Продолжая о репресиях. Репрессии в науке. 1948–1950 годы
МАРКСИЗМ И РЕПРЕССИИ В НАУКЕ
С. Миронин
Продолжая тему репрессий, я перейду к анализу другого факта, который обычно ставится в вину Сталину, административные репрессий в науке в виде послевоенных научных сессий и последуюших за ними событий. Попробую продолжить свою прежнюю линию – не врать по поводу репрессий. Но перед началом изложения, для того, чтобы избежать недоразумений, подчеркну, что в своей первой статье ( http://www.contr-tv.ru/common/1547/,http://www.contr-tv.ru/common/1548/,http://www.contr-tv.ru/common/1550/, см. также. http://vif2ne.ru/nvz/forum/archive/156/156981.htm) под репрессиями я не имел в виду обычную борьбу за власть, которая была всегда и которая до прихода буржуазной демократии сопровождалась убийствами противников. Хотя и при буржуазной демократии убийст хватает... Под репресиями я имел в виду наказание невиновных, тех, кто не сопротивлялся режиму. Поэтому в моем понимании репрессии есть репрессии не в широком, а в узком смысле слова. Такие начались после приказа 00447, изданного 2 июля 1937 года. Тогда репрессировали тех, кто имел судимость, кто был рецидивистом... Например, в начале 1938 года тройка по Московской области пересмотрела дела 173 находившихся в тюрьме инвалидов, из которых 170 приговорила к расстрелу. Как признал председатель тройки Семенов, этих лиц растреляли мы только за то, что они были инвалиды, которых не принимали в лагеря (стр. 12. Роговин В. 1997. Партия расстрелянных. М.).
В настояшей статье я попробую рассмотреть историю, логику и причины административных репрессии против ученых, имевших другую научную точку зрения, другую модель реальности, чем та, которая навязывась официальными догматиками от марксизма. Это был как раз тот случай в науке, когда критика результатов экспертами отвергается и обрушивается назад административно...
ИСТОРИЯ КОНФЛИКТА МЕЖДУ МАРКСИСТАМИ И УЧЕНЫМИ
Конфликт между наукой и марксизмом имеет давнюю историю. Между тем, академия наук России была наверное одним из немногих учреждений царской России, кто не выступил с гневными филиппиками о нелегитивности нового режима большевиков, как делали в то время многие профессиональные союзы, например, Пироговское обшество врачей, которое отрицало легитимность власти большевиков. Более того, с самого начала АН России не только воздержалась от гневных деклараций против большевиков, но пыталась нашупать путь сотрудничества и сотрудничала с советским правительством с его самых ранних дней (стр. 82, Graham, 1993).
Если быть точным, то интеллектуальный конфликт между марксистами и старорежимными учеными начался с личных интересов марксистов, но его особенно усугубила география: в марте 1918 г. Совнарком переехал в Москву, а весь цвет академической науки и все её учреждения остались в Петрограде. И очень скоро в Советской России возникли два научных центра. Один в Москве – марксистский. Другой - в Петрограде - на старой научной базе бывшей Императорской академии. Разная направленность научной работы в Москве и Ленинграде отражалась на содержании статей и книг. Раз за пазом ученые (учёные и вузовские преподаватели) "не вписывались" в коммунизм - тем хуже для таких "образованцев". Однако "философские пароходы" не решили проблему отношений лидеров СССР с беспартийной интеллигенцией из "бывших". Несмотря на высылку большой группы таких "вредителей" на "философских пароходах", оставшиеся в Советской России их единомышленники продолжили, по мнению марксистов, идейный саботаж.
Первая репрессивная акция по отношению к ученым была предпринята в 1922 г. и являлась роковой в том смысле, что положила начало политизации науки со всеми вытекающими из этой партийно-государственной установки пагубными последствиями. Среди тех, кто не ушел в эмиграцию, имелась большая группа выдающихся русских ученых, философов, социальных мыслителей-немарксистов. В отношении этой группы (около 200 человек) было принято решение об их высылке из страны в административном порядке. Это произошло, когда, казалось бы, после братоубийственной гражданской войны, во время которой никто из высланных не перешел во враждебный Советской России лагерь, в условиях гражданского мира открывается простор для свободного интеллектуального творчества. Высылка мотивировалась необходимостью очистить идеологическую атмосферу от немарксистских «флюидов».
Большая группа профессоров, инженеров и преподавателей была расстреляна по обвинению в организации заговора с целью реставрации буржуазно-помещичьей власти. Ныне появились публикации о том, что это дело сфабриковано Петрогубчека (Фельдман Д. 1989. Дело Гумилева. Новый мир. Номер 4, стр. 265–269).
БУНТ АКАДЕМИКОВ
Первый поход "в науку" (в 1925 году) кончился для послеленинских марксистско–ориентированных лидеров СССР полным провалом - Зиновьева, Каменева, Бухарина и ещё десяток "вождей", захотевших полакомиться научным престижем, не допустили даже к сдаче документов для баллотировки в академики за отсутствием у претендентов серьёзного образования и научных трудов. Зато всех настоящих учёных - Павлова, Ольденбурга, Соболевского, Платонова и многих других переизбрали в АН СССР, а Тарле стал сначала членом-корреспондентом, а затем и академиком.
В 1928 г. Покровский написал записку в Политбюро ЦК ВКП(б): "Нужно или радикально реорганизовать (академию. - Авт.) в смысле личного состава", особенно её гуманитарное отделение, "или вовсе его прикрыть". Сама "реорганизация" началась за год до этой записки - ВЦИК отменил "царский" устав РАН и ввёл новый, "марксистский". Кандидатов в академики получили право выдвигать "общественные организации" - партячейки, ЖЭКи и т.п. Не помогло. Покровского, Бухарина, историка-марксиста Лукина, литературоведа-марксиста Фриче и других "диалектиков" хотя и допустили к баллотировке на этот раз, но при тайном голосовании с треском провалили. Это был открытый вызов настоящих учёных марксистским неучам. Вследствие этого записке Покровского был дан ход - ей были посвящены целых три заседания Политбюро.
Дальше случилось вот что: весной 1928 г. ВЦИК очередным постановлением: передал РАН в подчинение Совнаркома СССР, и она стала одним из наркоматов правительства. Тогдашний предсовнаркома Алексей Рыков издал распоряжение как "президент" АН СССР - двукратно увеличить число "ставок" академиков и членов-корреспондентов (с 43 до 85) и изменить сроки выборов. Вопреки многолетней традиции выбирать раз в пять лет, Рыков назначил новые выборы на 12 декабря 1928 г. Оппозиционеры - Павлов, Ольденбург, Соболевский и другие "императорские академики" призвали членов Общего собрания бойкотировать собрание 13 декабря 1928 г. и сорвали кворум. Так повторялось ещё два раза. В конце концов академиков сломали. Они пришли на общее собрание 13 февраля (кроме "буянов" - Павлова, Ольденбурга и некоторых других) и там проголосовали за марксистов. Отметим, что у Сталина никогда и в мыслях не было балотироваться в академики. Академик Павлов заявил властям: "Оставьте Академию наук в покое". Самое интересное, что национально ориентированные большевики такие как Молотов, Сталин, Каганович, Ворошилов даже в мыслях не имели становится академиками.
Когда один из лидеров московской математической школы, почетный член Академии наук Д.Ф.Егоров в 1930 г. отважился заявить: «Не что-либо другое, а навязывание стандартного мировоззрения ученым является подлинным вредительством», он был немедленно заклеймен журналом «Под знаменем марксизма» как реакционер, а затем выслан из Москвы.
ФИЗИКА
Непонимание логики развития науки марксистами в СССР привело к тому, что догматический марксизм в 1930–1932 году атаковал теорию относительности и квантовую механику. Она устояла только благодаря усилиям Б. Гессена. Б.Гессен был человеком, образованным на Западе, свободно говоряшим на немецком, французском, английском. Гессен умер в тюрьме в 1938 году вместе с 6 членами лондонской делегации, где Гессен произнес свой знаменитый доклад, включая Н. Бухарина (Graham, 1993). Но сам Б. Гессен, выдаюшийся историк науки (его доклад до сих пор цитируется на Западе), физик по образованию, в результате был репрессирован. Марксисты постулировали, что относительная физика и квантовая механика разрушает основы марксистского материализма. Гессен же считал, что надо признать, что марксизм сделал ошибку и необходимо видеть разницу между физической основой (ядром) науки и его филисофскими интерпретациями. Допустим, что репресии перед войной были частью обших репрессий по причине выхода машины репрессий из под контроля. Хотя странно, но около 20% советских астрофизиков было арестовано в 1936–1937 годах. (стр. 55, Graham 1998).
В дальнейшем марксисты развернулись по отношению к теории относительности на 180 градусов и критика Эйнштейна была запрешена, причем запреты на критику обшей теории относительности принимались трижды. В 1934 году вышло специальное постановление ВКП(б), в котором все оппоненты Эйнштейна относились к правым уклонистам и меньшевиствующим идеалистам. Потом, в 1942 году, президиум АН СССР выпустил специальное постановление по теории относительности. И наконец, в 1964 году в АН СССР появляется циркуляр, запрещающий «всем научным советам, журналам, научным кафедрам принимать, рассматривать, обсуждать и публиковать работы, критикующие теорию Эйнштейна».
Попытка провести научную сессию по поводу физики и марксизма в 1948 году не удалась из за позиции Берии, который отвечал тогда за атомный проект, и не хотел вмешиваться в дела ученых, напряженно работаюших на созданием атомной бомбы. Это не позволило марксистам разгромить физику.
ХИМИЯ
11 июня 1951 г. состоялось Всесоюзное совещание по состоянию теории химического строения в органической химии, на котором с основным докладом выступил академик А.Н. Теренин. В докладе была подвергнута острой критике теория резонанса. Однако полной аналогии с сессиями ВСХНИЛ и Павловской не получилось, т.к. «.. оказалось, что в применении теории резонанса «виновны» очень многие советские химики, в том числе и авторы доклада, и Теренин, и Несмеянов и еще многие» [52, стр. 296]. Тем не менее, главные обвиняемые Я.К. Сыркин и М.Е. Дяткина были изгнаны из университета, а из Физико-химического института имени Карпова был уволен Л.А. Блюменфельд.
