>Наиболее наглядным примером такого сербского отношения к русским является судьба генерала Черняева, подававшего большие надежды полководца. Он вопреки категорическому запрету русского правительства вышел в отставку и нелегально выехал в Сербию, где возглавил сначала отряды русских добровольцев, а затем и всю действующую сербскую армию. После этого ему пришлось столкнуться с интригами сербского генералитета, который разбирался в военном деле, как одно известное животное в цитрусовых, но которому было смертельно обидно, что чужак встал выше их. И они начали дружно саботировать все его усилия. В результате во время решающего сражения с турками вся сербская армия дружно показала туркам спины. Вместе с Черняевым на поле боя осталась только русско-белорусская добровольческая бригада, которая вся легла в ожесточенном штыковом бою, задержав турок на час и не дав им резать, как баранов, в панике бегущих сербов. >Ценой поражений собственной армии сербские генералы своего добились. Опозоренный Черняев был вынужден вернуться в Россию, где власти считали его дезертиром и, следовательно, ни о каком продолжении военной службы не могло быть и речи. Его судьба была сломана и началось его жизненное и общественное падение.
С началом русско-турецкой войны он вернулся на службу, но был оставлен за штатом на европейском ТВД, в 1882-1884 гг занимал пост генерал-губернатора Туркестана, в дальнейшем вышел в отставку, но входил состав военного совета. Проблемы с карьерой были, но в основном из-за постоянных разногласий с вышестоящим начальством, ибо Черняев имел собственное видение внешней политики России и активно его пропагандировал, в том числе в печати. Тем не менее, венец его карьеры случился ПОСЛЕ возвращения из Сербии.