 | От | Pout |  |  |
| К | Pout |  |  |
| Дата | 23.02.2004 11:27:49 |  |  |
| Рубрики | Прочее; Россия-СССР; |  |  |
Наш ответ Саиду - "блестящая модель <оксидентализма>" Михаэль Дорфман
Pro et Contra-2
> ---------------------
http://www.russiandenver.50megs.com
{[Colorado Russian World]}
{В США}
{Copyright© Colorado Russian World
ПОЧЕМУ САИД?
Михаэль ДОРФМАН
Встречаются два эмигранта.
- Привет, старик. Как дела?
- Нормально.
- Устроился? Язык выучил?
- Да, говорю, вроде.
- И понимают?
- Да, разве они поймут!
Блистательную методологию анализа того, что и как понимают эти самые
<?они> - западные люди, предложил в своей знаменитой книге <?Ориентализм>
исследователь культуры и литературный критик, профессор Колумбийского
Университета Эдвард Саид - уроженец Иерусалима и палестинский беженец.
Нина Райдер, наверное, единственный русский автор, проведший с ним
интервью в 2002 г. Поводом предложить интервью нашим читателям стал
выход в августе 2003 г. новой книги эссе Эдварда Саида <?Размышления об
изгнании и другие эссе> Reflections on Exile and Other Essays : by
Edward W. Said Harvard University Press 2003. Хотя поводов вспомнить
об идеях Саида множество - от откровенно коммерческого мультфильма
<?Синбад> до взрывов в Багдаде и Иерусалиме.
На обложке сборникa американско-палестинского философа и исследователя
культуры Эдварда Саида воспроизведен знаменитый протрет Данте в
изгнании. Средневековый поэт на обложке книги современного
американско-палестинского ученого показывает, что в этой книге много
общего и для всех, уехавших в эмиграцию и приехавших жить американской
жизнью, и тех, кто ощущают себя беженцами, и тех, кто <?не в изгнании, а
в послании>, лелеет свою самобытность, и тех, кто считает, что нашел
историческую родину и живет со своим народом, и даже тех, кто никуда не
уезжал, зато куда-то делась страна, в которой он вырос и привык жить.
Наверное никто так пронзительно и глубоко не рассматривал вопросы
вазимодействия культур в эмиграции, положительные и отрицательные
стороны отрыва от родины, как это сделал Эдвард Саид. Кроме того, если
твой дом нигде, то он везде. Как и наоборот. Книга Саида о ложном
понимании культуры Востока, но его метод помогает понять, как на Западе
вщспринимают любую незападную культуру, в том числе российскую или
еврейскую.
Книги Эдварда Саида надо прочесть еще и потому, что события последнего
времени все чаще напоминают о другой его великой книге <?Ориентализм> и
последовавших за ней других работах этого востоковеда-ориенталиста, но
именно Саид и развенчал этот термин. Вышедший недавно на экраны
полнометражный мультфильм <?Синбад. Легенда семи морей>
http://www.sinbad-themovie.com/ компании Dreamworks - всего лишь дешевая
попытка использовать популярное имя, как коммерческий бренд.
- "Да и небезопасно по нынешним временам использовать положительные
арабские образы в американском кино, - считает кинокритик и продюсер
Джек Шахин, пытающийся создать арабское лобби в Голливуде, - фильм не
соберет кассы. Вот про террористов - другое дело>.
Возможно поэтому от <?Тысячи и одной ночи> в фильме осталось лишь, что
кто-то отправился путешествовать морем. Фильм <?Синбад> не о семи
чудесных путешествиях багдадского купца Аль Синдбада, а о пирате. Даже
имя героя подверглось обрезанию для удобства произношения американских
подростков. Качественная анимация пейзажей и монстров много теряют от
поверхностных карикатур известных голливудских артистов, чьи голоса
озвучили фильм. <?Синбаду> не удается пока повторить кассовый успех
прекрасно сделанного диснеевского <?Алладина>. <?Алладин> же сделан в
точном соответствии с саидовским <?ориентализмом>, т.е. так, как западный
человек представляет себе Восток. Возможно из-за хорошей песни, фильм
(какой) приветствовали многие американские мусульмане.