ПСИХОЛОГИЯ
Марксизм начал разгром психологии в 1936 году – работы Выготского, выдаюшегося детского психолога современности, одного из классиков науки детской психологии, были запрешены на 20 лет с 1936 по 1956 год. Марксизм не дал довести проверку альтернативной парадигмы Выготского. Выготский умер в 1936 году, что и спасло его от преследований. Однако само направление иследований Выготского было запрешено. Причиной было то, что хотя Выготский проводил исследования на основе философской концепции Марска, но при исследовании интеллектуальных способностей детей он широко использовал интеллектуальные тесты, использование которых осудила ВКП(б). Выготский выдвинул предположение, что подобно тому как люди создали оридия труда, чтобы контролировать окружаюшую среду, они также создали “психологические” орудия, чтобы контролировать, улучшить собственные поведение, например, древние народы использовали палки с зарубками и веревки с узелками для запоминания событий, точно также как теперь люди иногда завязывают платок на пальце в качестве запоминательного устройства. По мере развития культуры люди изобретали все новые орудия мысли. Путешественники стали использовать карты, чтобы отметить пройденные маршруты и планировать будушие экспедиции. Кто желает ознакомиться с работами Выготского рекомендую альманах Восток. У Выготского были ученики. Один из них Лурия и сейчас имеет один из самых высоких импакт фактор среди российких психологов.
Большой урон понесла археологическая наука. Прекратили сушествование Русское и Московское археологические обшества. Были арестованы десятки выдаюшихся археологов. Шло уничтожение культурных ценностей в церквях (стр. 154. Лешкевич Т.Г. 2005).
СТАТИСТИКА
Первые национальные переписи в России/СССР после 1917 г. были проведены в 1920 и 1926 гг. Следующую (1937 г.), однако, признали неудовлетворительной и повторили в 1939 г. Описывая этот эпизод, В. К. Воблый и П. И. Пустоход заявили, что враги народа “сорвали” перепись [Воблый В., Пустоход П. И. Переписи населения. М.-Л., 1940., с. 128—130]. Большое количество населения не было учтено (как они утверждали), поскольку выпущенная в свет памятка для счетчиков оказалась негодной, а социальный и профессиональный состав населения был “искажен” по той же причине.
Официально было заявлено, что перепись прошла “с грубейшими нарушениями элементарных основ статистической науки, а также с нарушением утвержденных правительством инструкций” и что СНК Союза ССР “признал организацию переписи неудовлетворительной, а самые материалы переписи дефектными” (О Всесоюзной переписи населения // Известия. 26 сентября 1937 г. С. 2.).
Фактически дело обстояло совсем иначе [Цаплин В. В. Статистика жертв сталинизма в 30-е годы // Вопросы истории. 1989. № 4. С. 175-181; Волков А. Из истории переписи населения 1937 г. // Вестник статистики. 1990. № 8. С. 45-56.]. Во-первых, перепись была назначена на 1933 г., но неоднократно откладывалась: вместо быстрого роста населения, который должен был сопровождать построение социализма, произошла демографическая катастрофа. В середине 1936 г., в попытке спасти положение, были запрещены аборты [Аноним. Аборт // Большая Советская Энциклопедия. 2-е изд. 1949. T. I. С. 23-25.]. Лишь 0,3—0,4% населения оказались неучтенными, но насчитали-то всего 162 млн. Дело было объявлено происками “вредителей”. Государственная статистическая служба была разгромлена, и одной из жертв оказался Л. Бранд (Брандгендлер). Перечислив нескольких статистиков, включая его, но не упомянув переписи, А. Лозовой [Лозовой А. О последствиях вредительства в статистической науке // Большевик. 1938. № 23. С. 116-123., с.117] назвал их врагами народа.
Незадолго до октября 1917 г. крупнейший русский статистик А. А. Чупров выехал на несколько месяцев из страны, но так и не вернулся. По крайней мере трое из его бывших учеников (наряду с десятками, если не сотнями других статистиков) были репрессированы. Н. С. Четвериков провел четыре года в заключении (видимо, в 1931—1935 гг.), а в 1937 или 1938 г. был вновь репрессирован [Аноним. Юбилейные и памятные даты // Вопросы статистики. 1995. № 11. С.77.]. В. И. Хотимский “математически очень талантливый и политически весьма левый” (О. Андерсон [Anderson 0. Mathematik fuer marxistisch-leninistische Volkswirte // Jahrbuecher fur Nationaloekonomie und Statistik. 3. Folge. 1959. Bd. 171. P. 293-209, с.295]) был арестован в 1937 г. “и вскоре его не стало” [Кальман Арношт (Эрнест). Мы не должны были так жить. Нью-Йорк, 1982. с.132]. Б. И. Карпенко был арестован в 1938 г. и пробыл в ссылке до 1943 г. [Карлик Е. Б. И.Карпенко // Вестник статистики. 1992. № 8. С. 37-39]. А вот свидетельство того же Андерсона, также ученика Чупрова, эмигрировавшего в 1920 г.: “я мог бы перечислить целый ряд ранее весьма ценимых в России статистиков и многих подававших надежды более молодых учеников... Чупрова, чьи имена после 1930 г. внезапно полностью исчезли из советско-российской научной литературы” [Anderson 0. Mathematik fuer marxistisch-leninistische Volkswirte // Jahrbuecher fur Nationaloekonomie und Statistik. 3. Folge. 1959. Bd. 171. P. 293-299., с. 294] (цитируется по Шеинину О.).
Помогал громить статистику и Лысенко. Вот утверждение Т. Д. Лысенко о теории вероятностей: “Не будучи в состоянии вскрыть закономерности живой природы, морганисты вынуждены прибегать к теории вероятности, физика и химия освободились от случайностей. Поэтому они стали точными науками.., наука — враг случайностей” (Лысенко Т. Д. 1948. О положении в биологической науке // О положении в биологической науке. М. с. 520, цитируется по О. Шейнин).
После августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г. (см. ниже) гонению подверглась не только генетика, но и непосредственно статистика. Нападки на статистику, как один из основных инструментов генетики, сразу же дали ожидаемый результат. Биологи и медики тех лет поняли, что использовать статистику опасно, т.к. могут причислить к менделистам-морганистам и обвинить в преклонении перед иностранщиной и космополитизме. И это была вполне реальная опасность, т.к. как за использование статистики в биомедицинских диссертациях стали даже отказывать в присуждении ученых степеней. Один из таких примеров мы можем найти в статье секретаря Фрунзенского райкома ВКП(б) г. Москвы Е. Фурцевой (Будущего министра культуры СССР – В.Л.) «Партийное руководство научными учреждениями», опубликованной в газете «Правда» от 3 августа 1949 г. «Ученый совет 1 Московского медицинского института утвердил, например, две диссертации – одну на соискание ученой степени кандидата наук (Г.Л. Лемперта), другую – на степень доктора медицинских наук (Г.П. Сальниковой). Авторы некритически использовали данные лживой, тенденциозной буржуазной статистики и пришли к чудовищно извращенным, лженаучным выводам. Однако коммунисты – члены ученого совета 1-го Московского медицинского института – прошли мимо лженаучных утверждений «диссертантов» и голосовали за присвоение им ученых степеней. И правильно решила Высшая аттестационная комиссия Министерства высшего образования СССР, отказав Сальниковой и Лемперту в присвоении ученых степеней» [18]. Напомним нашим читателям, что долгие годы Лысенко был заместителем председателя ВАК СССР. Листая основные биологические и медицинские журналы тех лет, мы не найдем там никакого применения статистики для анализа результатов наблюдений: биология и медицина продолжали оставаться описательными науками.
Вот, что писали о статистике в те годы. Методы реакционной английской статистики как нельзя лучше подходят к реакционной менделе-моргановской школе в биологии» [28]. «Советские статистические методы являются самыми передовыми, ибо они базируются на гениальных трудах Ленина и Сталина.»... Весь курс статистики ... должен быть проникнут партийностью, должен быть идейно направленным. ... Надо дать развернутую критику метафизических реакционных представлений о соотношении необходимого и случайного, критику буржуазной статистики и особенно апологетов капитализма Пирсона, Фишера и других» [29]. (цитируется по ЛЕОНОВ В.П. Долгое прощание с лысенковщиной. Часть 3. Какой статистике учить?)
Выдаюшийся советский математик, проф. А. Н. Колмогоров и другие выдающиeся математики, которые поддерживали генетиков, были раскритикованы в 1948 году за прежнюю поддержку менделизма.
КИБЕРНЕТИКА
Разгром кибернетики в 1948 году был не таким заметным. Тем не менее книги американского математика Норберта Винера были запрешены и ряд кибернетиков вынуждены были сменить специальность. Так, изданная в 1948 году его книга “Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине” попала не к широкой научной обшественности, а в спецхран, поскольку Винер был убежден, что социальные модели управления и модели управления в обшестве и экономике могут быть проанализированы на основе тех же общих положений, которые разработаны в области управления системами, созданными людьми. Эти идеи не согласовались с официальными доктринами, пропагандируемыми марксизмом.
В 1947 году вышло постановление ЦК ВКП(Б), в котором, например, компьютеризация объявлялась одним из проявлений "Злобных "происков империализма.
В четвертом издании "Краткого философского словаря" (1954 г.) кибернетика определена как "реакционная лженаука, возникшая в США после второй мировой войны и получившая широкое распространение в других капиталистических странах; форма современного механицизма". Для характеристики кибернетики в отечественных публикациях использовались такие слова, как пустоцвет, лженаука, идеологическое оружие империалистической реакции, порождение лакеев империализма и т.п.
ГЕНЕТИКА
Особо сильный урон нанес марксизм генетике. В СССР золотой век генетики начался вскоре после Октябрьской революции 1917 года. В середине тридцатых годов, по мнению многих современных ученых, советская генетика несомненно стояла на втором месте в мире после США. Наиболее крупной фигурой российской генетики был и надолго останется, Н.И. Вавилов, открывший параллельность наследственной изменчивости растений (1922), и центры происхождения культурных растений (1927). Заслуги Вавилова еще при жизни были оценены современниками. Его имя было занесено на обложку основного в то время генетического журнала Heredity вместе с именами других крупнейших генетиков мира. Н.К. Кольцов, глава московской школы генетиков, предложил в 1935 году гипотезу о матричном принципе репродукции гена и предложил идею, что все гены в хромосоме представляют одну гигантскую молекулу (там же, стр. 93). А.С. Серебровский и Н.П.Дубинин в 1929 году впервые продемонстрировали сложную организацию гена (там же, стр. 294). С.С. Четвериков заложил основы экспериментальной генетики популяций (там же, стр. 133). А.С. Серебровский (1940) предложил уникальный биологический метод борьбы с вредителями сельского хозяйства (там же, стр. 313). Ю.А. Филипченко за свою короткую жизнь сделал выдающийся вклад в генетику растений и домашних животных (там же, стр. 354, 376, 409, 440), Г.Д. Карпеченко впервые получил межводовые гибриды растений (там же, стр. 461, 512).
