"Военно-исторический журнал" уже рассказывал о трагических судьбах красноармейцев и командиров Красной Армии, которые в ходе советско-польской войны в августе 1920 года оказались в польском плену*. По разным источникам, их число доходило до 130 тыс. Тысячи наших соотечественников бесследно исчезли в аду польских концлагерей. Такое нельзя предавать забвению. К этой острой и далеко не изученной теме -трагическим событиям 1920 года - нас возвращают недавние публикации в польской печати и выявленные новые архивные документы. "ВСЕ ПЛЕННЫЕ БЫЛИ ПАРАЛИЗОВАНЫ УЖАСАМИ" Публикация "Военно-историческим журналом" архивных документов о судьбе российских военнопленных в польских лагерях не осталась незамеченной в Польше. Правда, дело ограничилось лишь одними комментариями, что позволило как бы искусственно скрыть от польской общественности приведенные в российской печати аргументы и факты. Делается это для того, чтобы получить неограниченную возможность "по-своему" истолковывать содержание упомянутой публикации. Что ж, картина ненова: в 1918 - 1920 гг. в Польше также замалчивались миролюбивые предложения российской стороны, идущие вразрез с замыслами тогдашней польской военщины, развязавшей в конечном итоге большую войну пресловутым походом Ю. Пилсудского на Киев в апреле 1920 года. Основными оппонентами выступили заместитель директора департамента просвещения и воспитания министерства национальной обороны полковник М. Тарчиньский (статьи в газетах "Польская збройна" и "Право и жиче") и доктор исторических наук А. Ахматович (статья в газете "Жиче Варшавы"). С рядом выдвинутых г. Тарчиньским положений можно согласиться. Хотя большая часть его высказываний расходится с имеющимися у нас архивными документами. Более того, видимо, поддавшись в своем интервью агрессивному давлению журналиста, г. Тарчиньский выдал (или его высказывания так интерпретировали) целый набор, мягко говоря, сомнительных с научной точки зрения формулировок. В частности, он заявил, что ' в настоящее время российская публицистика извращает историю". И это не первый случай, когда от приводимых доводов просто бестактно отмахиваются, даже не желая в ходе дискуссии выслушать оппонента. Что же касается статьи А. Ахматовича, содержащей ссылку на помещенные в' Военно-историческом журнале" архивные материалы по истории 1920 года, то она более или менее обстоятельна и сдержанна. Однако отдельные замечания автора свидетельствуют, что и он остается в плену известного порочного принципа польской историографии, далекого от уважаемого нами польского патриотизма. Этот принцип можно передать следующими словами: "Виноватыми могут быть все, но Польша - никогда". В польских публикациях ставится под сомнение достоверность практически всех извлеченных из российских архивов документов, которые, по мнению того же г. Тарчиньского. создают "субъективный и лживый образ', поскольку-де основаны на данных в ЧК показаниях вернувшихся из Польши военнопленных красноармейцев. Но г. Тарчиньский не может не знать, что помещенные в "Военно-историческом журнале" материалы являются отнюдь не показаниями пленных, а официальными документами российско-украинской делегации (РУД) и полпредства РСФСР в Варшаве, а также представляют собой выдержки из российско-польской дипломатической переписки того времени. Этим материалам, по сути дела, противопоставляются документы, хранящиеся в польских архивах, характеризуемые почему-то как единственно объективные. В подтверждение своих выкладок польские авторы обычно ссылаются на исследование 3. Карпуса "Российские и украинские пленные и интернированные в 1918 - 1920 гг.", в котором обобщены результаты кропотливого труда в польских архивах. В этом издании общее число пленных определяется в 110 тыс. человек. А в известной ноте Г. В. Чичерина от 9 сентября 1921 года речь идет о 130 тыс. пленных и 60 тыс. умерших. В отчете же РУД от 17 мая 1922 года - о 120 тыс. пленных и 50 тыс. умерших в лагерях. Произведем общие подсчеты, основываясь на цифрах 3. Карпуса: военнопленных - около 110 