Ставший бестселлером <?Ориентализм> не является научным исследованием в
строгом значении этого слова. Противники и поклонники Саида сделали
<?Ориентализму> медвежью услугу, изобразив его как антизападный. На самом
деле книга - диалог культур с точки зрения культурной самодостаточности
и равенства. Споры вокруг вышедшей еще в 1979 г. книги не утихают до сих
пор. Образы фильма <?Алладин> тоже пользуются огромным успехом до сих
пор. Шустрый багдадский мальчик, имеющий мало общего с реальным арабским
миром и с персонажем из <?Тысячи и одной ночи>, прочно вошел в
американскую культуру, стал узнаваемым брэндом Голливуда наравне с Микки
Маусом или Лион-Кинг, попал в книжки, на майки, компьютерные игры,
обертки сластей и куда только нет.
Последние события вызывают обоснованные опасения, что и люди, по долгу
службы занимающихся Востоком, тоже верят в реальность мира мультфильмов
больше, чем фактам реального мира. Похоже, западные политики и
спецслужбы воспринимают Средний Восток в точном соответствии с
блестящими эдвард-саидовскими определениями ошибочных западных
стереотипов. Иначе трудно понять, как оснащенные чудесами современной
технологии разведка и окруженные сонмом профессионалов политтехнологов
американские и британские политики поверили в реальность быстрого
установления демократии в Ираке.
Трудно допустить, что американский президент или британский премьер
умышленно лгали, уверяя публику в существовании огромных запасах оружия
массового поражения, которое можно запустить в течение 45 минут, о
беспилотных иракских самолетах, грозящих Флориде отравляющими газами и
смертоносными бактериями, об алюминиевых трубках, предназначенных для
атомных бомб, о всемирном заговоре Аль-Каиды. Без Эдварда Саида никак не
понять, откуда взялся фантастический рассказ о бункере Саддама Хусейна,
могущий выдержать даже термоядерный удар. Очевидно, что западные
союзники искренне верили, что идут на Восток за сказочными сокровищами,
которые легко взять. Пускай не за золотом и пряностями, а за нефтью.
Поэтому им и самим невдомек и публике не объяснишь, почему после победы
бензин не подешевел, а продолжает дорожать и сегодня цены всего на
несколько центов ниже самой высокой отметки накануне войны.
Действительность не обескуражила западных союзников. Сила <?ориентализма>
так велика, что даже захватив Ирак, они не дают фактам себя запутать.
Кабинетные аналитики и боевые генералы столкнулись с сопротивлением и не
могут поверить, что против них воюет не огромная разветвленная
бюрократия со штабами, субординацией и чинопочитанием. Публике
тожественно поставляют противоречивые оценки, за которыми нетрудно
разглядеть, что власти сами ничего не знают и очень мало понимают.
Политики говорят, что война окончена, что цели достигнуты, что с
враждебным режимом Саддама покончено. Одновременно погибают солдаты от
пуль <?лойялистов Саддама>, террористов Аль-Каиды или каких-то других,
пробравшихся через границы и атакующих позиции освободителей,
полумифических организаций, вина которых никогда не была доказана в
суде.
Основываясь на своем армейском опыте, рискну допустить, что никакого
организованного сопротивления в Ираке пока нет. В 1980 г. в первый день
войны я вошел в Ливан в составе израильских войск. Наши командиры не
питали никаких иллюзий по поводу целей войны. Пока премьер Менахем Бегин
по телевизору распинался об угрозе безопасности Израиля, а министр
обороны Ариэль Шарон уверенно объявлял об установлении нового порядка на
Ближнем Востоке, наши командиры говорили другое. <?Это не война, где мы
защищаем нашу страну, - говорил нам командир Амос, - Мне здесь не нужны
герои. Ваша главная задача в этой кампании вернуться домой живыми>.
Потом я от многих слышал, что такой инструктаж проводили в войсках
повсеместно.
Поначалу мы не столкнулись с сопротивлением. Шииты, христиане и друзы
встречали нас дружелюбно, посыпали рисом, предлагали кофе, сигареты и
гашиш. Ведь Израиль вооружил их трофейным советским оружием, помогал в
гражданской войне с палестинцами. Тогда еще не было самоубийц. Не было
дорожных мин и выстрелов в спину. Еще не было Хизбаллы, а шииты еще не
поняли, что Израилю они больше не нужны. Спустя несколько месяцев я
вернулся в Ливан. Израильская армия уже сидела за колючей проволокой
укрепленных баз, а солдаты в отпуск отправлялись только на вертолетах.