С первых шагов отечественная генетика была связана с европейскими и американскими корнями, прежде всего с лабораториями У.Бэтсона в Англии (переписка с Н.И.Вавиловым, визит в СССР), Т.Х.Моргана в США, с которым поддерживал контакты Ю.А.Филипченко, пославший в его лабораторию Ф.Г.Добржанского (1900-1975), оставившего затем свою собственную школу эволюционной генетики мирового масштаба. Знаменательна брошюра 1925 г. «Наследственны ли приобретенные признаки?», авторами которой были Т.Х.Морган и Ю.А.Филипченко. В этой книжке обсуждались проблемы, более чем актуальные для тогдашней советской генетики, если учесть, что последующие дискуссии все больше концентрировались вокруг ламаркизма и имели весьма печальные последствия.
Ученики Т.Х.Моргана — К.Бриджес и Дж.Меллер бывали и работали у Н.И.Вавилова и в Ленинграде и в Москве, преподавали на кафедре генетики растений Ленинградского университета у Г.Д.Карпеченко. На кафедре мы храним таблицы, собственноручно приготовленные Г.Дж.Меллером для преподавания генетики. В «Известиях бюро по евгенике» (позже – лаборатории генетики) публиковались не только сотрудники Филипченко, но и европейские генетики. У Карпеченко преподавал Дончо Костов — известный болгарский генетик.
Ситуация начала ухудшаться в конце 20-х годов, когда некоторые неоламаркисты стали активно пропагандировать теорию наследования приобретенных в ходе жизни свойств организма. Эти неоламаркисты получили существенную помощь от группы философов-марксистов, таких как М.Б. Митин и П.Ф. Юдин, заявивших, что теория Ламарка соответствует основным постулатам диалектического материализма. Их оппоненты обвинялись в идеализме, в том смысле, что они отрицают возможность влияния внешней среды на наследственность. Правительство поддерживало ламаркистов и даже пригласило известного автрийского ламаркиста Пауля Камерера занять высокий пост в советской биологической науке. Все это было бы ничего и особых возражений бы не вызывало, если бы марксистские философы на стали распространять свою взгляды на частную науку генетику.
Уже в 20-х гг. начались так называемые дискуссии. Первая попытка марксистов нейтрализовать генетиков с помощью ламаркистов относится к 1931 г., когда Общество биологов-марксистов под председательством Б.П.Токина провело в Комакадемии дискуссию [ГАРФ. Ф.482. Oп.25. Д.835]. В резолюции конференции Н.К.Кольцов был назван "механистом", а С.Г.Левит "меньшевиствующим идеалистом", однако ни тот, ни другой не оставили генетики.
В середине 1930-х годов дискуссии возобновились, но уже с участием быстро набирающего силу Т.Д. Лысенко и достигли апогея в период 36–37 гг.. Т.Д. Лысенко базировался на следующих постулатах. 1. В то время он отрицал существование генов, объявляя их выдумкой буржуазных идеалистических ученых. Хромосомы, по его мнению, не имели никакого отношения к наследственности. Он отрицал законы Менделя, считая их "выдумкой католического монаха". 2. Лысенко безусловно принимал идею наследования приобретенных признаков и отрицал роль отбора и эволюции, который считал "ошибкой Дарвина". 3. Лысенко считал, что один вид внезапно, в результате скачка, может превратиться в другой, например, береза в ольху, овес - в пшеницу, кукушка - в пеночку". Он публикует результаты, что пшеница может в рожь преврашаться. Эксперименты Лысенко возможно и не были сфабрикованы – они просто были не "чистыми", были недостаточно точны и не было сделано необходимое число контролей. А это обычное явление в научной среде.
Лысенко заявлял, что источником его знаний являются работы И.В. Мичурина и К.А. Тимирязева, а также классиков марксизма. На основе этих "знаний" он предлагал рецепт быстрого улучшения сельского хозяйства в целом, быстрого выведения ценных сортов растений - в 2-3 года, в то время как методы, базирующиеся на основе законов Вейсмана-Менделя-Моргана, требуют 10-15 лет работы. Сталин поддержал Лысенко. В 1935 году на съезде колхозников в Москве, где Сталин сидел в президиуме, после выступления Лысенко Сталин воскликнул – Браво, товариш Лысенко, браво!
В 1935 году Лысенко назвал Вавилова в числе группы совестких биологов, которые повредили совесткому сельскому хозяйству. (Graham R. 1993). В конце 1936 года была развернута кампания против С.Г.Левита, по сути основоположника российской медицинской генетики, и Медико-генетического института. Зав. отделом науки МГК ВКП(б) Э.Кольман созвал 13 ноября 1936 г. в Доме ученых собрание биологов и медиков для разоблачения "жульничества фашистских и фашиствующих ученых" и "расистских фальсификаций биологии". Д.З.Комиссарук "указала, что Левит по своим взглядам меньшевиствующий идеалист и фактически не разоружился". Тенденциозное сообщение о собрании появилось в "Комсомольской правде" 15 ноября 1936 г. [М.Ц. Против антинаучных враждебных "теорий" // Комсомольская правда. 1936. 15 ноября].
Хотя С.Г.Левит опроверг все обвинения Кольмана: аргументировал его некомпетентность в разбираемых вопросах и необоснованность критики, 4 декабря 1936 г. Фрунзенский райком ВКП(б) исключил С.Г.Левита из партии "за связь с врагом народа, за протаскивание враждебных теорий в трудах института и за меньшевиствующий идеализм". В мае–июне 1937 г. комиссия Наркомздрава начала обследование Медико–генетического института (МГИ). 5 июля 1937 г. С.Г.Левит был снят с поста директора МГИ. Вскоре институт был закрыт; большинство сотрудников уволено. С.Г.Левит был арестован в ночь с 10 на 11 января 1938 г. 17 мая приговорен к смертной казни за терроризм и шпионаж (у него были конфискованы фотоаппарат, кинжал и пишущая машинка) и 29 мая расстрелян. Реабилитирован посмертно 5 сентября 1956 г. (Бабков В.В. 2001).
В 1939 году агресивная статья против Н.К. Кольцова появилась в "Правде" Затем была послана комиссия, включающая Лысенко, в возглавляемый Н.К. Кольцовым Институт экспериментальной биологии (ныне Институт биологии развития РАН им. Н.К. Кольцова). На основании заключения комиссии Кольцов был снят с должности директора.
Причиной атаки Лысенко на Вавилова было то, что Вавилов попытался повторить некоторые эксперименты Лысенко и не смог воспроизвести его результаты. Лысенко в 1935 году назвал Вавилова членом группы советских биологов, которые вредят советскому сельскому хозяйству. Последователь Лысенко, проф. Г. Шлыков обвинил Вавилова в фашизме. 6 августа 1940 года Вавилов был арестован, через месяц его приговорили к смертной казни за шпионаж и руководство контреволюционной организацией. В 1942 году приговор был заменен на 20 лет тюрьмы. Вавилов умер от болезни в саратовской тюрьме. Он был реабилитирован в 1960 году. Александр Хват, следователь, который вел дело Н. Вавилова, признал, что никаких доказательств шпионской деятельности Вавилова не было найдено.
Началось быстрое продвижение Лысенко по карьерной лестнице: в 1934 - академик АН Украины, 1935 академик ВАСХНИЛ, в 1938 - президент этой Академии, 1939 – академик АН СССР.
Директор Института генетики Н. Вавилов отказался выполнять требования критически пересмотреть основы генетики, заявив, что при таком критическом пересмотре нужно сжечь всю мировую литературу на большом участке биологии, наиболее тесно связанном с практикой. Он был арестован и на его место назначен Лысенко. стр. 154. Лешкевич Т.Г. 2005
Лысенко стал директором института генетики АН СССР сразу после ареста Вавилова, в 1940 году. С 1937 по 1966 год Лысенко – депутат Верховного Совета СССР и заместитель его председателя. Он лауреат государственной премии и не менее 8 раз кавалер ордена Ленина, в 1945 году стал Героем Социалистического Труда. Справедливости ради надо отметить, что Лысенко резко возражал против арестов генетиков.
Лысенко не был персонально виновен в гибели Вавилова. В 1987 году его сын Юрий Трофимович Лысенко написал письмо в Московские Новости. В этом письме сын Лышсенко рассказал, что отец ему сообшил о том, что следователь по делу Вавилова спрашивал его о шпионаже и контреволюционной деятельности Вавилова, на что Лысенко ответил, что между ними были различия во взглядах на науку, но он ничего не знал о контреволюционной деятельности Вавилова. Graham R. 1993
После реабилитации Вавилова в 1960 х годах, советские следователи прокуратуры признали, что обвинения против Вавилова были ложными. Так, например, следователь ведший дело Вавилова Александр Хват заявил в интервью через много лет пюосле смерти Вавилова, что он не верил в обвинения Вавилова в шпионаже (Graham R. 1993, стр. 130). Доказательств шпионской деятельности не было. Когда его спросили, не чувствует ли онй вины за Вавилова, Хват ответил: Ах, тогда было столько расстрелянных. Затем Хвата снова спросили, думал ли он о Вавилове после его смерти. Хват ответил, что в 1962 году он был исключен из партии в связи со случаем Вавилова.
Итак, дискуссии закончились трагически: Вавилов, Карпеченко, Левитский, Говоров, Надсон и многие другие генетики были репрессированы и физически уничтожены. Примеры разгрома инфекционных институтов в г. Иванове приводил на форуме Сысой. Что касается уголовных дел, то если допустить, что они уголовники и шпионы, то окажется очень странным тот факт, что вдруг, по всей стране в один год "скурвились" сотни ученых и только в одной специальности. Вероятность этого события равна почти нулю.
АВГУСТОВСКАЯ СЕССИЯ ВАСХНИЛ
Особо большой урон генетике нанесла августовская сессия ВАСХНИЛ. Последовательность событий, предшествовавших этому печальному для советской генетики событию очень интересна. Первыми начали атаку на Лысенко генетики. «В целях некоторого упорядочения агрономических исследований, в 1946 г. был разработан и напечатан в качестве рекомендуемого стандарт по методике сельскохозяйственных полевых опытов (ГОСТ 3478-46). Это был прямопй удар по Лысенко, который отрицал необходимость биометрии. По требованию руководства ВАСХНИЛ, признавшего этот стандарт нарушающим свободу исследования, тираж его был уничтожен» [34]. Напомним, что в 1946 г. президентом ВАСХНИЛ был академик Т.Д. Лысенко, которому за год до этого было присвоено звание Героя социалистического труда. Итак, отношение Лысенко к прикладной статистике достаточно ясно определено самим фактом уничтожения тиража этого ГОСТа и отказом от него.