тыс., репатриированных - 65 тыс., перешедших на сторону белых формирований - 25 тыс., оставшихся на жительство в Польше - около 1000, максимальное число умерших в лагерях получается 16-18 тыс. человек. Теперь наши подсчеты: военнопленных - 120 - 130 тыс., репатриированных - 69 тыс. (согласно отчету РУД в 1923 г.), перешедших на сторону белых формирований - 5000, оставшихся на жительство в Польше - около 1000 (принимаем польскую цифру), умерших в лагерях - 45 - 55 тыс. человек. Чтобы как-то преуменьшить число умерших в польском плену красноармейцев, автор упомянутой книги выдвинул версию о том, что якобы значительная часть наших военнопленных (около 30 тыс. человек) перешла польско-германскую границу и была интернирована в Восточной Пруссии. Но это явная фальсификация. В Восточную Пруссию, как свидетельствуют имеющиеся архивные документы, 23 - 26 августа вынуждены были уйти (чтобы избежать польского плена) части 3-го конного корпуса, 4-й и 15-й армий общей численностью около 43 тыс. человек. Там они были интернированы германскими властями. Их учет и репатриация велись отдельно от советских военнослужащих, находившихся в польском плену (см. РГА, ф. 31674, on. 1. д. 7, лл. 4 - 46). Были также случаи, когда отдельные красноармейцы на свой страх и риск бежали из польского плена и через Восточную Пруссию и Литву перебирались на родину. Но таких было немного. Ясно прослеживается стремление польской стороны в целях уменьшения процента смертности в лагерях искусственно увеличить число пленных, поддавшихся агитации и вступивших в расположенные на польской территории белые формирования, чтобы как-то освободиться от кошмара лагерной жизни. По сведениям РУД, таких перебежчиков было не 25, а 15 тыс., но затем после объявления амнистии 10 тыс. из них вернулись на родину и учтены в общем числе 69 тыс. репартиированных. Польскими авторами отрицаются факты массовых расстрелов российских пленных. В действительности же подобные случаи имели место. Об использовании пленных в качестве живых мишеней сообщается, например, в письме Н. Коваленко в редакцию "Военно-исторического журнала" (1993, № 10), а о приказах Сикорского - расстрелять из пулеметов 300 российских пленных и будущего генерала Пясецкого - не брать живыми в плен российских солдат упоминается в статье А. Велевейского в Газете выборчей" от 23 февраля 1994 года. Стало быть, массовые расстрелы пленных - это не "большевистская антипольская пропаганда", как выражается г. Тарчиньский, а трагическая реальность. По мнению тех же Ахматовича и Тарчиньского, большая смертность предопределялась объективными условиями, а не злой волей, поскольку в то тяжелое время разоренная войной Польша не в состоянии была обеспечить пленным в лагерях более или менее сносное существование. Это, пожалуй, аргумент, единственно стоящий из выдвигаемых. Если бы польская сторона вместо того чтобы впадать в амбицию и обвинять нас в необъективности, с самого начала стала объяснять большую смертность в лагерях нехваткой средств, то, думается, такое признание' направило бы нашу дискуссию в более конструктивное русло. Конечно, данный факт является смягчающим обстоятельством, но ни в коей мере не снимает с польской стороны ответственности, включая и моральную, за жизнь российских солдат с момента их пленения. Утверждения же г. Тарчиньского, что было сделано "все возможное" ради спасения пленных и облегчение их жизни стало чуть ли не главной национальной задачей всего польского общества - не более чем явное преувеличение, не нуждающееся в опровержении. Конечно, нельзя отрицать, что польской стороной предпринимались усилия по улучшению положения пленных, на недобросовестных представителей администрации лагерей накладывались дисциплинарные взыскания и т.