И снова здравствуйте Дух такой если желаете могу выслать немного материалов , если нет - не буду.
Тут кто то ссылку давал, но повторюсь текстом: с сайта знакомьтесь япония.
1. «Горные духи»
Среди «горных духов» (яма-но ёкай) наибольшее распространение в народной традиции получили тэнгу, ямамба и ямаотоко.
Первые сведения о тэнгу («небесной собаке») относятся к середине VIII в. Еще в хронике «Нихонги» («Анналы Японии», 720 г.) рассказывалось, что в 637 г. по небу с востока на запад пролетела «Большая звезда» и за ней последовал страшной силы звук. В те времена люди говорили, что это лаяла тэнгу — небесная собака и голос ее был грому подобен. Однако при многочисленных описаниях тэнгу в последующие эпохи на сходство с собакой указывалось все реже, и тэнгу представал все более и более похожим на птицу. Известный сегодня вид тэнгу сформировался, по всей видимости, в эпоху Камакура (1185—1333), когда изображения этого лесного чудовища получили огромную популярность и были объединены даже в особую художественную серию. К этому же времени относится и появление сборников рассказов-сэцува «Тэнгу-соси».
Тэнгу считался наиболее коварным лесным ёкаем. Он обитал на высоких деревьях, как правило на старых соснах или криптомериях. Вид его был поистине грозен: красное лицо, густые ниспадающие белые волосы, длинный нос, похожий на клюв, тело, покрытое шерстью, как у ямаину — волка или одичавшей собаки, на спине два небольших крыла, когти длинные и острые, как гвозди.
Умение тэнгу летать по небу отмечалось уже в первых упоминаниях о нем. Первоначально тэнгу даже изображали в виде воронов. В эпоху Хэйан (794—1185), например, широкое распространение получило представление о том, что неправедные буддийские монахи после смерти превращаются в тэнгу и становятся похожими на воронов.
Однако постепенно вороний клюв трансформировался в сознании японцев в длинный нос, и лицо тэнгу стало весьма походить на человеческое.
Может быть, поэтому маски тэнгу стали использовать во время синтоистских праздников5, и они заняли видное место среди японских народных масок. Их изготавливают почти во всех районах Японии. Каждая имеет ярко выраженный местный колорит и по-своему неповторима. Они отражают не только разницу восприятия тэнгу в разных концах страны, но и помогают реконструировать историю представлений о нем.
Так, в префектуре Тоттори маску тэнгу называют «оотэнгу» («великий тэнгу»). Однако в ней нет ничего грозного: непропорционально длинный нос, негустые пряди волос, чуть спадающие на лоб, и, скорее всего, печальные глаза. А вот в представлении жителей префектуры Гумма тэнгу — сердит и своенравен. Его называют тётэнгу («птица-тэнгу»). И действительно, трудно определить, чего больше в маске — птичьего или человеческого: широкие, пристально смотрящие глаза, длинный крючковатый нос, больше похожий на клюв, густые брови, опущенные уголки губ. Эта маска, в отличие от всех остальных, синего цвета, что придает выражению тэнгу еще большую холодность и сдержанность. Жители префектуры Окаяма тоже, по всей видимости, не считали тэнгу способным испытывать добрые чувства. В их масках тэнгу предстает настоящим злодеем: рот полуоткрыт, глаза сверкают, густые брови вразлет высоко подняты не то в удивлении, не то в порыве ярости. Рядом с ним тэнгу из префектуры Фукусима кажется задумчивым и романтичным. В глазах уже знакомая печаль, а длинные пряди белых волос, свисающие со лба, щек и подбородка, даже придают его лицу выражение какой-то незащищенности6.
При всех различиях в восприятии тэнгу в разных районах Японии было и то общее, что объединяло все маски тэнгу: его практически всегда изображали краснолицым (причем цвет лица был не красноватым, а ярко-красным) и длинноносым. По мнению Р.Дорсона, именно нос тэнгу, ставший со временем его своеобразной «визитной карточкой», важным атрибутом и причиной всевозможных фольклорных приключений, связывал этого злого духа с японской классической мифологией, в частности с богом Саруда-хико.
