| | От | Георгий |  |
| К | Георгий |  |
| Дата | 13.07.2004 22:25:55 |  |
| Рубрики | Тексты; |  |
Злоключения Адама Смита в России или Мы - заложники устаревшей теории частной собственности (*+)
http://www.rodgaz.ru/index.php?RODGASID=81193836f547a1e8c00772618ff36196&action=Articles&dirid=19&tek=11094&issue=135
Злоключения Адама Смита в России
Мы - заложники устаревшей теории частной собственности
От экономических реформ прошедшего десятилетия, как утверждают социологи, выиграли только 20 процентов россиян. Положение остальных
80 процентов обострилось настолько, что, если ситуацию не изменить к лучшему, второй президентский срок Путина, по мнению некоторых,
может ознаменоваться социальным взрывом, последствия которого трудно спрогнозировать.
То, что предлагается сегодня правительством, неоднозначно принимается обществом. Уже само слово <?реформа> вызывает негативную
реакцию. Социальные аспекты проводимых реформ широко и остро обсуждаются и простыми гражданами, и депутатами, и учеными, и
представителями бизнеса.
<?Родная газета> в каждом номере публикует материалы, представляющие мнения этих людей. Сегодня разговор продолжают заведующий
кафедрой экономической теории и предпринимательства РАН, доктор экономических наук, профессор Солтан ДЗАРАСОВ и Владимир ПОПОВ, в
свое время работавший в Госкомиссии по экономической реформе при Совмине СССР, в 90-е годы член коллегии Госналогслужбы РФ, кандидат
философских наук, автор книги <?Последние из великороссов?..>.
Некоторые высказывания собеседников могут показаться спорными, но при всем при том мнение опытных специалистов представляет интерес.
И мы надеемся, что разговор, начатый ими, будет продолжен.
С. Дзарасов:
- Хочу начать нашу дискуссию цитатой из вашей книги: <:Либеральная политика совершенно невозможна, если она не национальна>. Вскоре
после ее выхода нашелся идеолог, который вторит вам почти слово в слово: <...признать, что либеральный проект России может
состояться только в контексте национальных интересов>. И перестать, дескать, <?лгать себе и обществу>. Это признание дорогого стоит,
потому что принадлежит Михаилу Ходорковскому. Нельзя считать вовсе нечаянным такое совпадение оценок, коль речь о самом что ни на
есть главном в сегодняшней России.
Вл. Попов:
- Как ни называй послание Ходорковского на волю, смысл его глубоко знаменателен. Это отходная по <?либеральным реформам> - золотому
времени для 33 российских долларовых миллиардеров из списка <?Форбса>.
Да, общество избавляется от морока либерализма. Золотушный бум в экономике, который держится на шальных нефтедолларах, приободрил,
однако, наших реформаторов. Гайдар вовсю вещает о торжестве их либерального реформаторского проекта. Дескать, много чего нами
наворочено, но зато, уж извольте, <?омлет испечен>, рыночная экономика во всей первозданной красе утвердилась в России. Дескать,
сколь ни хулили нас за грехи грабительской приватизации, сколько ни противились неумолимости монетарной экзекуции над <?повинной>
плановой экономикой, а глядишь, наша взяла. То, что они нагородили, нисколько не смахивает на шведский социализм, которым прельщали
перестройщики обывателя. Это скорее <?чудесное> воскрешение раннего капитализма времен Диккенса с нравом старого скряги, скупщика
краденого Феджина из <?Оливера Твиста>.
