодным сентябрьским утром 1944 года семья венгерского регента Миклоша Хорти, как обычно, собралась к завтраку. Ветер мел желтые листья по улицам городской крепости Буда, где располагались резиденция Хорти и правительственные учреждения Венгрии.
В здании резиденции было тепло, в большой, уютной столовой тихо потрескивали поленья в камине, и отблески огня причудливо отражались в сплетениях старинных витражей и подвесках хрустальных люстр. Сам регент сидел в кресле, стилизованном под эпоху короля Штефана, с подлокотниками, изображающими спящих леопардов. Завтрак закончился, пришло время кофе и традиционной семейной беседы.
Регенту было 76 лет, он уже давно устал от бремени власти, у которой оставался без малого четверть века. Единственное, чего по-настоящему хотел Хорти, это спокойного и размеренного бега государственного корабля по штилевой поверхности океана жизни. Бега, не требующего особых усилий с его стороны, без резких поворотов корабельного руля.
Однако события складывались совсем не так, как хотелось бы Миклошу Хорти. Прикрыв глаза набрякшими веками, старый регент расслабленно размышлял о том, насколько бы выиграла Венгрия, если бы в мире не существовало ни Гитлера, ни Сталина…
Молчание прервал сын регента, Николаус, который со временем должен был унаследовать власть и кресло диктатора.
— Послушай, отец, — низким голосом начал Николаус. — Мы не можем более сохранять вид покорного союзника Германии. Мы остались совсем одни. Рим, Бухарест, София, Хельсинки оказались дальновиднее нас — они уже покинули тонущее германское судно…
Регент разомкнул веки. Традиция была нарушена, сын заговорил не о семейных делах, а о политике. Что он мог ответить Николаусу? Что приглашение в марте частей вермахта в Венгрию было серьезной ошибкой? Так немцы пришли бы сами! Что его представители тайно, через нейтральные страны, ищут контакты с Вашингтоном и Лондоном? Так об этом уже известно проклятому бригаденфюреру Эрнсту Везенмайеру, представляющему в Будапеште службу безопасности Германии. Нетрудно представить себе, что он пишет Кальтенбруннеру на Принц-Альбертштрассе. Наверняка предлагает срочно заменить регента этим прохвостом Салаши, окончательно помешавшемся на идее Великой Венгрии…
Не отвечая на вопрос сына, Хорти медленно поднялся с кресла и, величественно кивнув членам семьи, покинул комнату.
* * *
Миклош Хорти был абсолютно прав: Везенмайер действительно слал в Берлин одно донесение за другим. И то, о чем писал обергруппенфюрер, знай о содержании этих донесений Хорти, привело бы престарелого регента Венгрии в ужас: “Основная причина пораженческих позиций влиятельных кругов Венгрии, — писал в частности Везенмайер, — объясняется наличием в стране еврейского населения. В количественном отношении евреи составляют 10 процентов всего населения Венгрии, а в Будапеште их даже 35 процентов. Евреи — враг номер 1. Эти миллион сто тысяч евреев ведут подрывную деятельность против рейха. Такое же, если не большее число венгров-приспешников им помогает. Для того, чтобы парализовать саботажников и заставить их немедленно отступить, необходимо предъявить им наши жесткие требования с угрозой использовать военную силу. На мой взгляд, этого будет достаточно, чтобы противник капитулировал. Я твердо убежден в том, что регент Хорти без всякого промедления согласится с любой кандидатурой премьер-министра, которую пожелает предложить фюрер. Он это сделает хотя бы ради того, чтобы спасти себя и свою семью…”.
Текст этого донесения был зачитан на секретном совещании в ставке Гитлера, куда был приглашен и Отто Скорцени. Впрочем, присутствие “супердиверсанта рейха” на секретном совещании в ставке уже никого не удивляло: после операции по вызволению Муссолини фюрер окончательно уверовал в сверхъестественные возможности Скорцени.
Совещание завершилось монологом Гитлера:
— Вы, Скорцени, на случай, если регент нарушит свои союзнические обязательства, подготовите захват городской крепости. Чтобы облегчить выполнение задания, я дам вам письменный приказ с широкими полномочиями.
