Мухин против Климова. Нужны ли нам иностранные слова? (*+)
Нужны ли нам иностранные слова? ДА - А.А. Климов
Экономический аспект и культурные последствия
Бурный темп жизни человечества в конце XX - начале XXI вв., определяемый в значительной мере научно-техническим прогрессом и возрастающими потребностями в обмене информацией, а также специфика аппаратурных средств, используемых для хранения данных и их передачи по линиям связи, предъявляют определенные требования к важнейшему средству общения (обмену информацией) в человеческом обществе - к языку. Ведь чем "плотнее" представлена передаваемая информация, т.е. чем большую смысловую нагрузку несет каждый элемент сообщения, тем большее количество данных можно передать в единицу времени либо сохранить на носителе конечной емкости.
Каждый язык обладает некоторыми лингвистическими особенностями, которые могут быть выражены количественно и сопоставлены. При проведении такого сравнительного анализа нас прежде всего будут интересовать два языка: русский (как родной язык) и английский, который с развитием телекоммуникационных технологий и глобальных сетей передачи данных (в частности, сети Интернет) все в большей степени становится языком интернациональным.
Итак, какое число символов (букв) требуется для выражения одного и того же понятия в каждом из этих двух языков?
Запишем, например, следующие имена существительные русского языка, являющиеся, как показывает повседневный опыт, наиболее часто употребляемыми (во всяком случае, одними из наиболее часто употребляемых): мужчина, женщина, человек, Земля, небо, вода, пища, работа, отдых, деньги. Для записи этих десяти слов требуется 55 символов (без учета знаков препинания и пробелов). Или, в среднем, 55:10 = 5,5 буквы на одно слово.
Приведем английские эквиваленты этих слов: man, woman, man, Earth, sky, water, meal, work, rest, money. Для их записи требуется только 41 символ. В среднем, 41:10 = 4,1 буквы на одно слово. Таким образом, для передачи указанных понятий при использовании русского языка, требуется на > 25% больше символов, чем при использовании английского языка. Очевидно, что для написания этих слов по-русски потребуется затратить больше времени, при типографском наборе - больше типографской краски, при выводе на печать - больше бумаги и т.п.
А каким будет результат, если расширить выборку и провести аналогичный статистический анализ для значительно большего числа лексических единиц, а также для законченных фраз и связных текстов? Сохранится ли выявленная тенденция? Будет ли она верна для языка в целом? И если да, то какое влияние она оказывала и оказывает на такие стороны жизни общества, как экономика и культура?
Для ответа на поставленный вопрос было проведено статистическое исследование, которое осуществлялось следующим образом.
Первая выборка - по 10 наиболее употребительных существительных, прилагательных, глаголов и наречий, вторая выборка - соответственно по 100 указанных частей речи, третья выборка - по 200.
По каждой категории частей речи ниже приводится общий показатель, рассчитанный как среднее арифметическое для 10, 100 и 200 слов соответственно. Обозначим этот показатель через F.
Так, для наиболее употребительных существительных - F(сущ) > 15%, т.е. в русском языке требуется в среднем на 15% больше символов (букв), чем для выражения аналогичных понятий словами английского языка.
Для наиболее употребительных глаголов - F(гл) > 33%, т.е. символов требуется на 33% больше.
Для наиболее употребительных прилагательных - F(прил) > 28%, т.е. - на 28% больше.
Для наиболее употребительных наречий - F(нар) > 8%, т.е. - на 8% больше.
Таким образом, средний общий "проигрыш" получается приблизительно равным DF > 21%.
Следующий этап исследования - случайная выборка 5000 слов (любых, а не конкретных частей речи, и без учета употребляемости) по Англо-русскому словарю В.К.Мюллера (Москва, "Русский Язык", 1987)
Результат - F(случ) > 17%.
Таким образом, единый средний показатель F(слов) для лексики русского и английского языка, можно принять равным среднему арифметическому полученных выше DF и F(случ).
F(слов) > DF+F(случ)/2 > 19%, т.е. в русском языке требуется в среднем на 19% больше символов (букв), чем для выражения аналогичных понятий словами английского языка.
Для связных текстов результат должен быть несколько иным. Дело в том, что значительно "проигрывая" английскому по указанным выше частям речи (имена, глаголы), русский язык несколько "выигрывает" по служебным словам. Во-первых, по артиклям, которых в русском языке нет, а во вторых по другим частям речи, для которых был произведен отдельный подсчет:
- личные местоимения - F(мест) > - 10%, т.е. в русском языке требуется в среднем - на 10% меньше символов (букв), чем для выражения аналогичных понятий словами английского языка
- предлоги места и направления (у, на, над, от, с, из и т.п.) - F(пред) > -33%, т.е. "-" на 33% меньше.
- союзы - F(сз) > 0, т.е. - примерное равенство.
Для статистического анализа связного текста был использован ряд материалов, перевод которых с языка на язык выполнялся как человеком, так и машинной программой. Общий результат обработки более чем 50 фрагментов - F(текст) > 15%.
