Ну все как всегда
>Мысль интересная, но мне она представляется не совсем полной. Почему непременно страдания? разве не существует категория людей, которая считает это собственное разделение -на "меня личного" и "меня социального" не только необходимым, полезным, единственно правильным, но и вообще видит в этом разделении единственный способ существования(распространенный образ в литературе "маска приросла к лицу").
Я думаю, это тот самый случай, когда модель применяется ошибочно - за рамками своего назначения. Мы говорим о человеке социальном, рассматривая его обобщенно, как абстракцию. Мы намеренно опускаем все, что лежит за рамками "общественых функций" человека. Это нормальный подход, если ограничить его применение наукой, политикой и другими областями, оперерующими человеком абстрактным, массой.
Противоречие возникает, когда человек пытается применить эту модель на уровне личности, например - строить на ней свои решения в разных областях жизни. Я написал "страдания", как обозначение сильного дискомфорта. Откуда он берется? Вот пример: допустим, мы имеем плоскую модель местности, выведенную из представления о Земле, как о шаре. Руководствуясь этой моделью в движении, мы будем постоянно спотыкаться, не будет понимания, почему гору лучше обойти, чем пересечь по кратчайшей. То есть, глобальная модель, правильная и работающая в астрономии (абстрактный уровень), будет вредна для путешественника (личный уровень).
>Мне кажется, что все это вопросы не совсем схоластические. Погруженные в наши собственные кризисы и катастрофы, мы и представить себе не можем (или не хотим), что на Западе эти кризисы тоже могут быть. Мне кажется, что четкого представления о человеке информационного общества в философии Запада еще нет, а может, вы что-нибудь об этом слышали?
Судя по всему, такого представления нет. Это хорошо видно из того, что отсутствуют какие-либо внятные и общедоступные модели информационного общества. Очень показательный симптом: все потуги на переваривание концепции информационного продукта западным обществом сводятся к тому, чтобы искусственно приравнять его к обычному товару и далее мыслить об информации, как о товаре вроде картошки или ботинок. Это работало, пока обмен информацией велся при помощи одноразовых материальных носителей - книг и т. п. Но с возникновением сети обнаружилась несостоятельность такого подхода. Теперь информацию пытаются насильственно привязать к понятию товара. Это и есть истинный смысл теперешней борьбы за информационную безопасность, которая заведомо проиграна.