Выражаясь иными словами, Отто Скорцени получил от Гитлера полномочия для совершения государственного переворота в союзной Германии стране. А еще через несколько минут личный адъютант Гитлера генерал Шмундт вручил Скорцени приказ на бланке и со штампом “Фюрер и рейхсканцлер”:
“Штурмбанфюрер СС Отто Скорцени действует во исполнение личного, строго секретного приказа чрезвычайной важности. Предписываю всем военным и государственным органам оказывать Скорцени всяческое содействие.
Адольф Гитлер”.
* * *
Назначить время исполнения приказа Скорцени предстояло самому. Оно наступило в начале октября, когда он получил сообщение от начальника службы безопасности Итало-Балканского региона Вильгельма Хеттля. В нем указывалось, что Хорти установил контакты с разведслужбами США и Великобритании.
Медлить было нельзя. В условиях, когда территория рейха сокращалась, подобно шагреневой коже, стратегическое значение Венгрии, защищавшей мягкое подбрюшье Германии, возрастало с каждым днем.
…Небольшой одномоторный “Шторьх” нетерпеливо вздрагивал на взлетной полосе военного аэродрома в Мюнхене. Пилот, сдерживая обороты машины, лениво поглядывал на часы-хронометр. Ждали важного пассажира. Наконец на взлетном поле появился черный “опель-капитан” в сопровождении двух мотоциклистов-эсэсовцев. Выпрыгнувший из машины мужчина огромного роста, в сером костюме и в такого же цвета пальто и шляпе, легко поднялся в самолет.
— Прошу надеть парашют, доктор Вольф, — с почтением в голосе попросил летчик. — Через минуту мы взлетаем.
На аэродроме Люфтваффе в Будапеште самолет уже ждали. Как только “Шторьх” закончил пробег и медленно вырулил к стоявшим неподалеку автомобилям, к самолету сразу же подошел штурмбанфюрер Вилли Хеттль:
— Хайль, Отто! — улыбаясь, приветствовал гостя Хеттль. Он знал Скорцени еще со времен совместной службы у Зейсс-Инкварта. — Рад тебя видеть, старый дружище! Что в Берлине?
— Пока держимся, Вилли… — Скорцени коротко улыбнулся, от чего шрам на щеке пополз вверх. — Заканчиваем расчеты с мокрицами-заговорщиками. Где ты разместил мои части?
— На окраине Будапешта, в полной боевой готовности, Отто. Одна спецрота, переодетая в штатское, размещена в районе городской крепости.
Последнюю фразу Хеттль произнес уже в машине. Менее чем через час они подъехали к штаб-квартире Хеттля. Не теряя ни минуты, Скорцени с головой ушел в разработку плана захвата резиденции Хорти. Вначале необходимо было изолировать наиболее близких к регенту людей. Хеттль сразу же назвал нужные имена:
1. Николаус Хорти, прямой наследник регента.
2. Адмирал Коломан Харди, командующий Дунайской флотилией.
3. Генерал Бакаи, комендант Будапешта.
— Ты считаешь, ликвидация этой тройки сделает регента смирным? — спросил Скорцени.
— Думаю, да, — после паузы ответил Вилли Хеттль. — А если это его не убедит, что ж… Тогда можно будет бронированным кулаком нанести удар по крепости в Буде.
Операцию так и назвали — “Бронированный кулак”.
* * *
Вечером 10 октября в ресторан шикарного будапештского отеля “Ритц” вошли трое молодых людей в штатских костюмах. Закончив ужин и опорожнив при этом бутылку французского коньяка, компания, слегка пошатываясь, поднялась в заблаговременно заказанные номера. Впрочем, пробыли молодые люди в них совсем недолго. Уже через полчаса все трое поднялись на верхний этаж отеля, где, по агентурным данным, жила любовница генерала Бакаи, коменданта Будапешта. Пока двое “заглушили” дежуривших у апартаментов любовницы полицейских, третий отмычкой открыл дверь номера. Затем все трое вошли в холл, где возле радиоприемника сидела молодая, красивая женщина.
— Соблаговолите вызвать сюда коменданта Бакаи, мадам, приказал один из трех незваных гостей, поигрывая перед лицом дамы широким лезвием десантного ножа.
Любовница оказалась дамой умной и тут же выполнила требование. После короткого телефонного разговора, состоявшегося между генералом Бакаи и его пассией, двое диверсантов спустились вниз, а третий остался в номере.