Между тем в майском Послании президента о чумных 90-х и <?эпическом> размахе бесчинств реформаторов сказано как-то подчеркнуто
бесстрастно: дескать, что было, то было - ломка старого советского уклада, потом <?расчистка завалов> и, будто на пустом месте,
постройка храма рыночной экономики. Это уж очень перекликается с философскими дефинициями Гайдара в <?Независимой>. В наукообразии
ему не откажешь, а на поверку - все то же застарелое идеологическое мошенничество. Не безрассудством или заблуждением, а
мошенничеством были и разовый отпуск цен, и даровая уступка водочной монополии государства бутлегерам, и прочие художества
приватизации. Но воистину тектоническим мошенничеством явилось единовременное введение внутренней конвертации рубля в условиях уже
бушующей инфляции. А вот ныне Путин поставил еще более <?амбициозную> задачу скорого введения полной конвертируемости рубля:
С. Дзарасов:
- Увы, это безответственный подход - и тогда и сейчас. Конвертируемости национальной валюты должны предшествовать зрелые
предпосылки, а их нет и сегодня. Это еще мог позволить себе СССР, но после распада страны и наступившего хаоса в экономике
предпосылки исчезли. Ничтоже сумняшеся ельцинские идеологи реформ подменили конвертируемость так называемой обратимостью рубля. То
есть простым свободным обменом его на твердую валюту внутри страны. И в советское время подобие такой обратимости, нелегальное,
существовало. Подпольные менялы просили за доллар три - пять рублей. Эквивалентом служила пара американских джинсов или
видеомагнитофон из <?Березки>. Узаконить этот спекулятивный курс, не отражающий сравнительной покупательной способности денег, -
нанести громадный урон своей экономике. Настоящая конвертируемость предполагает такие структурные изменения в хозяйстве страны, при
которых на мировой рынок выбрасывается значительное количество отечественных товаров. Только те экономики, которые занимают
конкурентную позицию на мировом рынке, могут конвертировать свою валюту. Но, если на мировом рынке вы сбоку припеку, конвертировать
национальную валюту - безрассудство. Это любой грамотный экономист знает назубок. Поэтому чисто бюрократическое, произвольное
узаконивание стихийного и спекулятивного обменного курса, который <?декретом> ввело в 92-м году правительство Гайдара, воистину
открыло ящик Пандоры.
Вл. Попов:
- Между тем еще в 90-м году независимый благотворительный фонд американца Ферса провел мировой конкурс на лучший проект
конвертируемости рубля, и именно ваш проект, Солтан Сафарбиевич, получил одну из главных премий.
С. Дзарасов:
- Да, конкурс проводили под руководством видных мировых авторитетов экономической науки из разных стран, в том числе представителей
Международного валютного фонда. Возглавлял жюри лауреат Нобелевской премии Василий Леонтьев. Он и уведомил об инициативе фонда Ферса
Горбачева, когда тот гостил в Америке. Итоги конкурса были опубликованы в нашей прессе. Один американец, венгр и немец, трое
советских ученых получили премии. Их проекты были опубликованы отдельной книгой по предложению премьера Николая Рыжкова. И книжка
вскоре вышла под названием <?Как конвертировать рубль>.
Увы, мой премированный проект конвертируемости рубля никакого интереса в горбачевском окружении не вызвал, зато получил живой отклик
на Западе. Вскоре меня пригласили выступить с лекциями многие университеты в Западной Европе. Замечу, что моя концепция
конвертируемости рубля не была чем-то вовсе новым, а соотносилась с замыслом денежной реформы наркома финансов Сокольникова в начале
нэпа. Как известно, та реформа была чрезвычайно успешной, а червонец стал одной из немногих твердых валют в Европе.
Вл. Попов:
- Мне, финансисту-практику, досадно, что <?банк идей>, подаренных России фондом Ферса, оказался выкинут в корзину. Вообще,
самонадеянность чубайсов и гайдаров обошлась нам дорого. Экономика за дюжину лет воровства и мотовства, прозванных
<?институциональными преобразованиями>, что та лошадь, которую цыган совсем было приучил обходиться без корма. Мы теряем самое
главное - человеческий ресурс, который обладал способностью работать в высоких технологиях. Лучшие, передовые части советского
инновационного наследия проедены, а там, где в стерильной чистоте печатали электронные платы, набивают импортные сигареты. И нет
признаков, что власть терзается по поводу угасания высокотехнологичных секторов экономики. Давайте зададимся вопросом: если даже
нынешняя сырьевая конъюнктура продлится долго и нефтяные экспортные терминалы будут загружены под завязку, произойдет ли внутри
страны накопление капитала и помогут ли ему власти перетечь в сферу хай-тек, потенциально более высокодоходную?