В 1947 году выдаюшийся совестский биолог И.И.Шмальгаузен опубликовал статью в главном советском журнале по философии, где резко критиковал научные позиции Лысенко (Graham R. 1993). Научные конференции, прошедшие в 1947–1948 годах в МГУ, подвергли сокрушительной критике взгляды Лысенко (стр. 154. Лешкевич Т.Г. 2005). Буквально за несколько месяцев до сессии, Юрий Жданов, сын второго лица в государстве Андрея Жданова, выступил на заседании одного научного обшества с речью, где резко критиковал Лысенко, тогдашнего президента ВАСХНИЛ, за попытку установить монополию на истину. Сейчас историками доподлинно установлено, что Лысенко присутствовал в соседней комнате и выслушал все выступление Ю. Жданова. Если учесть, что брат Лысенко в годы войны сдался гитлеровцам, а затем стал невозврашенцем и остался у союзников, то положение Лысенко резко усложнилось. Он не ответил на обвинения Жданова ни в печати, ни во время выступления, хотя мог это сделать. Вместо этого он написал письмо Сталину, где просил снять с него обязанности президента ВАХНИЛ. Сталин принял его и долго говорил. В разговоре Лысенко сообшил о скором появлении ветвистой пшеницы, которая будто бы совершит революцию в сельском хозяйстве.
Особую опасность для Лысенко представляли опыты генетиков, начавших проверять его "выдаюшиеся" открытия. Так, акад. П.Н. Константинов, проводивший свои исследования в опытных учреждениях, где отсеивание опытов, давших отрицательные результаты, не могло иметь места, прибавок от яровизации не получил» (34, цитируется по ЛЕОНОВ В.П. 1999. Долгое прощание с лысенковщиной. Часть 3. Какой статистике учить?)
Между тем Сталинская ветвистая пшеница, которую якобы улучшил Лысенко, была известна со времен Древнего Египта. Она была чувствительна ко многим заболеваниям и содержала меньше белка, чем другие сорта. Лысенко объявил, что все эти проблемы исправлены, но независимым исследователям, которые хотели проверить его результаты, этого сделать не дали. Только после 1956–1964 года обнаружилось несоотвествие действительности заявлений Лысенко. Уже через месяц после этой встречи состоялась августовская сессия, на которой Лысенко сделал свой знаменитый доклад о генетике. Лысенко заявил, что тов. Сталин прочитал и полностью одобрил его доклад о разгроме генетики.
15 июля 1948 года Политбюро приняло постановление В связи с неправильным, не отражаюшим позиции ЦК ВКП(б) докладом Ю.А.Жданова по вопросам биологической науки, принять предложение министерства сельского хозяйства СССР, министерства совхозов СССР и академиии сельскохозяйственных наук имени Ленина об обсуждении на июльской сессии академии сельскохозяйственных наук доклада акад. Т.Д.Лысенко на тему О положении в советской биологической науке, имея в виду опубликование этого доклада в печати (стр. 456 Жуков Ю.2005б).
Августовская сессия 1948 г. ВАСХНИЛ, проходившая с 31 июля по 7 августа, авершилась разгромом генетики и временной победой лысенковщины. В качестве основных лиц, против которых были направлены выступления Лысенко и его сторонников были выбраны И.И. Шмальгаузен – морфолог и эволюционист, и генетики Н.П. Дубинин и А.Р. Жебрак.
Заслуживают восхищения те из немногих генетиков, которые, зная, об угрожавшей им опасности, сказали на сессии свои последние слова в защиту генетики. Вот их имена: И.А. Рапопорт, Б.М. Завадовский, С.И. Алиханян, И.А. Поляков, П.М. Жуковский, И.И. Шмальгаузен, В.С. Немчинов и некоторые другие. Часть генетиков однако не выдержала, и к концу сессии они сломались, отступили от генетики.
ПЕРЛЫ ИЗ ДОКЛАДА ЛЫСЕНКО
Те, кто знает генетику, могут оценить уровень знаний и притязаний лысенко из следуюших его высказываний. "Теория Дарвина, являясь в своих основных чертах, бесспорно, материалистической, содержит в себе ряд существенных ошибок. Так, например, большим промахом является то, что Дарвин ввёл в свою теорию эволюции, наряду с материалистическим началом, реакционные мальтусовские идеи. Этот большой промах в наши дни усугубляется реакционными биологами...
–Многим до сих пор не ясна ошибка Дарвина, перенесшего в своё учение сумасбродную реакционную схему Мальтуса о народонаселении... –Биологам ещё и ещё раз надо вдуматься в слова Энгельса: "Всё учение Дарвина о борьбе за существование — это просто-напросто перенесение из общества в область живой природы учения Гоббса о войне всех против всех и буржуазно-экономического учения о конкуренции наряду с теорией народонаселения Мальтуса. Проделав этот фокус (безусловную правильность которого я оспариваю, как уже было указано в 1-м пункте, в особенности в отношении теории Мальтуса), опять переносят эти же самые теории из органической природы в историю и затем утверждают, будто доказано, что они имеют силу вечных законов человеческого общества. Наивность этой процедуры бросается в глаза, на это не стоит тратить слов. Но если бы я хотел остановиться на этом подробнее, то я сделал бы это так, что прежде всего показал бы, что они — плохие экономисты, и только затем уже плохие естествоиспытатели и философы"... –В целях пропаганды своих реакционных идей Мальтус изобрёл якобы естественный закон. "Закон этот, — пишет Мальтус, — состоит в проявляющемся во всех живых существах постоянном стремлении размножаться быстрее, чем это допускается находящимся в их распоряжении количеством пищи"... –Материалистическая теория развития живой природы немыслима без признания необходимости наследственности приобретаемых организмом в определённых условиях его жизни индивидуальных отличий, немыслима без признания приобретаемых свойств... –Вейсман, как мы видим, говорит об объявлении им войны принципу Ламарка, но нетрудно видеть, что он объявил войну тому, без чего нет материалистической теории эволюции, объявил войну материалистическим устоям дарвинизма под прикрытием слов о "неодарвинизме"... –В-действительности же дело обстоит как раз наоборот. Во-первых, известные положения ламаркизма, которыми признаётся активная роль условий внешней среды в формировании живого тела и наследственность приобретаемых свойств, в противоположность метафизике неодарвинизма (вейсманизма), отнюдь не порочны, а, наоборот, совершенно верны и вполне научны. –Мичуринское учение, по своей сущности материалистическо-диалектическое, фактами утверждает такую зависимость... –Менделевско-моргановское учение, по своей сущности метафизическо-идеалистическое, бездоказательно такую возможность отвергает... –Так, академик Н. К. Кольцов утверждал: "Химически генонема с её генами остаётся неизменной в течение всего овогенеза и не подвергается обмену веществ — окислительным и восстановительным процессам"18. В этом абсолютно не приемлемом для грамотного биолога утверждении отрицается обмен веществ в одном из участков живых развивающихся клеток. Кому не ясно, что вывод Н. К. Кольцова находится в полном соответствии с вейсманистской, морганистской, идеалистической метафизикой... –В указанном послесловии А. А. Малиновский в 1947 году пишет: "Принимаемый Шрёдингером взгляд на хромосому как на гигантскую молекулу ("апериодический кристалл" Шрёдингера) был впервые выдвинут советским биологом Н. К. Кольцовым, а не Дельбрюком, с именем которого Шрёдингер связывает эту концепцию". В данном случае не стоит разбирать вопрос о приоритете в авторстве этой схоластики. –Провозглашая "неопределённость" наследственных изменений, так называемых "мутаций", морганисты-менделисты мыслят наследственные изменения принципиально не предсказуемыми. Это — своеобразная концепция непознаваемости, имя ей — идеализм в биологии... –Благодаря заботам Партии, Правительства и лично товарища Сталина, теперь положение в Академии резко изменилось. Наша Академия пополнилась и в скором времени, при ближайших выборах ещё более пополнится значительным количеством новых академиков и членов-корреспондентов — мичуринцев... –Министерство сельского хозяйства могло бы также сказать, какие из его научно-исследовательских институтов (не говоря уже об учебных) не занимались цитогенетикой вообще и в частности полиплоидией растений, получаемой путём применения колхицина. Мне известно, что многие институты занимались и занимаются этой, на мой взгляд, малопродуктивной работой... –Как мы видим, Дубинин излагает свою работу так, что внешне эта работа может показаться некоторым даже научной. Недаром же эта работа фигурировала как одна из главных при избрании Дубинина членом-корреспондентом Академии наук СССР. Но если изложить эту работу попроще, освободив её от словесного псевдонаучного оформления и заменив морганистский жаргон обычными русскими словами, то выяснится следующее: В результате многолетней работы Дубинин "обогатил" науку "открытием", что в составе мушиного населения у плодовых мушек г. Воронежа и его окрестностей во время войны произошло увеличение процента мух с одними хромосомными отличиями и уменьшение других плодовых мух с другими отличиями в хромосомах (на моргановском жаргоне это и называется "концентрацией инверсии" II-2)... –Половые клетки и любые другие клетки, которыми размножаются организмы, получаются в результате развития всего организма, путём превращения, путём обмена веществ. Пройденный организмом путь развития как бы аккумулирован в исходных для нового поколения клетках... –Поэтому можно сказать: в какой степени в новом поколении (допустим, растения) строится сызнова тело этого организма, в такой же степени развиваются и все его свойства, в том числе и наследственность... –Изменения условий жизни вынуждают изменяться сам тип развития растительных организмов. Видоизменённый тип развития является, таким образом, первопричиной изменения наследственности... –Если же эту изменённую часть отчеренковать и вырастить отдельным, самостоятельным растением, то последнее, как правило, будет обладать уже изменённой наследственностью, тою, которая была присуща изменённой части родительского тела... –Степень наследственной передачи изменений будет зависеть от степени включения веществ изменённого участка тела в общую цепь процесса, ведущего к образованию воспроизводящих половых или вегетативных клеток..." –Заместитель директора Института генетики Академии наук СССР В. Н. Столетов заявил, что "Руководящие идеи для разработки такого важного вопроса биологической науки, как причины изменчивости организмов, Т. Д. Лысенко искал и находил у классиков марксизма-ленинизма."
ПОСЛЕ СЕССИИ
После завершения сессии наступило исторически кратковременное, но трагическое по последствиям для советской науки торжество лысенковщины. 23 августа 1948 г. министр высшего образования СССР С.В. Кафтанов издает приказ №1208 «О состоянии преподавания биологических дисциплин в университетах и о мерах по укреплению биологических факультетов квалифицированными кадрами биолого-мичуринцев». Согласно этого приказа в вузах создавались комиссии, которые должны были пересмотреть учебные программы по всем учебным дисциплинам, изменить тематику кандидатских работ аспирантов и т.д. «Выписка из приказа №506 по Московскому ордена Ленина государственному университету им. М.В. Ломоносова от 26 августа 1948 г. С целью освобождения биологического факультета от лиц, в своей научной и педагогической работе стоящих на антинаучных позициях менделизма-морганизма, уволить от работы в Московском государственном университете: ассистента Хесина-Лурье Романа Бениаминовича (кафедра генетики). Ректор МГУ» [52, стр. 321...322]. Возглавляли эти инквизиторские комиссии особо доверенные лица. По приказу №144 от 9 сентября 1948 г. по Томскому государственному университету эту комиссию возглавил доцент Лаптев И.П., бывший в то время секретарем парторганизации университета.