Против 100-тысячного экспедиционного корпуса с танками и самолетами у
палестинцев было что-то около 30 тысяч легковооруженных бойцов по всему
Ливану, около трех десятков танков. Я сам участвовал в эвакуации
легендарных пещерных арсеналов Арафата. О них тогда говорили не меньше,
чем о бункере Саддама Хусейна. И тоже в терминах из <?Тысячи и одной
ночи>. Там было много легкого стрелкового оружие, минометов, Еще немного
противовоздушных средств обороны и РПГ. Те самые ракетно-пропеллерные
гранаты, которыми стреляют в американцев. Ими же стреляли и в нас.
Первыми нам дали отпор мальчишки. Шустрые алладины вооружились
разбросанными повсюду РПГ и <?калашниковыми> и пошли играть с нами в
войну.
Армия учит многому, а прежде всего армейская муштра учит преодолеть
страх. Но не избавляет от страха. Солдат идет в бой, но намерен
вернуться домой. Мальчишки смерти не боялись. Они не понимали, что
значит смерть. Да и навидались ее за 15 лет кровавой гражданской войны.
Залягут такие вот 13-летние алладины на холме среди оливковых или
вишневых деревьев, или в винограднике при дороге, нацелят РПГ на военный
джип или группу солдат, и жмут на гашетку. Потом с криками выбегают,
садятся в уворованный мерседес и с бешеной скоростью гонят по ухабам, не
разбирая дороги. Часто водитель был так мал, что за рулем не видно.
Палестинцы сражались в своих лагерях, защищали свои дома, но пока
организовались взрослые, воевали мальчишки. Очевидно, то же самое
происходит в Ираке, на всем Востоке и лишь описанный Саидом
<?ориентализм> мешает это увидеть. <?Изменчивую и богатую событиями
действительность, - пишет Эдвард Саид, - трудно принять потому, что
большинство людей сопротивляются лежащему в основе такого подхода
представлению: человеческая идентичность не только не является чем-то
естественным, но конструируется и даже порой откровенно изобретается.
Частично причиной того неприятия и враждебности, которые были проявлены
по отношению к книгам, подобным <?Ориентализму> (а после него к
<?Изобретению традиции> и <?Черным Афинам>), является то, что они
подрывают наивную веру в бесспорную позитивность и неизменяемую
историчность культуры, самости, национальной самобытности.
Впрочем, мальчишки всегда дают отпор первыми. Когда гитлеровские
оккупанты надвинулись на СССР, то в тылу первыми начали воевать
мальчишки. По-уличному, пацаны. Валя Котик, Марат Казей, <?Молодая
гвардия>. Слово <?пацаны> в русском языке приобрело другой смысл.
Взорвали Крещатик в 24 сентября 1941 г или штаб-квартиру ООН в Багдаде в
18 августа 2003 уже далеко не <?пацаны>, а матерые диверсанты, как
Николай Кузнецов или Станислав Ваушпасов. Лишь потом появились
партизаны, оправились подпольные райкомы, появилась <?рука Москвы>. Вот
тогда - то и заставили переписать историю и даже литературу в угоду
социалистическому реализму, тоже, по сути, версия описанного Саидом
<?ориентализма>. Переписывают до сих пор. Недавно один из московских
телеканалов показал передачу о попытке немецких диверсантов убить
лидеров стран антигитлеровской коалиции в Тегеране. Нового в передаче не
было ничего, кроме одного. Видимо, для нужд пропаганды, диверсантов
именовали террористами.
Тот, кто учил арабский и исламскую цивилизацию в хороших университетах
знает, что среди множества классических текстов сказки <?Тысяча и одной
ночи> там почти не вспоминают. Прекрасные сказки ведь тоже своего рода
<?ориентализм> не только из-за винопития и оргий, противных
благовоспитанному мусульманину. Наиболее <?пряные> места пропущены и в
западных и российских изданиях, например в красочном советском
многотомном издании. <?Сказка-ложь> и для классического арабского
классического сознания вымысел считался низким недостойным искусством.
Недаром в классических арабских текстах вымысел всегда вкладывается в
уста рассказчика. Поэтому понадобилась Шехерезада, рассказывающая свои
сказки. Западные люди восприняли <?Тысячу и одну ночь> как аутентичное
выражение арабской души и с легкой руки предвзятых исследователей миф о
<?цветистом восточном воображении> пошел гулять по страницам серьезных
книг. <?Все подобные географические обозначения, - пишет Саид, - являются
странной комбинацией эмпирического и воображаемого. Сама идея Востока,
которая является обиходным понятием в Британии, Франции и Америке,
происходит по большому счету не столько из стремления описать этот
регион, сколько из желания господствовать там и каким-то образом
защититься от него>.