С. Дзарасов:
- Боюсь, что это никак не вписывается в курс экономической политики либералов.
Вл. Попов:
- Зато все мы чувствуем, что происходит упрощение всего нашего экономического уклада. Если в 1989 году, на пике <?застоя>, индекс
интеллектуального потенциала экономики составлял 0,71, то в 2000 году - только 0,37.
С. Дзарасов:
- Зато СМИ никак не опомнятся от восторгов по поводу триумфального переизбрания В.В. Путина президентом. Угодничество перед
правителем является извечной российской традицией. Возведенные в негласный устав славословия первому лицу страны, будь он царь,
генсек или президент, имеют свою оборотную сторону, так как порождают завышенные ожидания и являются, увы, залогом будущих
разочарований. В этом отношении положение Путина трудно считать завидным. Ему досталось, быть может, самое никчемное наследство в
нашей истории. Мне наверняка возразят, что бывали времена и похуже. Но как бы тяжелы ни были времена, Россия все равно выбиралась на
торную дорогу, и при большевиках тоже. Кто бы что сегодня ни говорил о них, они были носителями порожденного революцией энтузиазма,
стремления народа к лучшей жизни.
Наше нынешнее положение является совершенно исключительным. Никогда в истории не было так, чтобы безудержное стяжательство оказалось
вдруг поставлено выше всех остальных ценностей. Весь смысл жизни и деятельности идеологией либерализма сводится к частной наживе.
Чего же тогда сокрушаться, что криминал и коррупция верховодят во всех сферах нашей жизни?
Вл. Попов:
- Преступность и коррупция в рамках существующей модели рынка не только неискоренимы, но даже и ослабить их невозможно. Они являются
той необходимой смазкой, без которой не крутятся колеса российского бизнеса. Тогда, спросим себя, как и за счет каких созидающих сил
поднимать российское общество? С самого начала реформ весь их запал был нацелен на то, чтобы под риторику рынка создать в обществе
обстановку полного произвола, развязать стихию разрушительных сил в экономике. Команда Бурбулиса - Гайдара начала свое узурпаторское
правление с упразднения Госплана и соответственно аннулирования народно-хозяйственного плана 1992 года.
С. Дзарасов:
- Вы правы. Первым категорическим требованием наших <?младореформаторов>-революционеров был уход государства из экономики, а вторым -
предоставление неограниченной свободы <?невидимой руке рынка>. Запад теперь-то, задним числом, порицает их горячность. Но подлинные
намерения Запада обличает, к примеру, вышедшая еще в 1994 году книжка двух авторов - В. Адамса и Дж. Брока - под названием <?Адам
Смит шагает по Москве>, задуманная как своеобразная азбука капитализма для малограмотных. Составить себе представление о том, что
это были за рекомендации, можно хотя бы по следующему совету: <?А вы просто закройте глаза и дайте невидимой руке рынка самой
распределять собственность>. Так и сделали. Закрыли глаза на то, что нашу с вами собственность растащили по частным особнякам.
Вл. Попов:
- Похоже на то, что мы смирились со своей судьбой: быть не только ограбленными, но и уморенными. Сколько это будет еще
продолжаться - неизвестно, но обольщаться безразличием общества к происходящему не стоит. Покорность всегда имеет некий предел, за
которым неприятие порядка вещей в обществе обычно уже не укладывается в легальные формы протеста. А последней каплей, которая
переполнит чашу, может оказаться безответственная попытка ликвидировать социальные льготы и заменить их на деньги. Это крохоборство
власти необъяснимо: ведь в так называемом стабилизационном фонде бюджета скопилось 230 млрд. рублей. В чем загвоздка? Наши
монетаристы готовы расшибить себе лбы, лишь бы ослабить нагрузку на бизнес. Перевод на рыночный способ покрытия социальных затрат
подается публике как углубление экономической реформы. Но за скобками остается самое важное - формирование действительно рыночного
типа воспроизводства рабочей силы. Ведь азбука: затраты на удовлетворение основных потребностей работника в питании, жилище,
услугах, средствах передвижения и т.д. - неотъемлемая часть издержек производства любого товара. В советской экономике наряду с
наличной формой покрытия этих затрат - заработной платой - развита была и безналичная: через общественные фонды потребления. Когда
правительство сулит обналичить всю социалку и прельщает воображение пенсионеров круглыми суммами отступного, на самом-то деле оно
покушается вовсе отнять эту привычную при старой власти форму вознаграждения за труд, в том числе и прошлый. Это и несправедливо, и
экономически несостоятельно, потому что совокупные затраты на воспроизводство рабочей силы - величина, которая не поддается
<?ужатию>.