По этому же приказу министра из библиотек изымался ряд учебников и учебных пособий по генетике и селекции. Первым в этом списке стоял прекрасный учебник Э. Синнот, Л. Денн. «Генетика. Теория и задачи». В большинстве этих учебников, которые новоявленная инквизиция решила предать забвению, содержалось достаточно подробное и основательное изложение основных методов биометрии, поскольку для анализа законов генетики авторы учебников использовали методы биометрии. Таким образом, изъятие этих учебников генетики из библиотек фактически означало и изъятие учебников по биометрии.
Согласно другого приказа министра высшего образования СССР С.В. Кафтанова во многих вузах произошла смена ректоров. Так был снят с поста ректора Тимирязевской с/х академии крупнейший ученый в области экономики и статистики сельского хозяйства, отважный защитник генетики на сессии ВАСХНИЛ, академик В.С. Немчинов. Ректором старейшего в Сибири Томского государственного университета вместо и.о. ректора Пегеля В.А. был назначен доктор сельскохозяйственных наук Макаров В.Т. Во многих вузах были назначены новые деканы биологических факультов и заведующие кафедрами.
26 августа 1948 г. Президиум АН СССР принял решение о пересмотре состава редакционных коллегий биологических журналов АН, с целью выведения из них сторонников вейсманистско-морганистской генетики и пополнения их представителями передовой мичуринской биолоогии.
Генетики и другие биологи, которые ею не занимались, вызывались на собрания партийных организаций вузов, НИИ и сельхозстанций и им предлагалось отказаться от своих убеждений в области генетики (очень похоже на преследование ведьм в средневековой Европе). Те, кто отказывался отречься, увольнялись со своих позиций, те же кот отрекался, должны были сменить тематику научной работы. Решение об административном запрете преподавать принимал обком КПСС.
Сразу после августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года были составлены списки, по которым множество ученых–генетиков были уволены из вузов и академических институтов. Генетики и сочувствующие им были уволены не только из университетов, но и других вузов страны. Множество ученых были отправлены в ссылки. Множество ведуших генетических лабортаторий были просто закрыты. 3000 биологов и генетиков были уволены с работы. Хотя репрессий со смертельным исходом почти не было. Некоторые, такие как проф. Д.А. Сабинин из МГУ, совершили самоубийство. Власти на местах часто поддерживали репрессированных ученых. Так, проф. Н.П.Дубинин, выдаюшийся советский генетик, в последуюшем академик, с 1948 по 1960 года работал орнитологом на Урале. А Сахаров пишет, как приходил в этот период на квартиру к Дубинину, на которой тот благополучно продолжал разводить мух (знать, немаленькая была, квартира-то). Видимо, даже в то время бюрократы на местах не всегда следовали приказам из центра, понимая, что ученых надо беречь.
В числе уволенных только из Ленинградского университета оказались генетик М.Е.Лобашев (в то время декан биологического факультета), бывший заведующий кафедрой генетики (1938–1940) проф. Ю.И.Полянский (в то время и.о. ректора университета) и эмбриолог проф. П.Г.Светлов, заведующий кафедрой генетики (1944–1948). Заведующим объединенной кафедрой генетики и селекции (1948–1954) стал проф. Н.В.Турбин. А вот примеры из истории Ивановского мединститута – было запрешено преподавать биологию проф НВ Хелевину.
В течение нескольких месяцев после августовской 1948 года сессии ВАСХНИЛ исследования по генетике и обучение ей студентов и школьников в СССР были прекрашены. Напротив, генетика была представлена как сугубо реакционное учение, наподобие мракобесия. Из журналов вырывали страницы, где были статьи генетиков, в статьях вымарывали слова "ген", "генетика", "хромосома".
Безграмотная восьмидесятилетняя старуха Ольга Борисовна Лепешинская заявила, что ею давно открыто образование клеток из бесформенного «живого вещества», что Р. Вирхов – реакционный буржуазный ученый и что «вирховианство» аналогично менделизму-морганизму. Зато Лепешинская знала, что самое главное в жизни и в науке – классовая борьба. Более 70 профессоров, протестовавших против этого бреда, были изгнаны из научных учреждений и университетов.
Список репресированных выдаюшихся генетиков достаточно обширен. Погибли Г.А. Левитский в возрасте 64 лет, Н.К. Беляев, И. Агол, М. Левин, Афанасьев И.Н, директор института с/х почв Белоруссии А.И.Муралов и Г.К. Мейстер, они были председателями ВАСХНИЛ после Вавилова, потом были арестованы и рассреляны.В.А.Барыкин, директор государственного микробиологического института, арестован в 1937 году, Карпеченко Г.Д. – талантливый и сравнительно молодой генетик был арестован в 1941 году и умер в тюрьме в 1942 году в возрасте 43 лет. С.Г.Левит, директор института медицинской генетики, арестован в 1937 году, проф А.М. Быховская, декан биологического факультетя МГУ, арестована в 1937 году, А.А. Нуринов, директор института гибридизации, был арестован в 1937 году; И.Л.Кричевский, председатель ассоциации микробиологов, был арестован в 1938 году, Н.Koльцов, директор института, где работал Четвериков, в 1938 году был уволен, будучи обвиненным в расизме.
ВОССТАНОВЛЕНИЕ
Официальный запрет на преподавание генетики и публикацию экспериментальных работ менделистами-вейсманистами просуществовал около 10 лет. После смерти Сталина началось медленное восстановление генетики. Стали появляться разрозненные публикации с критикой Лысенко. Сначала авторами были химики, физики, затем к ним присоединились биологи (Сукачев, Любищев, Медведев, Кирпичников). Решающий перелом наступил в 1957 году. М.Е. Лобашев начал читать генетику в Ленинградском университете.
А.А. Любищев был единственным в СССР членом Международного биометрического общества [31]. 30 июля 1955 г. он закончил статью «Об аракчеевском режиме в биологии». «Считаю своим долгом как ученого и гражданина возвысить голос против аракчеевского режима в биологии, возглавляемого академиком Т.Д. Лысенко и его сторонниками. Аракчеевский режим в биологии установлен со времени августовской сессии 1948 года, на которой Лысенко выступил с заявлением, что его доклад «О положении в биологической науке» был одобрен ЦК КПСС. Так как это заявление не было опротестовано, то, очевидно, оно соответствует истине. Эта безоговорочная поддержка (по моему глубокому убеждению, ошибочная) вызвана, по моему, целым рядом объективных причин, которые вполне объясняют эту поддержку. Этими причинами, по моему, являются:... консерватизм многих опытников, не желающих использовать новейшие методические приемы обработки полевых данных;... Так, в результате гонения на математическую статистику, связанную с законами Менделя, из программы преподавания биологии в университетах были совершенно изгнаны высшая математика и вариационная статистика. Книги по дисперсионному анализу – важнейшему орудию полевых исследований и возникшему как раз на биологической почве – издавались только в применении к технике, тщательно изымались из библиотек все книги с изложением менделизма и морганизма» [31, стр. 26]. В октябре 1955 г. А.А. Любищев пишет статью «О монополии Лысенко в биологии» и направляет ее Н.С. Хрущеву. В это же время он пишет статью «К столетию со дня рождения Мичурина». В ней А.А. Любищев сравнивает положение в точных науках и в биологии и задается вопросом о том, почему случилось так, что именно в биологии возник монополизм одного человека – Лысенко? «Но почему имеет место такая разница (в области точных наук философы не причиняют такого вреда, как в биологии)? 1.Потому, что точные науки и техника дают результаты, ясные для каждого, и там очковтирательство быстро вскрывается 2.В биологии же, в особенности в агрономии, проверить результаты трудно, тем более что все крайне засекречено. Мы не знаем точно, какова урожайность современных полей и повышается ли она или понижается. 3.Многие биологи крайне противятся проникновению в биологию математики вообще и математической статистики в частности, и усвоение всего этого не так-то легко» [31, стр. 149]. Осенью того же 1955 г. по инициативе известного генетика Александрова В.Я. было написано письмо в Президиум ЦК КПСС о необходимости изменения ситуации в биологической науке [32]. «В 1955 г. исполнялось 100 лет Мичурину. Опасаясь того, что Лысенко может использовать эту дату для укрепления своих позиций, около 250 известных ученых подписали письмо-обращение в Президиум ЦК КПСС где излагалась отрицательная роль Лысенко. Письмо подписали, в том числе И.Е. Тамм, Л.Д. Ландау, П.Л. Капица, А.Д. Сахаров, Я.Б. Зельдович, И.Б. Харитон и др. Но И.В. Курчатов и А.Н. Несмеянов как члены ЦК КПСС отказались поставить свои подписи, пообещав лично поговорить с Хрущевым» [6, стр. 545]. Отметим, что еще раньше с аналогичными обращениями выступал генетик В.П. Эфроимсон [33], а затем последовала целая серия обращений А.А. Любищева [31]. Все это привело к тому, что в 1955 г. Лысенко освободили от обязанностей Президента ВАСХНИЛ, однако спустя 6 лет, в 1961 г. он вновь стал Президентом ВАСХНИЛ. цитируется по ЛЕОНОВ В.П. Долгое прощание с лысенковщиной. Часть 3. Какой статистике учить?)
Только после длительного замалчивания были созданы лаборатории В.П.Эфроимсона, А.А.Прокофьевой-Бельговской, Е.Э.Погосян, М.А.Арсеньевой, планы которых включали разработку вопросов медицинской генетики (Бабков В.В. 2001).
ПОСЛЕДСТВИЯ ЛЫСЕНКОВИЗМА
Разгром генетики перед войной и в 1948 году привел к тому, что СССР из лидера в области генетики превратился в догоняюшего. Самое страшное последствие — прекращение связи поколений в науке и подавление научных формализмом, ввод в научную среду безграмотных людей, занимавших места в распределительных органах науки. Игнорирование общепризнанных в мире методов статистического анализа экспериментальных биологических данных позволяло лысенковцам успешно защищать липовые диссертации, избираться академиками и руководить биологической наукой.
Можно ли оценить влияние лысенковкого разгрома на генетику СССР? Это не просто но можно. Возьмем количество Нобелевских лауреатов. После Павлова и Мечникова ни одного. Можно оценивать по числу цитирований. Количество цитирований работ советских генетиков, вышедших после 1948 года, ничтожно низкое. Даже по простому числу публикаций СССР в генетике заметно отставал от США. (Th. Gustafson, 1980, цитируется по Graham 1993, стр 185).