Действительно, Саруда-хико (т.е. «Юноша-бог из Саруды»), известный также и под другими именами («Бог развилок дорог», «Священный дух, достигший дна» и «Священный дух вскипающей пены»), пусть и весьма отдаленно, напоминает тэнгу. Он огромного роста, длинноносый, уголки рта светятся, а глаза сверкают, как плоды кагати (пузырника), и подобны огромным зеркалам7. Саруда-хико появляется в мифах о нисхождении правнука богини солнца Аматэрасу — Ниниги на землю, перед которым Саруда-хико, земной бог, предстает с целью поступить в услужение к посланнику Небес. Однако, на наш взгляд, ничто, кроме длинного носа Саруда-хико, не является прямым указанием на сходство этих двух персонажей, а сама гипотеза еще нуждается в доказательных подтверждениях.
Как полагали японцы, тэнгу входят в своего рода союз, предполагающий разделение на главных и подчиненных. Титулованные главы союза щеголяют в красных одеяниях, на голове у них маленькая шапочка, а в правой руке — веер из перьев. Они живут на самых высоких деревьях, откуда зорко следят как за своими подчиненными, так и за людьми. Рядовые тэнгу должны во всем им подчиняться и по первому зову старших лететь туда, куда те прикажут. Из-за этого их даже прозвали коппа тэнгу («тэнгу, словно листочки»). В сказках и легендах нередко повествуется о «собраниях» тэнгу в каком-либо уединенном месте или на вершине сосны.
С течением времени за тэнгу прочно закрепились три неотъемлемые детали (сосна, нос и веер), каждая из которых всегда ассоциировалась именно с этим персонажем японской народной демонологии. Что касается сосны, то существует даже такой термин, как тэнгу мацу («сосна тэнгу»). До сих пор в разных районах Японии бытует множество легенд о связи старых сосен с тэнгу.
Еще в конце XIX в. в префектуре Сидзуока каждому желающему показывали сосну, на вершину которой ночью прилетает дух. Правда, мало кто видел прилетевшего тэнгу воочию, но звуки, доносящиеся с вершины сосны, свидетельствовали о его появлении. В префектуре Аити жители местечка Кита нередко в дождливую ночь видели странный огонь между старой сосной и кедром около храма Кумано. Поговаривали, что это дело рук тэнгу, который живет на сосне, но иногда перебирается на вершину кедра8. В префектуре Миэ в уезде Иинан рассказывали, например, что со старой сосны доносился страшный голос и люди боялись даже поднимать упавшие с нее засохшие ветки. Другой тэнгу, из столичного округа Киото, считался любителем игры на барабане. В дождливые дни люди слышали тяжелые удары, доносящиеся с вершины сосны, и говорили: «Это тэнгу бьет в большой барабан — тайко»9.
Вообще, в представлении японцев тэнгу зачастую ассоциировался со звуками. Возникавшие всякого рода слуховые галлюцинации было принято относить на его счет и называть тэнгу даоси («тэнгу одолевают», «тэнгу разрушают»). К тэнгу даоси относились все способы воздействия тэнгу на человека звуком: в лесу внезапно раздавался громкий, страшный смех — тэнгу вараи, или возникало ложное ощущение, что кто-то совсем рядом рубит дерево. В префектуре Аити в деревне Томита-мура долгое время главной достопримечательностью была упавшая во время грозы в 1921 г. сосна, на которой раньше жил тэнгу. Как говорили жители деревни, по звукам, доносившимся с ее вершины, они могли определить настроение тэнгу: когда он пребывал в радости, его смех разносился по всей округе, а когда он был в печали, с дерева слышался страшный гром и дикие крики, повергавшие людей в ужас и смятение10.
Воздействие на людей звуком со стороны тэнгу было столь же значительным, как и его поступки. Тэнгу даоси, при котором тэнгу действительно мог одолеть человека, вызывало панический страх, нервные расстройства и даже безумие.
Отличительной чертой характера тэнгу было также ревностное отношение ко всему, что он считал «своим». В случае посягательства на его собственность он не останавливался ни перед чем. Х.Асакура приводит бытовавшую в префектуре Сайтама легенду о юноше, который не поверил рассказам о прилетающем на сосну тэнгу и срубил ее. Той же ночью тэнгу сам пожаловал в его дом и отрубил юноше пенис, а затем повесил свою добычу на отрубленную часть сосны. Когда же спустя годы полусгнившее дерево срубили полностью, все, кто принимал в этом участие, умерли11. С другой стороны, тэнгу никогда не остаются в долгу, если ощущают заботу людей. Известна история о том, как служака, которого часто оставляли одного присматривать за храмом в префектуре Ниигата в уезде Камбара, начал ухаживать за старой сосной и подружился с тэнгу, за что последний стал превращать его в себе подобного и позволял летать в Киото, чтобы полюбоваться на красоты древнего города12.
