ОтСергей СтрыгинОтветить на сообщение
КГлеб БараевОтветить по почте
Дата21.09.2004 15:14:39Найти в дереве
РубрикиWWII; Современность; Спецслужбы; Загадки;Версия для печати

Re: Кому подчинялись...


>Поскольку именно достоверную информацию по надуманным причинам Вы отбрасываете, то ничего удивительного, что версии будут дикими:-))
>Я нахожусь в другой ситуации и, опираясь на достоверную информацию, диких версий принять не могу.

Ну так, поделитесь с нами, темными, этой достоверной информацией!
Может, мы тогда и на станем тратить время на Катынское дело.

>Такового факта на сегодняшний день не установлено. Нет ни одного документа и ни одного поддающегося проверке свидетельства.

Свидетельств более чем достаточно.
Но, естественно, не для Вас и для ваших единомышленников.
Вы что, серьезно считаете, что все видевшие в 1940-41 г.г. поляков в военной форме на дорожных работах западнее Смоленска свидетели дружно хором врали и продолжают врать, поскольку до усрачки боялись и продолжают бояться советской власти, НКВД и лично Николая Ниловича Бурденко ?!

>наличия просто польской военной формы недостаточно, должна быть офицерская форма. А об этом никаких фактов не известно.

Хорошо, тогда поясните, какие поляков, одетых в польскую СОЛДАТСКУЮ форму, могли видеть на дорожных работах западнее Смоленска в 1940-41 г.г. ?
Где они содержались ?
Почему передвигались и работали под конвоем ?

>но ведь тогда летит в тартарары вся концепция об "антироссийской подлости": если установлены два факта расстрела пленных польских офицеров НКВД, и эти факты коррелируют с известным постановлением Политбюро, то вся каша вокруг Катыни уже ничего не опрвергает по определению.

Факты административных расстрелов военнопленных польских офицеров сотрудниками НКВД СССР, тем более массовых расстрелов по приговорам некой мифической «специальной тройки» не установлены ни для Харькова, ни для Калинина, ни для Смоленска, ни для тюрем Западной Украины и Западной Белоруссии !

По Харькову еще в советские времена, в конце 1980-х годов, была официальная информация о расстреле по приговорам военных трибуналов и последующем захоронении на спецкладбище НКВД в Пятихатках в 1940-41 г.г. около 300 бывших польских граждан, большинство из которых составляли так называемые «перебежчики».
Очевидно, что какое-то количество польских граждан также были расстреляны по приговорам военных трибуналов в 1940-41 г.г. в Калинине и позднее захоронены на спецкладбище НКВД в Медном.
Весьма вероятно, что часть из этих польских граждан была в момент расстрела одета в польскую военную форму, особенно с учетом того факта, что к юрисдикции Калининского УНКВД и его следственных органов в 1939-40 г.г. относился Осташковский спецлагерь для военнопленных, в котором содержались, по представлениям того времени, самые опасные для советской власти контингенты польских военнопленных – полицейские, пограничники, разведчики и контрразведчики, тюремщики, сотрудники спецслужб и т.д., многие из которых в силу своего служебного положения участвовали в 1920-1939 г.г. во враждебной деятельности против СССР и коммунистической оппозиции в Польше.

В Смоленске в 1940 г. за весь год по 58-й статье были расстреляны всего 3(!) человека (все трое - советские граждане, проходившие по одному делу).
Скорее всего, в Смоленске, в 1940 году и в начале 1941 г. вообще не было расстреляно ни одного поляка !

>Вы назвали Ветошникова в числе начальников лагерей. Если рапорт сомнителен, то какие документальные источники дают основание утверждать, что Ветошников действительно возглавлял один из лагерей?

Его собственные показания «комиссии Бурденко» и переданный им комиссии в качестве вещественного доказательства журнал учета входящей и исходящей корреспонденции лагеря №1-ОН.

Кстати, в августе 1941 г. В.М.Ветошников просто обязан был написать своему начальству рапорт об обстоятельствах срыва эвакуации лагеря №1-ОН и составить множество других документов на этот счет, в том числе финансовых.

Например, в архиве ГУАСа находятся датированные августом и октябрем 1941 года восемь объяснительных записок начальников лаготделений Вяземлага об обстоятельствах потери имущества и материальных ресурсов в ходе эвакуации этих отделений со строительств девяти полевых аэродромов для ВВС РККА в Минской, Витебской, Могилевской и Смоленской областях в июне-июле (Полоцк, Каменск, Улла, Быхов, Мачулица, Приямино, Орша) и октябре (Вязьма и Медынь) 1941 г. (ГАРФ, ф.8437, оп.1а, д.106)

>>Например, Севжелдорлаг НКВД СССР в целом подчинялся не УПВ, а ГУЛЖДС, но в этом лагере были лагерные отделения, полностью укомплектованные польскими военнопленными и подчинявшиеся по ряду вопросов начальнику УПВ.
>>Начальники этих лагерей писали рапорты по службе и Сопруненко, и Френкелю - это было тогда вполне нормальной практикой.
>
>Эта тема никакого отношения к обсуждаемому вопросу не имеет, поскольку в этом лагере не было офицеров, которых не имели права заставлять работать. Солдаты же для выполнения конкретных работ были переданы в лагерные главки и ничего удивительного в этом нет.

Мы практически ничего не знаем о ведомственной подчиненности трех «лагерей особого назначения», выделенных из состава Вяземлага в январе 1941 г.
Повторяю, пока не следует отбрасывать никаких версий на этот счет, в том числе даже такую маловероятную на первый взгляд версию, что эти три лагеря переподчинили по ряду вопросов Управлению по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР.

Кстати, весной 1941 г. руководство СССР придумало какой-то способ интеллигентно положить болт на Женевскую конвенцию и заставить пленных польских офицеров работать.
В частности, пригодных по состоянию здоровья к труду в условиях Крайнего Севера офицеров из Козельского лагеря (так называемый «Козельск-2») планировали перебросить в Мурманскую область на строительства аэродрома «Поной», а непригодных к труду в условиях Крайнего Севера – куда-то в «Центральную полосу» (так в документе, не исключено, что именно в лагеря №№1-ОН, 2-ОН, 3-ОН западнее Смоленска).