Где сделаны выдаюшиеся открытия в биологии и генетике? После 1948 года в области генетики ни одно не сделано в СССР. Прежде же СССР был среди лидеров в генетике. А.С.Серебровский впервые в мире разработал концепцию генофонда. А ведь, как указывалось выше, в некоторых областях генетики, таких как популяционная генетика, советские генетики в 20–х годах были лучшими в мире и это признается на Западе. Среди 18 основателей синтетической теории эволюции, сочетаюшей менделевизм и дарвинизм, есть 4 ученых из СССР. Четвериков, Тимофеев–Ресовский, Дубинин и Добжанский. Работы Н.И. Вавилова “Центры происхождения культурных растений” и “Закон гомологических радов в вариациях” до сих пор являются одними из наиболее цитируемых в мире.
Из всех химерных белков, которые сейчас сушествуют или продаются в области клеточной биологии внутриклеточного транспорта, ни один не был разработан генетиками России. Ничтожно мало количество моноклональных антител разработанно в СССР и России, а ведь на моноклональных антителах сейчас делаются огромные деньги.
По свидетельству одного из активных последователей Лысенко А.Н. Студитского, сделанному несколько лет назад, "Лысенко задержал развитие генетики на 40 лет." Но дело шире – неизвестно, на сколько лет задержал развитие генетики и всей науки в России "великий реформатор" и марксист в душе Егор Гайдар. Обвальный выезд ученых среднего возраста, занятых во всех сферах науки, отсутствие финансирования исследований, ничтожный, в несколько раз ниже среднего по России, уровень оплаты труда в сфере науки - вот результат очередного марксистского эксперимента с целой, отдельно взятой страной.
ПРАВ ЛИ ЛЫСЕНКО?
Казалось бы Лысенко должен быть осужден, но если прочитать статью Лысенко "Генетика" в сталинской энциклопедии за 1949 год, то не очень заметно, чтобы эта статья отвергала рациональное зерно западной генетики, хотя многие положения генетики имели после каждого параграфа жесткую крикиту с точки зрения марксизма. В своей статье Лысенко определял границы применимости теории оппонентов. Он там признаёт всё то в генетической теории, что было правильным - признал, что изменение хромосом влечёт изменение наследственности, признал соотношение 3:1, признал, что Y-хромосома влечёт вылупливание самца...
Многие до сих пор считают, что несмотря на "мракобесие" Лысенко его селекционная школа дала много сортов различных культур, которые пришлись очень к месту. В реальности единственный результат это то, что даже в 80-м году НИИ картофелного хозяйства в своем вестнике публиковал статьи в которых в среднем было по 4 ссылки. 85% из них на тот же вестник НИИ картофельного хозяйства. Ссылок на фундаментальные исследования почти не было. На зарубежные не было совсем. Для сравнения в американском сельхозжурнале "Картошка" треть ссылок была на фундаментальные работы по вирусологии, фитопатологии, физиологии растений, генетике и т.п. Параллельно отстойному НИИКХ в институте физиологии растений той же картофельной тематикой занималась группа Раисы Георгиевны Бутенко. 65% ссылок в ее статьях на зарубежные журналы, большей частью фундаментальные, реальная отдача и как результат государственная премия.
Чтобы заниматься селекцией, то есть по-русски - отбором, нужно иметь из чего отбирать. Нужно генерировать разнообразие. Для этого есть два способа: мутагенез и сбор существующего в мире разнообразия. Мутагенез, или собирание мирового разнообразия делали ученые. При чем по мутагенезу сманивали из США нобелевских лауреатов, а собирание мирового разнообразия сами делали лучше всех в мире. Лысенковцы селекцией заниматься просто не могли, даже если бы захотели - отбирать им было не из чего. Там где ученый может рационально ввести в рабочий сорт признак из какой-нибудь эфиопской пшеницы, или скрестив с эгилопсом устойчивым к ржавчинному грибку при помощи ионизирующего излучения вырвать маленький кусочек хромосомы эгилопса содержащий необходимый ген чтоб не тащить за собой остальной геном полевой травки, лысенковец может только сидеть и заклинать чтобы признак чудесным образом сам возник в мешке зерна принесенном завхозом из амбара.
ЛЫСЕНКОВИЗМ И ТЕОРИЯ ПАРАДИГМЫ
Спустя годы стало ясно, что Лысенко формально оказался прав. Клонирование животных показало, что приобретенные признаки наследуются, хотя и очень очень ограниченно. Почти что найден и механизм для этого – процесс восстановление структуры ДНК в ядре особым белком и процесс синтеза этого белка. Но повторю, уровень наследования очень низкий и не все признаки передаются. Он слишком завышал уровень наследуемости изменений. Поэтому в количественном аспекте с позиций тогдашнего уровня точности были правее генетики, отрицавшие наследуемость изменений.
Почему победа "формально правого" Лысенко превратилась в разгром генетики? Дело в том, что атака Лысенко на генетику была совершенно необоснованной, поскольку он не предложил другой обоснованной экспериментами модели, способной стать парадигмой. Его эксперименты были не чистыми. Он не сумел предложить механизма передачи приобретенных признаков. И не смог объяснить данные генетиков. Он не проделал необходимой работы для того, чтобы претендовать на новую парадигму. Огульная (то есть без достоверных фактов) критика западной парадигмы генетики со стороны Лысенко разрушала парадигму и поэтому закрывала науку вообще. Лысенко, пренебрегая законами формальной логики и методами науки, попытался навязать обшеству может и правильную, но преждевременную теорию. Лысенко был прав как предлагатель новой парадигмы, но он не доделал дело, пошел по пути здравого смысла, а не формальной научной логики и в результате страна оказалась отброшенной в генетике на несколько десятилетий назад. Он не сделал самого главного – не проверил соответствие своей идеи ВСЕМ данным.
Многие марксисты и иже с ними даже указывают, что будто бы Лысенко не столько "толкал" свою модель, претендуюшую на звание парадигмы, сколько указывал на недопустимость слепого применения действующей парадигмы. Ведь за селекцию отвечал он, а не оппоненты, занимающиеся абстрактной наукой.
Разве Лысенко не занимался борьбой с монополией одного направления в генетике – спрашивают другие? А дело в том, что даже правильная идея, чтобы стать парадигмой должна быть проверена на соотвествие всему множеству фактов. Лысенко это не сделал. Т. Кун писал, что если из науки убрать даже неправильную парадигму, то она перестает сушествовать. Генетическая парадигма может быть не совсем верна, но она остается парадигмой. Пока не будут завершены ВСЕ эксперименты с клонами.
Никто не запрещает отдельным учёным выступать со своими парадигмами ДО ТОГО, как старая подорвана в глазах большинства учёных. Это действительно так. Нужно только проводить экспертизу новой парадигмы на соотвествие всем фактам. Лысенко был прав как предлагатель новой парадигмы, но он не доделал дело, пошел по пути здравого смысла, а не формальной научной логики и в результате страна оказалась отброшенной в генетике на несколько десятилетий назад.
Самое опасное было сделано в 1948 году, когда парадигму убрали из учебников и носителей ее тоже убрали. Это было игнорирование формальностей науки, на котором уже произрастал идиотизм правоохранительных органов. Вот это было преступление против науки. Если бы была просто сессия и в учебники добавили, что в результате сессии было установлено, что генетика имеет дефекты, то все было бы нормально. Но в дело пошла административная, а часто физическая травля. Вот где суть. Мне на это возражают, что на самом же деле, критика Лысенко не затрагивала основ общебиологической парадигмы, это был спор о мини-парадигме западной генетики и её месте в рамках общебиологической парадигмы. По сути передача информации с мелкими мутациями есть суть жизни.
Можно было принять эту критику и развивать мини-парадигму дальше, но с поправками на декларируемую степень универсальности. Ну и в рамках выделенного бюджета, разумеется. Учебники биологии переписали и другую парадигму просто раздавили. Приведу пример с врачами. Если вы смотрели исторические фильмы или читали книги, то помните, что большая часть врачей до 19 века использовали кровопускание для лечения даже царей. Несмотря на их лечение больные выживали. Сейчас доказана вредоносность кровопускания. Значит ли это, что в то время надо было всех врачей посадить и учебники переписать. Нет. Именно врачи потом нашли способы правильного лечения. Ветеринары и химики к этому были бы не способны. Именно поэтому тот подход, который возобладал из за активности Лысенко и данной ошибки Сталина нанес урон советской генетике. С монополизмом в науке надо было бороться, но иначе. А это важный урок.
Особенно опасными для науки были неформальные установки, когда ученым вменялось следить за чистотой и соответствием их учения догмам марксизма. Несмотря на административный запрет генетика осталась в умах ученых. Кроме того постоянно шла информация об открытиях в генетике на Западе. Все это доказывает, что парадигму нельзя убить.
Администрирование в науке и запрет критики немедленно привело к расцвету лженауки. Так, возникла новая "гениальная социалистическая идея" – О.Б. Лепешинская заявила, что клетка возникает не путем митотического деления, а непосредственно из "живого вещества" - например из протухшего яичного желтка. Клеточный принцип Вирхова был объявлен "выдумкой буржуазного идеалиста". Лысенко поддержал Лепешинскую. Нашлось много сторонников из представителей академической науки: академик Опарин, профессор Макаров и др. Другая "теория", поддержанна Лысенко, была предложена Г.И. Бошьяном, полагавшим, что вирусы могут трансформироваться в бактерии и обратно.
ЧТО ЯВЛЯЕТСЯ ПРИЧИНОЙ ГОНЕНИЙ НА НАУКИ В СССР
Что же является причиной гонений на науки? Проше всего сказать, что гонений не было, а наоборот Лысенко, будучи формально прав, боролся с засильем морганистов, вейсманистов, формальных генетиков, мешавших развитию передовой мичуринской биологии в СССР, как это делают некоторые ретивые зашитники Лысенко. Особенно те, кто не разбирается в генетике, те, кто ни разу не прочитал современный учебник по генетике, однако хорошо изучившие стенограмму августовский сессии 1948 года. Желаюших ознакомиться с этой версией отсылаю к газете Дуэль, где в изложении Мухина она представлена наиболее четко и с использованием особо красочных эпитетов по отношению к советским ученым. Но если поговорить с профессионалами, то большинство, даже те, кто поддерживал Лысенко, как например, А.Н. Студитский, признают, что разгром был. Да и быстрая потеря позиций в мире некогда лидировавшей советской генетики после августа 1948 года говорит сама за себя.