п. Но, как известно, соответствующий приказ министра обороны от 4 июля 1921 года появился только после целой серии настойчивых протестов российской стороны по официальным каналам, а эффективные меры стали приниматься тогда, когда смерть уже собрала в лагерях свой обильный урожай. Поднятый г. Тарчиньским вопрос об обеспечении польской стороной пленных одеждой и обувью относится скорее к разряду непроверенных фактов. Насколько нам известно, обмундирование для пленных всегда поступало только из России непосредственно перед отправкой очередных групп на родину. В лагерях же они, как свидетельствуют документы, пребывали в полураздетом состоянии, зачастую в нижнем белье и без обуви, ограбленные после того, как попали в плен. Также ошибочно утверждение, что пленные поступали в лагеря больными и потому смертность была большая. Это опровергается и в упомянутом исследовании 3. Карпуса. ТЕЛЕГРАММА Наштареввоенсовресп. Копия наркоминдел тов. Чичерину. Копия тов. Иоффе через наркоминдел. Минск. 7 января 1921 года Передаю текст моего представления шефу поль[ской] делегации от 6 января за No 86. Господину шефу польской военной делегации. По имеющимся у российско-украинской делегации сведениям, в украинской газете "Вперед" от 23 декабря 1920 года официально сообщается, что 9 декабря в лагере наших военнопленных в Тухоли умерло 45 человек. В этот день был сильный мороз с ветром, и военнопленных, полуголых и босых, водили в баню, которая представляла из себя холодный барак с цементным полом. Из бани военнопленные были переведены в грязные землянки без полов. В результате данного отношения к военнопленным были массовые среди них заболевания и 45 смерт[ель]ных случаев. Российско-украинская военная делегация не может оставить без внимания подобного сообщения, помещенного в органе печати, если такие факты в действительности имели место, то российско-украинская военная делегация горячо протестует против нарушения основных законов и обычаев, установленных международным правом и регламентирующих отношение к военнопленным, требует довести об этом до сведения польского правительства и строго расследовать упомянутый случай с привлечением виновных к законной ответственности. О результатах расследования прошу не отказать уведомить. Председатель российско-украинской военной делегатов ИОРДАНСКИЙ ПРОТОКОЛ По поручению полномочного представителя РСФСР в Литве мною допрошен 3 декабря 1920 года бежавший из польского плена красноармеец 24-й саперной роты 24-й бригады 8-й дивизии Валуев Василий Васильевич, который показал следующее: 18 августа мы, около 1000 человек, попали в плен под г. Новоминском. После взятия нас в плен мы были расстроены по взводам. Из нашего состава выбрали коммунистов, командный состав, комиссаров и евреев, причем тут же на глазах всех красноармейцев один комиссар -еврей (фамилии и части не знаю) - был избит и потом тут же расстрелян. У нас отобрали обмундирование, кто сразу не исполнял приказания легионеров, тот был избит до смерти, когда падал без чувств, тогда легионеры силой стаскивали у побитых красноармейцев сапоги и обмундирование. После мы были отправлены в лагерь Тухоль. Там лежали раненые, не перевязанные по целым неделям, на их ранах завелись черви. Много... раненых умирало, каждый день хоронили по 30 - 35 человек. Раненые лежали в холодных бараках без пищи и медицинской помощи. Все пленные были парализованы ужасами, творившимися в лагере Тухоль. По лагерю искали коммунистов, которых отправляли неизвестно куда. Между ними были Строганов, командир 3-го взвода 24-й саперной роты, Романов, инструктор той же роты, и много других, фамилии которых не знаю. В сентябре приехал в лагерь Тухоль один офицер Балаховича (фамилии не знаю), который вербовал в армию Балаховича. Во избежание ужасов, творившихся в лагере Тухоль, записалось и уехало в армию Балаховича около 4000 красноармейцев, которые по прибытии на красный фронт собирались переходить к своим. Вышеизложенное со своих слов подтверждаю. ВАЛУЕВ Опрос производил (подпись) Ковно, 4 декабря 1920 года ПРОТОКОЛ По поручению полномочного представителя РСФСР в Литве мною допрошен 3 декабря 1920 года бежавший из польского плена красноармеец 58-го полка, 10-й кав[алерийской| дивизии Кузнецов Иван Григорьевич, который показал следующее: В плен я попал 25 августа 1920 