Через четверть часа на противоположной отелю стороне улицы остановилась машина, из которой вышли генерал Бакаи и два агента охраны. Им навстречу походкой праздных прожигателей жизни устремились двое молодых людей. Едва только они поравнялись с охранниками коменданта, последовало несколько сокрушительных ударов кастетами, и оба телохранителя повалились на тротуар без признаков жизни. Еще мгновение, и генерал Бакаи очутился в своей машине, но уже под охраной людей Скорцени. Короткий тычок пистолетным стволом в затылок обмершего от страха генеральского шофера, и машина направилась в сторону немецкого аэродрома, где совсем недавно Вилли Хеттль встречал Отто Скорцени.
…Глубокая ночь 11 октября. Улицы Будапешта совершенно пустынны. Время от времени по ним грохочут кованые сапоги немецких и венгерских патрулей, изредка проносятся грузовики с солдатами и служебные “легковушки”. Одна из таких редких машин притормаживает у дома, где живет командующий Дунайской флотилией адмирал Харди. Охрана у подъезда дома убрана в одно мгновение. Затем четверо громил подходят к входной двери, и один из них на безукоризненном венгерском представляется офицеру внутренней охраны, приоткрывшему дверь в резиденцию, не снимая цепочки:
— Лейтенант Вереш из наружной охраны его превосходительства господина регента. Срочное послание!
Дверь открывается…
Через час генерал Бакаи приобретает компаньона.
Воодушевленный успехом Скорцени отдает приказ о похищении Хорти-младшего. Это было непростое решение. Арестовать наследника регентской власти, сына самого диктатора Венгрии, да еще и в Будапеште — дело нешуточное. Но Скорцени не колеблется. Он облечен высокими полномочиями фюрера.
Штурмбанфюрер поднимает трубку и приглашает к себе начальника гестапо штандартенфюрера Клагеса. И полковник Клагес, как миленький, летит на встречу с младшим по званию. Впрочем, что полковник?! К приказам Скорцени самым серьезным образом прислушивается даже особый уполномоченный Гитлера в Венгрии бригаденфюрер (генерал-майор) Эдмунд Везенмайер. Да что Везенмайер, сам обергруппенфюрер (генерал-полковник СС) Бодо Хаусер заявил, что сочтет за честь преподнести после окончания операции своему бывшему подчиненному спортивный автомобиль новейшей марки. Вот что такое Рыцарский крест, прикрепленный лично Гитлером, и сопровождавшие награду слова фюрера: “Услуги с Муссолини я никогда не забуду, Скорцени!”
Задание, которое Клагес получил от Скорцени, было предельно простым: под предлогом передачи важных сведений добиться личной встречи с Николаусом Хорти в кабинете его друга, управляющего компанией речного судоходства “Феликс Борнемисца”. Во время переговоров Клагеса с Хорти-младшим группа из пяти гестаповцев, заранее проникшая в помещение фирмы, арестовывает наследника. Транспортировку Николауса Хорти и его вывоз за пределы Венгрии обеспечивали люди Скорцени…
Наступил день 15 октября 1944 года. Шеф будапештского гестапо Клагес сидел в кабинете у Феликса Борнемисца и нетерпеливо поглядывал в окно, с минуты на минуту ожидая приезда Николауса Хорти.
Наконец лакированный “хорьх” сына регента подкатил к подъезду. Но что это?..
Из притормозившего рядом грузовика выпрыгивают два взвода вооруженных гвардейцев Хорти. Поняв, что успех операции решают секунды, Клагес, едва только Хорти-младший входит в кабинет, защелкивает наручники на запястьях сына регента и его друга, после чего несколько гестаповцев закутывают пленников в ковры и волокут к выходу. Но и гвардейцев, видимо, неплохо обучили: автоматная очередь сразила двух гестаповцев, оставшиеся в живых были вынуждены скрыться в помещении фирмы. Вот тут-то и показали свою выучку “слушатели” “Специальных курсов особого назначения Ораниенбург”: “невинные прохожие” на улице вдруг ощетинились стволами “шмайсеров”. Кинжальный огонь, сопровождаемый взрывами гранат, прижал гвардейцев к брусчатке мостовой. Когда они опомнились, автомобиль с похищенными уже исчез.