Некоторые скажут, что была обычная борьба за власть. И дубина марксизма была лишь инструментом этой борьбы. Но власть есть в обшестве всегда, но не всегда есть гонения на науку. Другие, либералы с демократами, утверждают, что это в этих гонениях суть советской власти. Но так ли это? Гонения на науку с запретами научных книг были и в Германии при Гитлере, в религиозной Средневековой Европе. Вместе с тем при самых авторитарных консервативных режимах гонений на науки почти не было. Однако, когда марксизм в СССР потерял свою былую власть, эти гонения в СССР практически исчезли, при Брежневе остались лишь ритуалы в области идеологии. Более того, вполне социалистический Союз Коммунистов Югославии, который парктически удалил из своей программы марксизм, таких вешей не допускал, а в социалистической Чехословакии даже после практического запрета генетики в СССР, генетика продолжала развиваться и там не отмечено подобного рода разгромов. Не было гонений на конкретные науки в Китае. Следовательно, эти гонения не есть свойство советской власти и социализма.
В связи с этим, как мне кажется, можно отбросить как не прошедшую проверки гипотезу, что именно большевизм есть источник этих гонений. Следуюшим, предположением может быть гипотеза,что солидаризм и традиционализм есть источник гонений на науку. Однако проверка данной гипотезы на других традиционалистских и солидаристских обшествах, в частности в Китае и Индии, показывает, что скорее всего источник не связан с традиционализмом или солидаризмом.
Что же роднит все те режимы, которые допускали гонения на конкретные науки? Анализ фактов показывает, что это прежде всего монополия на истину. Церковь, фашизм, догматический марксизм, все пытались добиться такого положения, что только их носители имели бы право определять, что есть истина. Марксизм вроде бы пытается позиционировать себя как науку, но как мы показали ранее (см. ( http://vif2ne.ru/nvz/forum/archive/112/112811.htm), у него есть все принаки, сближаюшие его с религией.
Можно ли утверждать, что монополизация истины есть родовое пятно марксизма? Нет, это было бы сверхобобшением, да и опыт ряда социалистических стран не отвергает это утверждение. Однако предпосылки для таких эксцессов марксизм имеет. И основной из них является диалектика, которая, как я пытался показать ранее, имеет специальный механизм ухода от критики в виде утверждения, что в любом объекте заключены противорения и их решение есть отрицание отрицания.
Лысенковщина - это именно перенос марксизма в биологию. Это и отсутствие механизмов наследственности, чтоб все определялось бытием: "Какова жизнедеятельность индивидов, таковы и они сами. То, что они собой представляют, совпадает, следовательно, с их производством – совпадает как с тем, что они производят, так и с тем, как они производят. Что представляют собой индивиды – это зависит, следовательно, от материальных условий их производства." И детерминистическая, нетерпимость к "случайностям": "Возьмем ручную машину и получим феодализм с господином и крепостным, а возьмем паровую - получим капиталиста и наемного рабочего." Марксизм столь же нетерпим к информации и механизмам ее передачи как Энгельс к энтропии. Будь та информация генетическая, кибернетическая или культурная. Так что речь о познавательной структуре науки, а не только о дубине марксизма.
Вспомним стенографический отчет о сессии ВАСХНИЛ 1948. На сессии выявилась полная противоположность двух познавательных структур у генетиков и лысенковистов. "В.С. Немчинов ...Я не могу разделить точку зрения товарищей, которые заявляют что к механизму наследственности никакого отношения хромосомы не имеют (Шум в зале.) –голос с места. Механизмов нет. В.С. Немчинов Это Вам так кажется что механизмов нет. Этот механизм уже умеют не только видеть, но и окрашивать и определять. (шум в зале) –голос с места. Да это краски. И статистика."
Расхождение касалось не только теорий, фактов и методов, непосредственно связанных с генетикой, оно было гораздо шире. Так в своем выступлении П.М.Жуковский сказал: "никогда не употребляются нашими оппонентами такие понятия как витамины, гормоны, вирусы". Т.Д. Лысенко в заключительном слове, касаясь выступления В.С. Немчинова, упомянувшего о подтверждении хромосомной теории методами математической статистики, высказал философское положение: "Изживая из нашей науки менделизм-морганизм-вейсманизм мы тем самым изгоняем случайности из биологической науки". (цит. по С.Г. Кара Мурза "Проблемы интенсификации науки")
Лысенковшина не была связана с отсуствием средств. В 1918 деньги на лабораторию Вавилову нашлись, а в 1948 только на шарлатанов хватало. Основной проблемой генетики были мракобесы лысенковцы. Точно так же как основной проблемой русского обществоведения были мракобесы марксисты. Разница в том что лысенковщина продержалась 20 лет, а марксизм 80. Без генетики худо-бедно можно обойтись, а без знания общества мы потеряли страну.
МАРКСИЗМ И ГЕНЕТИКА
Марксизм, как впрочем и любая другая философия, - гибкая штука. Мы уже указывали на сушностное сходство марксизма и религии ( http://vif2ne.ru/nvz/forum/archive/112/112811.htm) Любое сказанное тобой слово может быть путем диалектической казуистики направлено против тебя же. Если на сторону Лысенко встал поднаторевший в словоблудии философ, обратись к другому философу, который поднаторел в словоблудии еще поболе. И посмотрим, кто на кого и что сумеет нагромоздить. Дискуссия могла затягиваться на годы - пока практика не выявила бы очевидного победителя и аутсайдера. Но не было этой марксистской дискуссии. В государстве не было организационных условий для этой дискуссии. Одна научная школа в условиях неустойчивости высшей государственной и партийной власти, воспользовалась этой неустойчивостью(противоречия Сталина и Жданова)и уничтожила другую. И марксистское словесное облачение приговора не означало ровным счетом ничего. Это была всего лишь нормативная форма написания приговора. Если бы оппоненты Лысенко победили за счет более удачных шагов, они были бы обязаны написать приговор школе Лысенко в ничуть не менее марксистской форме.
Марксисты/лысенковцы могли до посинения отрицать программы, культуру, гены, изучая питание. Но рожь остается рожью, а пшеница пшеницей независимо от навоза, осадков, количества солнечной радиации. Советские ученые даже признававшие формализмы науки вынуждены были играть по правилам марксизма.
Общественные науки в СССР превратились в догматические и схоластические теории, развивающиеся только в рамках концепции марксизма и никоим образом не обращающиеся к действительности. Из реальной жизни выхватывались только отдельные факты, чтобы подтвердить правоту своих и общих концептуальных построений. Обществеды послушно восхваляли наше общество как «самое передовое и самое прогрессивное», как общество всеобщего благоденствия, а руко-водство как «самое мудрое». А что же делалось с реальными проблемами и противоречиями, с неявными недостатками и явными провалами в экономике, политике и пр.? Да ничего, их просто не замечали, замалчивали, делали вид, что их не существует, представляли их как частные издержки, несущественные недоработки, временное явление и т. д. Люди стали привычно жить как бы в двух мирах, в двух измерениях. В одном иллюзорном, умозрительном мире, логически не противоречивом, стройном и даже изящном обществе, но по существу далеком от реальности. Этот мир постоянно вбивали в голову советских людей книги, газеты, радио, учебники и пр. В этом мире постоянно восхвалялось руководство страны и свое непосредственное начальство за мудрые решения и блестящие достижения, которых не было. Существовал и другой, реальный мир, где советские люди работали, кушали, решали повседневные проблемы. Когда им не хватало продуктов или каких-либо вещей, они действовали в соответствии с законами реальной жизни и все, что надо было, доставали, используя теневую экономику и элементы коррупции. Таким образом, сложилась модель обшества, плохо отражаюшая реальность. Начавшаяся перестройка (в 1985 г.) общественного сознания и общественно-политической жизни хорошо показала детскую беспомощность советских обшествоведов перед реальной жизнью, неспособность к объективному анализу действительности, происходящих событий (Аверьянов Л.Я. 1993).
Каждый очередной труд коммунистических «партайгеноссе» угодливо трактовался «генералами от биологии и медицины». Так, после известной работы Сталина с критикой Марра, немедленно появилась работа биолога академика Опарина А.И. «Значение трудов товарища И.В. Сталина по вопросам языкознания для развития советской биологической науки.» [31] (Вдумайтесь только в эту абракадабру! – В.Л.) цитируется по ЛЕОНОВ В.П. Долгое прощание с лысенковщиной. Часть 3. Какой статистике учить?)
УРОКИ
Итак, атаки марксистов во власти на науку нанесли колоссальный ушерб советской науке, несмотря на все их благие намерения. Вывод должен быть сделан следуюший – не может обшее учение подвергать административной атаке частные науки. Для этого есть формальные научные процедуры. Сталин же оказался в ловушке. Хотя думаю, что он искренне верил в марксизм. Но у него не хватило широты научного мышления. И дело не в том, что у нас есть мол право судить наших отцов. Нет. Задача исходя из опыта не дать повториться монополизму в науке. Например, совершенно не важно, прав был Лысенко или нет и что он хотел. Он должен был следовать формальным научным процедурам. С монополизмом в науке надо было бороться иначе. И это важный урок.
Непонимание формальной логики развития науки и теории познания даже в нынешней России ведет к таким уродливым явлениям как фоменковизм в истории. С точки зрения современной теории познания, идея Фоменко о новой хронологии даже не может рассматриваться в качестве претендента на новую парадигму, потому что он не проверил на соотвенствие ей ВСЕ имеюшиеся исторические данные. Не важно прав Фоменко или нет – ученому в этом случае на это наплевать. Важно, что Фоменко нарушил правило парадигмы, а раз так, значит его теория для ученого не сушествует. Поэтому пока его идеи не более, чем просто шум. Хотя никто не запрещает отдельным учёным выступать со своими парадигмами ДО ТОГО, как старая подорвана в глазах большинства учёных. Нужно только проводить экспертизу новой парадигмы на соотвествие всем фактам. Я не эксперт в области истории, но как ученый, следуюший теории парадигмы, я ее сразу отрицаю, поскольку Фоменко не провел сверку ее с фактами, СО ВСЕМИ ФАКТАМИ. Да можно временно привлечь читателя, но потом такая теория уйдет как мотылек. Да, его методы рекламы хороши, но для ученых, а ведь именно они станут экспертами, его идея не сушествует.
Значение трех представленных выше сюжетов не исчерпывается теми историческими факторами, которые в них изложены. Дело в том, что эти факты позволяют увидеть некие общие для всей советской науки тенденции и закономерности, определившие как саму возможность "репрессирования" науки, так и ее характер. Попытаемся кратко сформулировать наиболее важные, на наш взгляд, положения.(56
1. Главным условием и одновременно ведущим механизмом "репрессирования" наук и ученых явилось огосударствливание и подчинение практически всей науки диктату академий. Сам факт проведения вслед за сессией ВАСХНИЛ (и по пути, указанному ею) заседаний президиумов "большой", педагогической и медицинской академий (и последствия принятых ими решений) достаточно красноречив.