года, после чего я был арестован польскими легионерами, какой части - не знаю. При аресте у меня отобрали сапоги, шинель, взамен моих сапог выдали старые ободранные сапоги. По дороге из штаба дивизии мне удалось бежать, и я перешел германскую границу, а оттуда бежал в Литву. Вышеизложенное подтверждаю. И. КУЗНЕЦОВ Опрос производил (подпись) Ковно, 4 декабря 1920 года ПРОТОКОЛ По поручению полномочного представителя РСФСР в Литве мною допрошен 3 декабря 1920 года бежавший из польского плена красноармеец 72-го полка, 8-й стр[елковой] дивизии Зозу-лин Петр Иванович, который показал следующее: В плен я попал 18 августа под Новоминском, недалеко от Варшавы, после чего меня раздели, отобрали сапоги, шинель, шаровары, фуражку, 3000 рублей денег, 1 рубль серебром, ударили несколько раз прикладом и после отправили в штаб 4-го Познанского полка в г. Новоминск, куда прибыли 19 августа. Вышеизложенное со своих слов подтверждаю. ЗОЗУЛИН Опрос производил (подпись) Ковно, 4 декабря 1920 года
ПРОТОКОЛ По поручению полномочного представителя РСФСР в Литве мною допрошен бежавший из польского плена красноармеец 498-го полка б-й дивизии Кононов Иван Иосифович, который показал следующее: Около г. Гродно (число не помню) наш 498-й и 499-й полки попали в плен к полякам. После разоружения у нас всех отобрали обмундирование, деньги, личные документы и даже сняли с нас белье. Взамен отобранного обмундирования выдали старую рваную одежду. При допросе поляки спрашивали коммунистов и комиссаров, но мы никого не выдавали, причем поляки нас избивали плетками и прикладами. Таким образом хотели добиться выдачи коммунистов. Через несколько дней нас отправили в Белосток, [в] лагерь [для] военнопленных. Начальник лагеря (фамилию не помню) предлагал нам поступить в армию Врангеля. Во избежание ужасов, творившихся в лагере, несколько красноармейцев записалось добровольцами, чтобы оттуда перебежать к своим. В лагере я пробыл полтора месяца, и за это время меня избивали двадцать раз польские легионеры. Не мог я больше перенести побоев и решил бежать. Вышеизложенное своей подписью подтверждаю КОНОНОВ Опрос производил (подпись) Ковно, 5 декабря 1920 года Вх. № 4255. 13 декабря [19]20 г[ода1 Записка № 104/735 123 ел 12 декабря 19/48. Наштареввоенсовресп. Копия наркоминдел тов. Чичерину. Копия тов. Иоффе через наркоминдел. Копия наштазап, копия центроэвак. Только для Чичерина, Иоффе. Минск, 12 декабря 1920 года По докладу члена Белкомэвака сорок пленных красноармейцев, полученных в обмен на польских военнопленных, были препровождены все в одном холодном вагоне и в сильно изнуренном состоянии. Из прибывшей партии (сорок человек) за неделю в госпитале умерло пять. На мой категорический протест по этому поводу получены уведомления со стороны польского командования, что врач, производивший посадку, и все непосредственные виновники происшедшего будут примерно наказаны. Фамилии и степень наказания будут сообщены дополнительно. Вместе с тем польское командование дало заверение, что впредь подобные явления не повторятся. Председатель российско-украинской военной делегации ИОРДАНСКИЙ Пудликаиию подготовили Ю. В. ИВАНОВ, М. В. ФИЛИМОШИН GAI (26.11.2000 08:39:44)
От
Тов.Рю
К
Дата
27.11.2000 02:27:57
Немного о пленных, но в основном о войне
"ВСЕ ПЛЕННЫЕ БЫЛИ ПАРАЛИЗОВАНЫ УЖАСАМИ"
Публикация "Военно-историческим журналом" архивных документов о судьбе российских военнопленных в польских лагерях не осталась незамеченной в Польше. Правда, дело ограничилось лишь одними комментариями, что позволило как бы искусственно скрыть от польской общественности приведенные в российской печати аргументы и факты. Делается это для того, чтобы получить неограниченную возможность "по-своему" истолковывать содержание упомянутой публикации. Что ж, картина ненова: в 1918 - 1920 гг. в Польше также замалчивались миролюбивые предложения российской стороны, идущие вразрез с замыслами тогдашней польской военщины, развязавшей в конечном итоге большую войну пресловутым походом Ю. Пилсудского на Киев в апреле 1920 года.