Длинный нос тэнгу и неизменный веер из перьев с течением времени стали восприниматься как взаимодополняющие. В сказочном фольклоре веер не только предмет, которым хотят завладеть добрые и недобрые герои, он еще может укорачивать или удлинять носы, т.е. делать их длинными «как у тэнгу», или короткими, «как у людей».
Сюжеты многих японских сказок построены именно на этой особенности вееров. «В давние времена жили в Японии демоны с длинными носами. Называли их тэнгу. Были у тэнгу волшебные веера: шлепнешь по носу одной стороной — начинает нос расти, шлепнешь другой — снова нос коротким становится» — так начинается одна из самых известных японских сказок «Красный тэнгу и синий тэнгу» (в моем переводе — «Длинноносые страшилища»)13.
Веер тэнгу мог помочь доброму человеку разбогатеть и жениться на княжеской дочери. Ведь никому, кроме обладателя этого чудесного веера, не под силу было вновь превратить обезображенную длинным носом девушку в красавицу. Мог он и строго наказать лентяя и лгуна. Так и случилось с барсуком из сказки «Барсук и волшебный веер», не знавшим от безделья, чем себя занять после плотного обеда. Начал он постукивать себя по носу веером, украденным у маленьких тэнгу, да заснул, а нос рос и рос, пока не достиг неба, где работали небесные строители. Они схватили барсука за нос и подняли на небо, решив, что это не нос, а палка, именно та, которой им не хватало для строительства небесного моста14.
Еще в 1957 г. Р.Дорсону удалось записать у М.Миядзаки, родившегося в 1923 г. на о-ве Хоккайдо, историю об удивительном веере тэнгу. Как указывал информатор, эта легенда передавалась от отца к сыну в течение нескольких поколений и имела непосредственное отношение к их роду. Речь шла о предке М.Миядзаки, которого тэнгу научили изготавливать особую разновидность круглых вееров (ниндзицу). Мастера ниндзицу, глубоко познавшие это искусство и достигшие наивысшего умения, получали от тэнгу и удивительную способность становиться невидимыми после произнесения магических слов. Они могли также оставаться под водой больше часа и бегать быстрее лошади. За особое мастерство в изготовлении вееров, как рассказывал М.Миядзаки, тэнгу подарил его предку великолепный меч, который, правда, сам информатор не видел, но утверждал, что его отец видел тот меч и даже держал в руках15.
Волшебными свойствами обладал и нос тэнгу. Надо сказать, что в отличие от легенд, в которых наличие у тэнгу длинного носа не замечалось вовсе или же знаменовало собой нечто грозное в облике летающего демона, в сказках нос тэнгу рассматривался как источник всевозможных казусов и причина забавных приключений. Так, например, в уже упомянутой сказке «Красный тэнгу и синий тэнгу» герои с помощью свои носов пытались добыть себе что-нибудь вкусненькое, удлиняя носы так, что их можно было перекинуть через семь гор и опустить в богатом доме. Беда была лишь в том, что носы шарили по домам независимо от своих хозяев, сидящих очень далеко, и не всегда добывали то, что надо, а то и вовсе попадали в переплет: на них качались, кувыркались и даже пытались вырезать ножичком имя, думая, что это палка. Юмором наполнены и японские песни, в которых упоминается нос тэнгу. Так, в одной из них, известной, как «Тэнгу буси» или «Хакада буси» и бытующей в префектуре Фукуока, поется:
Хана то хана то га Нос-то, нос
о-дзяма ни натта Стал помехой:
кути мо суварэну И ртом не вздохнуть
тэнгу сама Господину тэнгу16.
Нельзя не заметить, что при достаточно широком бытовании забавных историй о тэнгу, которых можно одурачить, у которых легко отнять веер или выиграть его в кости, отношение к лесным демонам всегда было весьма настороженным. Тэнгу принадлежали к тем героям японской демонологии, с которыми, как считали, все же не стоит шутить и лучше держаться от них подальше. Об этом свидетельствуют и функции тэнгу в японской народной традиции.