2. Главным орудием государственного контроля явилась идеологизация и политизация советской науки. Достаточно вспомнить, что восприятие решений сессии ВАСХНИЛ в качестве руководящего указания для всех остальных академий было обеспечено широко рекламировавшимся "одобрением" доклада Т.Д.Лысенко в ЦК ВКП(б). Как отмечалось в речи В.М.Молотова, поздравлявшего советский народ с 31-й годовщиной Октябрьской революции: "Научная дискуссия по вопросам биологии была проведена под направляющим влиянием нашей партии. Руководящие идеи товарища Сталина и здесь сыграли решающую роль, открыв новые перспективы в научной и практической работе".57 И, как свидетельствует приведенный материал, Молотова трудно обвинить в присвоении чужих успехов.
3. Главной задачей "репрессирования" науки было приведение научного сообщества к единомыслию. При этом использовалось несколько взаимодополнительных способов подавления инакомыслия. Прежде всего контроль над тематикой научных исследований, планирование НИР. Затем уничтожение путей распространения "инакой" мысли: "вертикальных", т. е. изменение программ преподавания в вузах и планов подготовки аспирантов; "горизонтальных" - изменение состава редколлегий журналов и издательств. И, наконец, увольнение сотрудников и закрытие (реорганизация) научных учреждений.
4. Использование фетишизированного авторитета "корифея науки" в качестве одного из основных идеологических орудий подавления. Весьма характерным при этом оказалось изменение содержания аргументов, привлекаемых для "научной" критики инакомыслящих. Ссылка на "отрыв", "искажение" идей основоположника, оставаясь по форме апелляцией к "классику", по содержанию превращалась в апелляцию к "городовому" - донос о политической неблагонадежности. А отстаивание идей "корифея" приобретало не научный, а политический характер. При этом довольно четко выполнялось правило "не рой другому яму...": ученый, преступивший нормы научной и общечеловеческой этики, не застрахован от того, что по отношению к нему эти нормы также не будут соблюдаться.
5. Широко бытующий миф о проведении репрессий исключительно по указке "сверху", на наш взгляд, должен быть отброшен. Указания и одобрение центрального аппарата часто следовали, а не предшествовали инициативе "снизу". Это наглядно демонстрируется процессом подготовки "Павловской сессии" (см. продолжение). Кроме того, столь масштабные репрессии, как и любые другие социально-значимые мероприятия, всегда опираются (а часто и вдохновляются) на интересы определенной достаточно широкой группы лиц. При этом каждый участник (субъект) репрессивных действий, как правило, преследует собственную, часто сугубо корыстную цель - должность, звание, премия и пр.
6. Особо следует подчеркнуть активное сопротивление отдельных ученых репрессивным действиям как со стороны "верхов", так и со стороны своих коллег. Именно им принадлежит главная заслуга в преодолении лысенковщины и сохранении подлинных научных ценностей, идеалов и норм поведения, сохранении самого "духа" истинного научного сообщества. Их поступки служат наглядным опровержением другого распространенного мифа, который можно передать словами М.Е.Салтыкова-Щедрина: "Если глуповцы с твердостью переносили бедствия самые ужасные, если они и после того продолжали жить, то они обязаны были этим только тому, что вообще всякое бедствие представлялось им чем-то совершенно от них не зависящим, а потому и неотвратимым. Самое крайнее, что дозволялось ввиду идущей навстречу беды - это прижаться куда-нибудь к сторонке, затаить дыхание и пропасть на все время, покуда беда будет кутить и мутить. Но и это уже считалось строптивостью; бороться же или открыто идти против беды - упаси Боже!".58 Если бы это было так, то история нашей науки закончилась бы так же, как "История одного города", и мы были бы лишены возможности сегодня воздать должное тем, кто помешал этому!
В то время бороться с Лысенко можно было, наверное, единственным образом – выставив его предателем и вредителем. Другие аргументы - были бессильны. Вопрос стоял о ПОЛИТИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ. Условия собрания - не самое лучшее место для научно аргументированных дискуссий. Собрание - тот же митинг. И на этом митинге рациональная аргументация - не аргументация вообще. На митинге спорить даже с откровенной ложью очень трудно... На собрании надо быть бойцом. К собранию (сессии) необходимо тщательнейшим образом готовиться организационно. Заранее мобилизовывать активное участие союзников, нейтрализовать неустойчивых. И атаковать! Наступать - и только наступать. Бить наотмашь. Это далеко не всем дано. На собрании наиболее действенны обвинения во вредительстве.
Лысенко просто привязал генетическую школу ко всему тому, что угрожало СССР. Не будь моды на марксистскую фразу, он бы привязал через сотрудничество Тимофеева-Рессовского с гитлеровцами или через то, что США подбрасывают через преклоняющимися перед зарубежной наукой генетиков научную дезинформацию, которая угрожает неисчислимыми бедами.
Сама история разгрома генетики - есть история судорожных попыток Лысенко удержать позиции в условиях провала собственных научно-практических проектов. Дискуссии-то по сути дела не было. Было примитивное использование собственного высокого кресла руководителя ВАСХНИЛ, была идеологическая трескотня в "Правде" (вот уж место для научной дискуссии! - даже если эта дискуссия по философским проблемам биологии). Было отсутствие у оппонентов возможности опубликовать собственные возражения Лысенко, которые в случае свободного развития дискуссии - стали бы и обвинением этому же Лысенко. Была интрига в высшем партийном и государственном руководстве, в которой противники Лысенко не предприняли сколько-нибудь серьезных кулуарных контрдействий. Либо это их вина, типа научный снобизм не позволил им идти на поклон ну хотя бы к тому же Берия, который был человеком дела. Либо это несчастное стечение обстоятельств, когда сколько-нибудь высокопоставленные люди отходят в сторону, а под удар попадают другие, реально не имеющие шансов на успех, ввиду собственной малозаметности.
Суть сессии ВАСХНИЛ была в том, что предстояло кого-то выбросить из науки. Либо одну школу, либо другую. И другая очень хорошо подготовилась к сражению не на жизнь, а насмерть. А школа генетиков не прочувствовала остроты положения и у нее не оказалось гениального организатора борьбы ( http://vif2ne.ru/nvz/forum/0/archive/146/146624.htm).
В ВАСХНИЛ большинство академиков были не на стороне Лысенко. Их что, всех разгромили? Ничего подобного. Они не поднялись на борьбу за истину. Лысенко мог быть обвинен во всем, в чем угодно. И во вредительствечто, конечно, было бы подлостью), и в диктаторских замашках, в нарушении партийной и научной демократии, выразившихся во внепроцедурном, в обход выборов назначении им руководства ВАСХНИЛ. Но академики - ушли от борьбы.
Сушествует мнение, что суть была только в том, что в науке, которая в области сельского хозяйства прокладывала маршрут развития, выросли две влиятельные школы, противоречия между которыми дошли до крайней точки. Ни одна из школ не могла уйти от столкновения. Смирись генетики, на них за это через год- два обрушились бы репрессии за ошибки Лысенко - как вы могли пособничать откровенному вредителю? - Ведь проекты Лысенко с очевидностью уже проваливались. А сам Лысенко мог оправдаться в одном и только в одном случае,- если бы оппонирующая школа была раздавлена.
Комплекс врага мог складываться из цепочки: научная концепция – философская подоплека – идеологический смысл – прямая политическая направленность. Одни комплексы оценивались как вредные, другие несли знак непогрешимости и благонадежности. На сессии ВАСХНИЛ этот знак был придан «мичуринской биологии», в дискуссии по языкознанию – «сталинскому учению о языке», на сессии двух академий – учению Павлова о высшей нервной деятельности. В биологии им противостояли разгромленные лысенковцами «классические» генетики, в языкознании – сторонники учения Н.Я.Марра, в физиологии – группа исследователей, объявленных противниками учения об условных рефлексах либо отступниками от него. «Мышление комплексами» сопрягалось с образом врага. Притом «врага внутреннего», служащего – вольно или невольно – пособником «врага внешнего».
А ЧТО ЖЕ СТАЛИН?
Результат августовской сессии нанес огромный вред советской генетике и разгром ее был совершен с благословения Сталина. Можно ли оправдать или хотя бы понять его действия? Если почитать книгу Ю. Жукова (2005б), то видно, что вся послевоенная история знаменует собой постоянные перетряхивания властных структур. Единственный человек, который почти не менял приоритетов в своей работе был Берия, курировавший атомный проект, ракетные исследования и поиск нефти. Все остальные постоянно назначались и переназначались, иногда по нескольку раз в год. В то время СССТ еше не имел атомной бомбы и Сталин очень опасался новой войны. Его действия на международной арене и внутри страны были обусловлены желанием не дать повод США.
Кроме того, в 1948 году остро стоял вопрос о преданности интеллигенции сталинскому руководству страны. Это и было тем ЕДИНСТВЕННО существенным, на чем сыграл Лысенко. Сделаем короткий экскурс в обстановку 1948 года. Сессия ВАСХНИЛ закончилась 7 августа, а 3 сентября в Москве тысячи евреев восторженно встречали Голду Меир. В результате стало очевидным, что в СССР практически нет интеллигенции, которой можно доверять. Интеллигенция-то сплошь специфической национальности.
Власть же без идеологической опоры на интеллигенцию в качестве рупора, учительства, науки, культуры, без инженеров человеческих сердец - ничто. А надо еще добавить, что огромное количество коммунистов СРЕДНЕГО ЗВЕНА, не слишком приветствовали сталинскую номенклатуру, умения которой очень ярко высветила война. И добавить, что США и Англия вели с СССР холодную войну, а у СССР еще не было атомной бомбы...
Определенную роль сыграла лесть. Все мы смертны... Лысенко писал Сталину. Вы мне буквально открыли глаза на многие явления в селекционно–семеноводческой работе с зерновыми хлебами.
Другой, не всем очевидной причиной гонений на генетиков была попытка вырваться из научного периферизма. Несмотря на огромный вклад советских ученых в генетику, все же основные открытие были сделаны западными учеными. Это вело к тому, что наши ученые начинали во всех вопросах оглядываться на Запад. Хорошо это или плохо – другой вопрос, но с точки зрения Сталина, космополитизм мешал самостоятельному мышлению. Известно, что споры о приоритетах ведутся и переоткрытия делаются часто в политических целях. Так после войны в совесткие учебники вошло мноюжество двойных названий. Например, капсула Боумена Шумлянского. Психологически было важно выкорчевать научный периферизм в науке СССР. Важная роль в затеянной им кампании борьбы с «космополитизмом». была отведена Сталиным историкам науки. Кампания предписывала находить особые пути развития русской науки, утвердив ее приоритет в во многих начинаниях и открытиях. Опора на собственные силы и попытка идти собственным путем дала выдаюшийся результат в СССР 50–х годов. Но, как всегда, без перегибов обойтись не удалось. (продолжение следует)