Теперь операция “Бронированный кулак” вступала в завершающую стадию. Для Скорцени пришло время пустить в ход свой главный козырь — батальон парашютистов-фридентальцев. При поддержке двух “тигров” они окружили городскую крепость Буда, взломали древние ворота замка и растеклись по территории крепости. Ими командовал гигант в маскировочном халате десантника. Остатки дворцовой охраны, понесшей серьезные потери, были разоружены. Под приставленным к виску пистолетом Скорцени генерал Лазар отдал приказ гвардейцам прекратить сопротивление и сдаться.
В тот же день, 15 октября, Скорцени на специальном поезде вывез в Германию низложенного регента Хорти. Кресло “отца нации” занял фюрер партии “Скрещенные стрелы” Ференц Салаши. Теперь венграм предстояло пережить весь ужас боев за Будапешт, а венгерским евреям — занять места в лагерях смерти и печах крематориев. Правда, оберштурмбанфюрер Адольф Эйхман начал здесь свою страшную охоту за евреями еще за полгода до описываемых событий. Но после переворота, устроенного диверсантами Отто Скорцени, в пункты массового уничтожения двинулись сотни новых эшелонов с венгерскими евреями и еще 618 тысяч несчастных с желтой звездой на одежде арестантов испили до дна горькую чашу насильственной смерти…
А любимец фюрера был в очередной раз обласкан: его грудь украсил Золотой Рыцарский крест, а петлицу — знак очередного звания.
P.S. В последние месяцы в мировой печати вновь промелькнули сообщения, что в саду имперской канцелярии ранней весной 1945 года был сожжен труп двойника Гитлера. Как бесспорное доказательство этой версии приводится свидетельство его мифической внучки (?!), утверждающей, что Гитлер скончался лишь несколько лет назад, в одной из латиноамериканских стран, чуть не дожив до векового юбилея.
Несомненно, пресса напала на “золотую жилу”, и нам еще предстоит стать свидетелями новых потрясающих “открытий”. Конечно, можно было бы в принципе этому поверить. В конце концов, все бывает в жизни, и даже изверги не всегда уходят в ад. Но есть свидетель, в рассказах которого трудно усомниться. Это — оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени. В окружении Гитлера трудно найти второго такого человека, которому фюрер так доверял бы и на которого так надеялся. До конца своих дней верзила-эсэсовец хранил при себе фотографию Гитлера в серебряной рамке с надписью: “Моему штурмбанфюреру Отто Скорцени в благодарность и на память о 12 сентября 1943 года. Адольф Гитлер”.
Небезынтересно перечислить страны, где побывал Скорцени после войны: Франция — Западная Германия — Италия — Аргентина — Англия — Ирландия. Любопытное дело: послевоенные годы, в отличие от подавляющего большинства нацистских преступников, пытавшихся скрыться в далекой Латинской Америке, Скорцени проводит в Европе. Почему? И если Гитлер был жив, почему Скорцени не устремился вслед за своим кумиром за океан?
Могут возразить, что Скорцени побывал в Аргентине в 1954 году. Однако ни о какой его встрече с Гитлером говорить не приходится, ибо несмотря на богатейший опыт конспиративной работы, бравый оберштурмбанфюрер умудрился “засветиться”: газета “Эпока” опубликовала снимок, сделанный на вилле в пригороде Буэнос-Айреса, под таким заголовком: “Президент Перон принял двух представителей фирмы Круппа”. В одном из собеседников Перона можно без труда узнать… Отто Скорцени. Спрашивается: если бы Гитлер был действительно жив, да еще прятался в Аргентине, стал бы Скорцени так бездумно “подставляться” журналистам?!
Есть и такая версия: Скорцени презирал фюрера и после бесславно проигранной войны, зная, что фюрер жив, не захотел с ним встречаться. Но и она не выдерживает никакой критики, поскольку именно после войны Скорцени заявил: “По моему мнению, Гитлер был крупной личностью и обладал исключительно светлым умом”.
Но, может быть, Гитлер сам выезжал в Европу для встреч со Скорцени? Тоже маловероятно: западные спецслужбы буквально не спускали со Скорцени глаз, и такая встреча, если поверить в версию “второго Гитлера”, была бы наверняка зафиксирована.
Остается лишь сослаться на выступление Отто Скорцени 31 августа 1960 года в Ирландии, где он во всеуслышание произнес:
“Гитлер действительно мертв! Я заявляю: лучшим доказательством того, что он мертв, служит тот факт, что я нахожусь здесь. Будь Гитлер жив, я был бы рядом с ним!”…
Валерий Смоленский
Читайте в номере