Ну-с, и каковы же были на самом деле "гнусные замыслы польской военщины"? Полагаю, ничуть не более гнусны, чем замыслы любой военщины в любом месте и в любое время.
Но, видимо, есть потребность восстановить последовательность событий ab ovo. Итак, весьма кратко:
1. Император Николай II после начала Первой мировой выступает за предоставление широчайших автономий Царству Польскому в границах Привислянского края в составе России плюс "исконно польские земли", входящие на то время в состав Германии и Австро-Венгрии. Более общая мысль: федеративное образование славянских государств на основе территорий Центральных держав и Турции под патронажем, ясное дело, России (поддерживается многими деятелями в эмиграции, напр, Т.Г.Масарик). Сильнейшая оппозиция в составе российского правительства (напр. Извольский и абсолютное большинство генералитета).
2. Противники, не теряя времени даром, в конце 1916 г. "образуют" на оккупированных землях т.н. Королевство Польское, перехватывая моральную инициативу де-факто. Ю.Пилсудский, вполне понимая происходящее, становится его военным министром, однако в 1917 г. отказывается приводить подчиненные ему польские части к присяге немцам. (Неприязнь к Германии (обоюдная - Людендорф, Сект) достигает апогея в 1934 г., когда он организует "консультации" своих дипломатов с Францией (союзник) и Чехословакией (вооруженный нейтралитет) с целью организации превентивного ВОЕННОГО противодействия Германии после прихода к власти национал-социалистов (фактически ее оккупацию, учитывая тогдашнюю слабость Германии). Встретив отказ, вынужден заключить договор о ненападении с Германией, и в дальнейшем инициатива выходит из-под контроля Польши).
3. Участие относительно большого числа поляков (Дзержинский, Менжинский, Уншлихт, Мархлевский, Кон) в антиправительственном перевороте в России создает иллюзию автоматического присоединения Польши к Советской России при создании соответствующих условий (прежде всего, революционный подъем в Германии, оккупировавшей всю территорию польских земель).
4. Декрет советского правительства (август 1918 г.) о признании утратившими силу всех договоров царской России о разделах Польши. Здесь интересно: хотелось бы близко ознакомиться с текстом декрета и сопутствующими документами (переписка, решения ЦК и т.д.): что за этим стояло ? Чистая пропаганда, рассчитанная на оболваненное, но уже восторженное население, вроде чудовищных первых декретов - о мире, земле и проч.?
5. Поражение Германии в ноябре 1918 г. создает условия для образования независимой Польши. То же самое подкрепляется "14 пунктами" В.Вильсона. Вопрос: в каких границах? Антанта называет "линию Керзона" (в основном, по Зап.Бугу). Однако, с учетом вышеупомянутого декрета, поляки имеют основания рассчитывать, самое малое, на ВСЮ Белоруссию и Правобережную Украину. Советское правительство считает иначе и планирует т.н. операцию "Висла" - выход Красной Армии на рубеж этой реки с последующим продвижением в Германию. Боевых операций фактически не планируется - очевидно, действует стереотип "триумфального шествия советской власти". При этом "Советы" успевают провозгласить образование Белорусской и Литовской ССР и даже формируют польские армейские части. Стороны поспешно занимают города и территории, двигаясь навстречу друг другу, пока в январе 1919 г. не сталкиваются в Вильне. Силы неравны, и красноармейцы медленно, без боев, отходят на рубеж Двинск - Полоцк - Борисов - Бобруйск - Мозырь - Житомир. До Москвы - рукой подать, но... напряжение весной и летом 1919 г. на остальных фронтах достигает апогея, а красные убирают большинство войск с Западного фронта. Пилсудский же вовсе не стремится к дальнейшему продвижению - вот его слова, написанные еще весной 1919 г.: "Возможно, я и сумел бы дойти до Москвы и прогнать оттуда большевиков? Но что потом? Места у них много. А я Москвы ни в Лондон, ни в Варшаву не переделаю. Разве только отомщу за свою гимназическую молодость в Вильне и прикажу написать на стенах Кремля "Говорить по-русски воспрещается!". И его цель по-прежнему - создание на Востоке пояса дружественных к Польше государств, пусть и сателлитов. А разве Россия не к тому же стремилась?!