Первая — охранительная. В ряде случаев тэнгу ассоциировался с Богом горы — Яма-но ками. Это было связано с местом обитания тэнгу — в глухих горных лесах. Считалось, что тэнгу могут наказать тех, кто неуважительно относится к природе, и даже испытать человека на его истинное отношение ко всему живому. В одной из легенд повествуется, например, о злом человеке, пришедшем в лес поохотиться и увидевшем на ветке большую птицу с длинным хвостом. Ее удивительный вид не помешал ему выстрелить. Пуля попала прямо в сердце птицы, но она продолжала сидеть на ветке. Охотник стрелял и стрелял, а птица так и сидела, не двигаясь. Наконец, она вскрикнула, упала к его ногам и превратилась в тэнгу. Чтобы наказать охотника, тэнгу поджег лес. Человек обгорел, но, умирая, успел рассказать людям о Боге горы, явившемся ему в виде тэнгу. После смерти охотника жители деревни построили в глубине леса храм Бога огня Акибы17.
В представлении японцев тэнгу как Бог горы был властителем огня и пожара. Если в лесу, охраняемом тэнгу, рубили деревья, в деревне начинался пожар. Говорили даже, что возникавший пожар — это предостережение людям, напоминание, что тэнгу смотрят за ними и не позволяют рубить деревья в своем лесу.
В японской традиции тэнгу известны не только как защитники леса, но и как похитители людей. Таким образом, вторая функция — ками-каруси, т.е. «бог-похититель». М.Де Визер отмечал, что тэнгу воспринимался как похититель прежде всего детей и об этом есть свидетельства еще в литературе XIV в. Репутация похитителя детей сохранялась за тэнгу вплоть до начала XX в., и в деревнях, если ребенок куда-то отлучался, просили тэнгу отдать его назад18.
В моем распоряжении есть текст легенды «Сосна тэнгу в Такэгоро», бытовавшей еще в первой половине XX в. в префектуре Симанэ. В ней рассказывается о человеке, которого похитил тэнгу и сделал своим слугой. Этот человек по имени Такэгоро мечтал увидеть прилетающего на большую сосну тэнгу. Тэнгу похитил его, научил летать по небу и заставлял проделывать это каждый вечер. Такэгоро отказывался, тэнгу угрожал ему, обещая сбросить того во время полета в бурное море или разбить об острые скалы. Такэгоро был в услужении у тэнгу больше двадцати лет, пока не состарился. Тэнгу отпустил его, сказав, что присмотрел себе другого человека. Правда, потом тэнгу нередко приходил к Такэгоро в гости и даже обогатил его19.
Впрочем, как правило, тэнгу не отваживаются приближаться к человеческому жилью. Там они оказываются только в том случае, если выполняют свою третью функцию — функцию домовых. Однако это не домовой-хозяин, заботливый и бережливый, а некий призрак, привидение, несущее страх и неуверенность. Тэнгу мог появляться в виде неказистого карлика, одетого в черный охотничий костюм, с лицом, закрытым полотенцем, а затем вдруг исчезать. Иногда в доме неожиданно загорался сундук с вещами или терялись мечи, которые находили спустя время в глубокой канаве далеко от дома. Тэнгу-домовой мог вывалить миску горячих бататов на голову хозяину или заставить меч зависнуть перед самым носом его хвастливого гостя, преследовать беднягу и отступить только после того, как тот попросит прощения за неосторожные слова в адрес тэнгу20.
И наконец, четвертая функция тэнгу — созидательная. Нельзя не заметить, что при всей грозности облика и жестокости поведения этого персонажа тэнгу зачастую выступает как поборник справедливости: наказывает злых, хвастливых, бездушных, помогает преданным и верным. Известны истории о том, что именно тэнгу помогли бедняку разбогатеть. Одна из них также была рассказана М.Миядзаки профессору Р.Дорсону. В ней речь шла об особой разновидности рисовых лепешек-моти, известной как анкоро. Их, как утверждал информатор, научил готовить тэнгу, поразившийся бедности одной семьи в городке Мацуто. Благодаря продаже необыкновенно вкусных лепешек семья стала процветать, а анкоро превратились со временем в главную достопримечательность маленького городка21.