Кроме того, платежеспособный спрос на социальные услуги, являясь весомой величиной совокупного спроса, поддерживает экономический
рост. Но при нынешней стоимости рабочей силы в России, заниженной и часто просто ничтожной, работник лишен возможности оплачивать
социальные услуги по полной стоимости. Не говоря уже о пенсионерах. Реформа лишь усугубляет массовое обнищание и упадок экономики.
Трезвые, зрелые политики должны бы понимать, что крутые реформы в социальной сфере неизбежно имеют жесткие ограничения,
обусловленные климатическими особенностями, традициями и своеобразием жизненного уклада России. Это в Англии - <?мой дом - моя
крепость>, и соответственно в мегаполисах нет крупных теплоцентралей, а отопление является изрядной статьей расходов семейного
бюджета. У нас в России само устройство социальной сферы и инфраструктур жизнеобеспечения на протяжении всего прошлого века
опиралось на исконные начала взаимовыручки и коллективизма.
Примечательно, что и в строго экономическом смысле это куда выгоднее. Социальная сфера экономики, даже при рынке, не может строиться
вопреки традициям людского общежития. Пора уже перестать рассматривать страну как дикое поле, которое ретивые <?пахари> стремятся
любыми путями перепахать.
С. Дзарасов:
- Действительно, власть без оглядки провоцирует социальный конфликт в обществе. Если дело далеко зайдет - стенка на стенку, то Дума
с ее нулевым авторитетом вовсе не в счет и встанет вопрос о месте и роли президента в возникающем общественном размежевании.
Избиратель голосовал за В.В. Путина в последней надежде, что он вступится за него. В ситуации острого кризиса президенту, чтобы
совладать с ним, придется встать на сторону большинства, спиной к олигархии. Решится на это Путин или нет? Боюсь, что наши надежды
восходят к извечной вере в доброго царя, а намерения президента - обычные иллюзии властвующего лица.
Либеральное общество западного образца на нашей почве никак не получается. У Путина на поверку нет никаких оснований принимать
торжество либерализма за чистую монету. Напротив, ему выгодно провести ревизию сделанного предшественником. Вопрос вопросов: удастся
ли нам на самом деле, оставаясь в рамках принятой модели рынка, обеспечить качество роста экономики и перемену в жизни миллионов
семей - от прозябания к благосостоянию? Выступая в Московском университете накануне выборов, президент заявил, что именно такая
благотворная метаморфоза и происходит в экономике. За время его президентства ВВП страны вырос на одну треть, а резервы Центробанка
достигли небывалых 80 с лишним миллиардов долларов. Теперь он наказал правительству Фрадкова добиться неуклонного повышения реальных
доходов населения. Благие намерения власти не очень-то, однако, сочетаются с экономической логикой и расчетом. Если страна
действительно ступила на тропу устойчивого роста 5-6 процентов в год, то к чему тогда непомерные резервы Центробанка?