6. В декабре 1919 г. Польша "оставляет без ответа мирные предложения советской стороны" - какие именно? В чем они выражались? В начале 1920 г. В.Ленин "предвидит" выдвижение Польшей "абсолютно невыполнимых, даже наглых требований". И вот оно - как в воду глядел! - в начале февраля 1920 г. Польша требует вывести все советские войска с территорий, лежащих в границах Речи Посполитой (а вовсе не Польской Короны!) до 1772 г. ("Первый раздел Польши"). 27 февраля 1920 г. В.Ленин телеграфирует Реввоенсовету Западного фронта "Надо дать ЛОЗУНГ подготовиться к войне с Польшей". В ответ поляки 5 марта 1920 г. захватывают Мозырь и выходят к Днепру. Дальнейшие события известны...
7. Могли поляки развить свой успех и летом-осенью 1920 г., когда большевики, даже проиграв "Битву за Варшаву" и фактически войну, опять-таки не считают их основным врагом и отлично понимают, что союз их с другой опасностью (Врангель) им не грозит (см. приказ С.Каменева от 12.10.1920 г. и письмо Л.Троцкого (конец сентября 1920 г.) после его инспекции войск Западного фронта). А Пилсудский по-прежнему считает большевиков меньшим злом, чем непримиримые Деникин, Колчак, Врангель - они хоть декларировали независимость Польши. И мирный договор подписан 18 марта 1921 г., когда большинство боеспособных частей РККА штурмует Кронштадт. Положение тогда - только ткни пальцем... И организованной помощи Петлюре и Булак-Балаховичу, в отличие от распространенных заблуждений, поляки практически не оказывали - так, поддержка больше морального плана.
8. О числе пленных. Вот, по словам, М.Тухачевского, Западный фронт (основной поставщик пленных - 4 и 15 армии, 3 кавкорпус) "...Западный фронт насчитывал в своих рядах едва только 40000 штыков и сабель". Ну, тут он, конечно, погорячился, как большинство битых стретегов (ср. "А танков у них все-таки в несколько раз больше"), но вряд ли число активных бойцов (т.е. тех, кто может считаться военнопленными) превышало 100000 тыс. По его же словам, призванным создавать иллюзию численного польского перевеса, количество солдат в польской армии составляло "более 70000 человек". Что же, все красноармейцы в плен попали, что ли? А вообще какие-либо подсчеты в то время - дело скользкое...
Но пленных убивать и издеваться над ними все-таки отвратительно - здесь вы абсолютно правы. Даже если их было не сто тысяч, а всего одна. Все же... не Китай :-(
С уважением
ЗЫ: Недавно по БТ была передача с бывшим партизаном, коммунистом из Западной Белоруссии. Он рассказывал об условиях его содержания в т.н. "лагере смерти" в Березе-Картусской. Кажется, текст интервью был опубликован. Постараюсь найти и отправить - ужасы там, конечно, были, но, на мой взгляд, не более вопиющие, чем условия содержания "обычных" уголовников (и даже подследственных) в нынешних России и Беларуси.
ЗЗЫ: Данный постинг отправлен не с целью огульного охаивания или уничижения кого бы то ни было (кроме большевиков-первопроходцев). Большая просьба не отвечать в чисто погромном стиле, тем более, что материал и в самом деле заслуживает вдумчивого анализа.