Саиду возражали многие. Его критиковали за то, что, выделяя
передергивания, расизм и враждебность востоковедения-ориенталистики, он
не упоминал многочисленные научные и гуманистические достижения. Саиду
остроумно отвечал ведущий западный ориенталист, оксфордский профессор
Бернард Люис в книге <?Запад и ислам> Но так и не смог отвести
развенчание востоковедения, как объективной науки. Не поняли Саида и с
арабской стороны. Вдохновленный успехами национально-освободительного
движения в Африке французский исследователь Муссалам заявлял, что
алжирец не мог бы написать такую книгу. Но Саид и не отрицает, что
<?Ориентализм> вышел из вполне конкретной истории личной потери и
национальной дезинтеграции палестинского народа. Резко критиковали книгу
и марксистские ученые, обладающие большим влиянием в университетах США.
Для тех арабов и мусульман, которые воспринимали западное вторжение с
тревогой и опасением, эта книга оказалась первым серьезным ответом
Западу, который на самом деле никогда не слушал Восток и никогда не
прощал его за то, что он является Востоком. Они приняли <?Ориентализм>
как систематическую защиту ислама.
Саид, кстати, сам христианин, отвечает,
- <?Ориентализм> может быть принят за книгу, встающую на защиту Ислама,
только при игнорировании той половины моих рассуждений, где я утверждаю
(как и в следующей книге ), что даже первобытное
сообщество, к которому мы принадлежим от рождения, не защищено от
конфликта интерпретаций.
- То, что на Западе кажется возникновением Ислама, возвратом к нему, или
его возрождением, в действительности является борьбой мусульманских
обществ за определение Ислама.
В ответ на <?ориентализм> Саида израильский ученый Авишай Маргалит и
британец Йен Бурума предложили блестящую модель <?оксидентализма> -
системы воззрений, предвзятых мнений, враждебности и непонимания
незападными народами западной цивилизации. Модель прекрасно объясняет
многие феномены, например, почему Израиль - не Запад, но не отрицает, а
лишь дополняет предложенный Саидом метод.
Дело в том, что Саид развенчивает общепринятые модели Восток и Запад,
показывает их относительность и зависимость от места, времени и
наблюдателя. Израиль - это Восток или Запад. По мнению Саида, несомненно
израильтяне - ориенталисты. По мнению американцев - несомненный Запад.
Американское кино показывает конфликт на Ближнем Востоке в точности, как
на Диком Западе - хорошие честные белые и плохие, лживые и порочные
индейцы. За полгода до начала войны в Ливане я учился на закрытых
армейских курсах. К нам в часть приехал тогдашний министр обороны Ариэль
Шарон. Нравы тогда еще были патриархальные, начальство ходило почти без
охраны. Мы вольно расселись на траве, вперемешку курсанты, командиры и
люди из эскорта министра. Сам Шарон уже тогда страдал от чрезмерной
тучности и на землю не садился. Он произнес зажигательную речь, называл
нас авангардом нации, обещал, что скоро мы увидим плоды приходя к власти
правого правительства. Потом он отвечал на вопросы. Я спросил министра,
правдивы ли слухи, что сократят срок службы с трех лет до двух. Шарон
посмотрел на меня белыми кроличьими гразами, по своему обыкновению
пожевал губами и уверенно заявил, что работает над тем, чтобы служба
сократилась на полгода для парней и на год для девушек, а тем <?кто
служит тяжело, то им и меньше служить, чтобы отдать время ужению>.
Поверив министру, я отнес свои небогатые сбережения в банк для
обеспечения своей учебы после армии и положил в акции. Через полгода
началась война и мне пришлось не только отслужить весь срок но еще
задержали на полгода. Через два года акции упали и обнаружилось, что все
без исключения израильские банки вступили в сговор и создали финансовую
пирамиду, с целью раздувания курса своих акций. Еще через несколько лет
я участвовал в ток-шоу известного израильского журналиста Мордехая
Арциэли <?Субботняя культура>. Гостем шоу был депутат парламента Ариэль
Шарон, отстраненный по решению судебной следственной комиссии от поста м
инистра обороны, и я спросил его, были ли за полгода до начала Ливанской
войны планы. Он ответил, что у военных есть планы на все случаи жизни.
Впрочем, американские модели вовсе не учат делать добро. Нынешний
президент США Джордж Буш часто говорит о необходимости бороться со злом.
А это совсем не одно и то же.