Вл. Попов:
- Наше правительство уже более десяти лет делает вид, что оно ничего не знает о реальной бюджетной политике западных стран. А там
именно бюджетные механизмы являются определяющими в выработке кредитной и денежной политики. Денежная база согласована с бюджетными
приоритетами, а не с золотовалютными резервами, как у нас. В Японии и США этот объем достигает 75-88 процентов бюджета и есть
механизм, определяющий первичную структуру финансовых потоков и процесс создания всей денежной базы. При этом в основу положены
внутренние эмиссионно-бюджетные рычаги, что снижает опасную зависимость этих стран от мировой конъюнктуры. Мы же в заслугу себе
ставим профицит бюджета, который в основном направляется на погашение внешнего долга. Хотя о каком профиците может идти речь, когда
у нас реальное недофинансирование по всем статьям расходов? Развития нет - задача выжить. Минфин сознательно почти ничего не
говорит, но ведь задолженность по заработной плате не снижается, плавно переливаясь из сферы образования в медицину, и т. д. Верх
правительственного абсурда - стабилизационный фонд, созданный на случай изменения конъюнктуры на нефтяном мировом рынке. В этом году
он уже составил чуть более 86 млрд. рублей. Но у нас лукавое правительство. А где заначка 2003 года? Разрыв между мировой ценой на
нефть и расчетной ценой бюджета, по разным оценкам, должен быть равен примерно 200 млрд. рублей. А если учесть аналогичную
сверхприбыль текущего года, это еще около 300 млрд. рублей. Если президента так волнует бедность сограждан, то, может, не нужно
дожидаться 2010 года, потому что 40 процентов минфиновской заначки хватит, чтобы поднять уровень оплаты беднейших слоев населения до
прожиточного минимума?
Не любим мы Кейнса и знать не желаем, что сокращение дефицита денег у основной массы населения и государства ведет к расширению
совокупного спроса, что естественным способом стимулирует экономический рост. Как они собираются удваивать ВВП, если реальный сектор
экономики не развивается?
С. Дзарасов:
- Уверен, что правительство отдает себе отчет, что рост экономики и потребительский бум не опираются на устойчивые факторы. Если
высокие мировые цены на энергоносители упадут кратно, то острый финансовый кризис более чем вероятен. Резервы - на этот крайний
случай. Но нелишне задаться и вопросом, в каких активах Центробанк хранит свои резервы: золоте, рублях, высоколиквидных ценных
бумагах? Оказывается, львиная часть резервов страны хранится за рубежом. Но тогда и выходит, что не только частные лица прячут свои
доходы в офшорах, но и государство вкладывается в чужую экономику.
Вл. Попов:
- К сожалению, годы реформ обернулись для России не только потерей исторического времени. Они исподволь увенчались действительным
созданием новых основ вассальной, периферийной экономики, призванной обслуживать развитой сектор мирового хозяйства. А для
вассального типа экономики обременителен развитой производственный и научно-технический потенциал, который был создан в советские
годы. Поэтому в одной части он уничтожен, а в другой полностью изношен. Нынешняя власть и не посягает на самостоятельную роль в
мировой экономике. Она готова довольствоваться смиренной ролью младшего партнера транснациональных корпораций. Призывы президента -
<?больше амбициозности> при подготовке годовых и перспективных планов экономического развития - потому и вызывают растерянность и
оторопь у Германа Грефа, что прямо противоречат самой природе периферийной экономики. Инвестиции в производство зависят не от
госчиновников, а от бизнеса. А они больше тратят на содержание своей дворни, чем на покупку оборудования. Это в советское время,
когда были Госплан, Комитет по труду и заработной плате, отраслевые министерства, постановка крупных экономических целей была
реальной. Сравнение с советским прошлым явно не в пользу российского правительства, которое на протяжении последних двенадцати лет
некомпетентность возводит в ранг объективных законов либерального реформирования, чтобы каким-то образом оправдать паническое
бегство государства из экономики.
С. Дзарасов:
- Да, советская экономика имела мобилизационный тип, и его сильно критиковали, а реформаторы ручались, что рынок своей <?невидимой
рукой> покажет себя сильнее и эффективнее всех госпланов. На самом деле в капиталистическом мире либерализм пережил глубочайший
кризис и немало лиха натворил. В мировой экономической науке рыночный фундаментализм давно уже не святое причастие, а лишь одна из
конкурирующих экономических доктрин. Устаревшие представления и политическая практика либерализма в XX веке поспособствовали
величайшим несчастьям и страданиям народов: две мировые войны, раскол мира на две системы, фашизм и Великая депрессия: В условиях
кризиса <?старого> капитализма предложенная русской революцией альтернатива стала казаться многим спасительной. В 30-е годы в
английской печати дискутировался вопрос, является ли советская система новой цивилизацией, идущей на смену западной. И многие
отвечали на него положительно. Из руин Великой депрессии администрация Рузвельта с завистью смотрела на советские успехи. Перед
лицом острейших проблем XX века традиционный либерализм с его ставкой на механизм рыночной саморегуляции потерпел крах. Поэтому
Рузвельт предложил сперва ограниченную, а потом более широкую систему мер государственного регулирования экономики.
Вл. Попов:
- Чтобы избежать сползания к социальному кризису с непредсказуемыми последствиями, нашей власти придется решиться - а это всегда
мучительно - на пересмотр не оправдавших себя представлений об экономике. От чисто рыночной нам следует перейти к смешанной, по типу
восточно-азиатской (японско-китайской) модели планово-рыночной, социально ориентированной экономики, отвечающей национальным
особенностям России. Следует также посмотреть правде в глаза и признать: крупная частная собственность в наших условиях себя не
оправдала. Тем не менее крупный, и прежде всего промышленный, бизнес необходим - без него невозможно развивать высокие технологии
XXI в. Но нужен и средний, и малый бизнес.
В большинстве приватизированных отраслей происходит падение рентабельности. К примеру, рентабельность продукции в электроэнергетике
в 1995 г. составляла 17,5%, а в 2002 г. - 6,6%. Рентабельность активов соответственно 8,4 и 0,8%. И такое соотношение характерно в
целом по всей промышленности. Не является исключением и нефтяная промышленность. В 1990 году Россия добывала 506 млн. т нефти.
Американские частные компании в этом же году добывали в 1,4 раза меньше, и производительность труда, обратите внимание, была меньше
в 2,7 раза. Что мы имели в 1999 году? Российские нефтяные компании резко снизили объемы добычи и увеличили численность работников. В
итоге производительность труда снизилась в 2,4 раза по сравнению с американской. Зачем приватизировали эту отрасль? Я понимаю,
бестактный вопрос. Должна же была Россия явить миру чудо - своих доморощенных нефтяных олигархов! А если говорить серьезно, то все
мы стали заложниками безнадежно устаревшей теории частной собственности, формирующей якобы пресловутое чувство хозяина. А жизнь ушла
на полвека вперед. И на благословенном Западе давно является аксиомой, что если собственник или должностное лицо распоряжается
имуществом крупного предприятия в своих частных интересах, то рано или поздно предприятие обречено на разорение. Но, к сожалению,
именно такое опасное управление, когда в одном лице совмещены и собственник и топ-менеджер, прижилось в России. Заставить такого
собственника получать доход от результатов деятельности предприятия, а не от контроля за финансовыми потоками невозможно.
Крупная частная собственность, несомненно, должна быть поставлена под контроль государства. Если мы не хотим худшего, то надо
хладнокровно решиться на то, что кому-то сейчас кажется злом и <?раскулачиванием>. И речь необязательно должна идти о полной
национализации. Роль государства в рыночных отношениях многогранна, но они не антагонисты. Россия нуждается в новой модели развития,
где государство должно стать не только грамотным законодателем, но и эффективным собственником. Да, решиться на пересмотр курса
экономики - стало быть, вызвать гнев и <?кару> заокеанских покровителей наших либеральных реформаторов. Ну и что из того? Зависимость
России в финансовом и ресурсном отношении от Запада явно преувеличена.