Я помню встречу с профессором Эдвардом Саидом. Худощавый человек с
чертами лица, часто встречающимися в Израиле, как у арабов, так и у
евреев, с большими крестьянскими руками в американском клетчатом
пиджаке. Саид рассуждал о критике литературы, о Мишеле Фуко, которого он
толкует как исследователя <?чужого>, о методе Жака Деррида, с которым
дружит:О Саиде Деррида вспомнил в своей лекции на церемонии получения
звания Почетного доктора в Иерусалимском университете в июне 2003. Метод
Саида, по словам Деррида помогает понять творчество погибшего в Холокост
замечательного германско-еврейского поэта Пауля Целана.
Беседа между рожденным в Иерусалиме арабо-американцем и живущим в
Иерусалиме русским израильтянином не могла не коснуться и вечно
раскаленной темы взаимоотношений между нашими народами.
- Нет взаимопонимания, потому, что обе стороны не видят друг друга
реальными.
Я возразил, что такова природа человеческого сознания. Теория
Сэпира-Уорфа гласит, что, люди видят мир не таким, как он есть, а через
некие ментальные структуры, которые и являются основой мировоззрения.
- Верно, но на эти структуры еще надевают фильтры.
Я спросил, свойственен ли ориентализм израильтянам. Как пример типичного
ориентализма Саид вспомнил Голду Меир. Но не известное изречение про
палестинцев, что мол, она не знает такого народа, а мы мол, сами
палестинцы, у нас даже палестинский паспорт был при британцах. Саид
вспомнил о высказываниях Голды Меир по поводу израильских <?Черных
пантер>. Молодые лидеры этого громкого движения протеста - евреи,
выходцы из исламских стран, попали к ней на прием, рассказывали ей о
нищете, дискриминации, запустении, социальных проблемах. В ответ Голда
спрашивала: <?А кто вы такие? Где работаете? Где работают ваши
родители?>. Потом, уже среди своих, на встрече с собственной партийной
молодежью Голда нашла нужным сказать: <?Они: несимпатичные молодые люди>.
Через полторы недели после начала войны в Ливане я был в огромной
колонне израильских военных грузовиков шедшей по единственному шоссе,
связывавшей Ливан с Израилем. Мы вывозили трофейное оружие из пещерных
арсеналов Арафата. На пограничном посту в Рош а-Никра колонна
остановилась. Бывалые солдаты не сильно переживают задержки. Большую
часть времени в армии отбирает ожидание. Позже оказалось, что армейскую
колонну остановила таможенница. Ее начальники в министерстве финансов
решили, что как всякий груз, приходящий в Израиль, трофеи тоже должны
облагаться налогом. И наши начальники побежали звонить в Тель-Авив.
Переговоры между Министерством обороны и минфином продолжались целые
сутки, потом еще перекладывали деньги из одного кармана в другой. Пока
же в разгар военных действий, призванных, по словам тогдашнего
израильского премьера <?покончить с угрозой терроризма и на 40 лет здесь
воцарится покой>, единственная дорога, связывающая тыл с фронтом была
забита. Я же сидел на ливанской стороне, слушал арабскую музыку, ел из
каски удивительно вкусные огромные ливанские вишни, которую незадолго до
того научился понимать и бросал косточки в сторону израильской границы.
Через 20 лет неподалеку от этого места фотокорреспондент Нью-Йорк Таймс
сделал скандальный снимок Эдварда Саида, якобы бросающего камни на
израильскую сторону. Саид посетил родину своей жены в Южном Ливане после
отхода оттуда израильтян. С семьей он приехал на границу и смотрел в
сторону Иерусалима, куда ему заказано приезжать. На прощанье он бросил
камешки, как мы бросаем монетки, надеясь вернуться туда еще раз.
Фотограф заснял этот момент и пустил гулять утку, что немолодой человек
в инвалидном кресле бросал камни в израильтян.
Знаменательно, что в пору политической активности Саида, бывшего членом
Палестинского национального собрания (потом он порвал с Арафатом и стал
его суровым критиком), его учителями и научными руководителями были
евреи и сионисты Харольд Блум и Гартманн. Знаменательно и, что Саид
нашел свою профессорскую кафедру в самом еврейском университете мира -
Columbia University в Нью-Йорке. Еврейском не по названию. По названию
есть Еврейский университет в Иерусалиме. Еврейском не потому, что
традиционно там большинство преподавателей и студентов евреи. Самым
еврейским Колумбийский университет стал в силу духа просвещения и
терпимости, который всегда отличал гуманистическое, светское и свободное
еврейство.
> Фото:
>
> - Булыжник - оружие пролетариата. Профессор Саид лично принимает
участие
> в интифаде.
>