Я голосовал за Путина. Прекрасно понимаю, какой тяжкий крест он на себя взвалил, дав согласие стать наследником ненавистного уже
всем Ельцина. Он совершил поступок, на который не всякий бы и решился. Путину я, как гражданин, признателен за то, что он с
достоинством держится и не бросает прилюдно тень на себя, а значит, и на честь власти. Но моя признательность не идет дальше
уважения его этической состоятельности. Иное дело - реформаторская деятельность президента. Я, признаюсь, не ожидал уже ничего
революционного от его последнего Послания. У меня сложилось ясное представление о его возможностях как самостоятельного политика.
Именно самостояния, при почти монарших полномочиях президента, как не было в первый его срок, так и не будет, убежден, и впредь. Сам
ли он дал себе зарок беречь как зеницу ока идею насаждения либерализма на Руси, превращения некогда великого государства в казенное
присутствие при большом бизнесе или его к этому подвигли, но эта непритязательная идеология держит его в тисках. Путин в своем
Послании уже и не отводил душу в имперской риторике, а попросту взял на себя грех да и освятил все наследие <?младореформаторов>,
политически и экономически несостоятельное, а нравственно - порочное. Не думаю, однако, что ему, лицу более чем осведомленному, не
открылась вся глубина той бездны, к краю которой всех нас подвели. Безмятежность - вот что больно задело в этом Послании. Похоже,
нет острого чувства реальности на вершине российской власти. Тогда как нынче и решается, быть или не быть России не только великой,
но и целостной.
Предсказывали, что после краткосрочного кризиса шоковой терапии начнется стремительный экономический рост, плоды которого достанутся
всем, <?кто умеет работать>. Вместо этого Россия и другие страны СНГ оказались в тисках <?самого глубокого и длительного кризиса за
всю свою историю>. О чем свидетельствуют не левые критики Путина, которых загнали на думскую галерку, а собравшиеся недавно на
Воробьевых горах участники авторитетного Международного симпозиума экономистов под девизом: <?Какова альтернатива неоклассической
теории?> В нем приняли участие всемирно известные западные экономисты, их российские коллеги из ведущих университетов и Академии
наук. Убежден, что Запад и особенно ТНК знают, что внешнее спокойствие путинского правления имеет шаткое основание: страна все еще
переживает острейший социальный кризис. Такие режимы, где разница в доходах по оба края социальной лестницы достигает пятнадцати
раз, никогда не были особенно прочны.
Если экономический кризис во второй президентский срок Путина возобновится в острой форме, ему придется искать новую конструкцию
власти и союзов с элитами. Путину все еще не заказан путь встать на сторону национального капитала. Для этого надо сформировать
совершенно иную повестку дня в экономике и решиться на далеко идущий политический маневр. Но сегодня нет и сил в стране, которые
реально могли бы выдвинуть и осуществить, придя легитимным образом к власти, программу выхода общества из теперешнего летаргического
состояния.
С. Дзарасов:
- И все-таки я надеюсь, что ничто еще не предрешено. А ретивость, с которой либералы в правительстве Фрадкова ломают основы нашего
традиционного жизнеустройства, только еще больше разъяряет <?русского медведя>. Наша надежда, полагаю, в том, что в стране все больше
деловых людей, которые мыслят схожим с нами образом. Политические партии не смогли их сплотить, запал их иссякает. Политика как
профессиональное занятие стала чуть ли не презренным ремеслом. Все великороссы, кто по убеждению, кто просто по наитию, остро
сознают, что в своем нынешнем состоянии нашей стране не суждено стать частью Соединенных Штатов Европы. Никто нас в объединенную
Европу не зовет, а привечают только на словах и в пустых декларациях. Зато, как в притче о Ходже Насреддине, домогаются от нас платы
не за сытный плов, а только за его запах. В зарождающемся общественном движении несогласных с <?западническим> усыновлением России,
предвестники которого уже появляются, думаю, объединятся великороссы без различия национальности, сословий и вероисповедания.
Вл. Попов:
- Да, патриотический союз труда и национального капитала, думаю, возможен, потому что его скрепит не идеология, а общий насущный
интерес выживать. В одной древней летописи есть такое иносказание: <?Разум страны, как горшок, расколот>. Нам надо заново слепить
расколотые черепки национального самосознания. И тогда дело пойдет.