В качестве примера связного текста здесь можно привести документацию фирмы Майкрософт - "Сведения по установке Microsoft Windows 98". Для него рассчитанный показатель оказался равным 9%. Этот пример интересен тем, что, во первых, данный документ (как в русском, так и в английском вариантах) может быть легко доступен большинству читателей, пользующихся персональным компьютером, и они смогут легко проверить приведенные цифры. Во-вторых, среди ряда полученных показателей F(текст), он оказался одним из самых низких. Но, как говорится, исключение подтверждает правило. Дело в том, что в русском тексте "Сведений по установке" присутствует большое количество англоязычных терминов, обычно используемых без перевода, например, названия файлов. Это и обусловило цифру в 9%.
Вообще говоря, выбор именно технического (специального) текста в качестве объекта исследования является более уместным, чем текста художественного. Во-первых, в современном информационном обществе наиболее актуальным является обмен данными именно узкоспециальной тематики - технической, экономической. Во-вторых, технический перевод предполагает более высокую точность с формальной точки зрения, в то время как художественный - требует не столько точности перевода отдельных слов и выражений, сколько передачи художественных особенностей, эмоциональных оттенков, специфического колорита того или иного художественного произведения, а значит, в известной степени отражает субъективный подход переводчика и допускает более свободное (вольное) толкование текста.
(Здесь будет уместно процитировать послесловие М.Морозова к известному изданию "Сонетов Шекспира в переводах Маршака" ("Советский писатель", 1955 г, с.177, 179): "Переводы сонетов Шекспира ... не являются механическими слепками с подлинника. Это - творческие воссоздания /.../ Иногда поэт-переводчик сознательно отступает от некоторых деталей внешнего рисунка. Ему важно до конца раскрыть подтекст...". Поэтому художественный перевод - не только поиск адекватных решений с помощью средств родного языка, но и процесс выражения и передачи мыслей и чувств самого переводчика (являющегося, как бы, вторым автором!), возникающих при сопереживании и осмыслении прочитанного).
При реальном обмене информацией, в частности по сетям связи, в целях экономии места и времени при построении фраз обычно используются не слишком сложные грамматические конструкции. Иногда опускаются служебные части речи. Кроме того, в содержании передаваемой информации (особенно при работе с корпоративными базами данных) значительный объем занимает "списочная" информация, например, фамилии сотрудников или ассортимент отгружаемого товара. Такая информация по своей структуре ближе не к связному тексту, а к простому перечислению (аналогично первым выборкам нашего исследования).
Поэтому окончательный (сводный) показатель F (рез) должен, очевидно, находиться в границах между средним показателем для отдельных (не связных) лексических единиц (слов) и средним показателем, рассчитанным для связных текстов.
Т.е. F(слов) > F(рез) > F (текст). С некоторым допущением F(рез) можно принять близким к среднему арифметическому показателей F(слов) и F (текст), т.е. F(рез)> 17%.
* * *
Теперь рассмотрим, как все это выглядит в "электронном" виде.
Сначала напомним кратко, как представляются (кодируются) буквы и другие символы в ЭВМ. Компьютер не умеет оперировать буквами непосредственно - он различает лишь двоичные разряды - "0" и "1". Поэтому каждый используемый человеком символ, будь то буква или запятая, должен быть представлен (закодирован) в виде, "понятном" для машины.
В соответствии со стандартом ASCII (American Standard Code for Information Interchange), каждый символ в машинном представлении кодируется восемью битами. Т.е. для представления одного символа используется 8 двоичных разрядов (8 бит = 1 байт), что в совокупности дает число возможных вариантов, равное 28=256. Это позволяет однозначно описать не только символы алфавита (буквы), но и знаки препинания, а также значительное число т.н. "псевдографических символов". Каждый символ в таблице ASCII имеет фиксированный порядковый номер. Первые 128 символов (с номерами 0 - 127) составляют т.н. стандартную таблицу ASCII. Стандартная ASCII неизменна (иногда ее называют "семибитовая ASCII", т.к. 128=27 - т.е. фактически для представления первых 128 символов достаточно использовать только 7 бит на одно слово). Символы со 128 по 255 составляют т.н. расширенную таблицу ASCII, используемую для национальных алфавитов. Расширенная ASCII имеет много различных вариантов в зависимости от т.н. "кодовой страницы". В частности, кодовая страница 866 содержит кириллические символы русского алфавита.
В соответствии с ASCII, буквы русского алфавита имеют соответственно коды: "А" - "10000000" или "128" (в двоичной и в десятичной системе счисления соответственно), "Б" - "10000001" или 129 "В" - "10000010" или 130 и т.п. Нетрудно подсчитать, что для хранения в компьютерной системе одного слова длиной, например, 8 букв потребуется 64 бита (8 байт).
Рассмотрим две фразы: "Please, do it tomorrow" (22 символа, включая пробелы и знаки препинания) и ее точный перевод (как иногда говорят - "кальку"): "Пожалуйста, сделайте это завтра" (соответственно 32 символа, включая пробелы и знаки препинания). Для представления первой фразы необходимо 22 байта, второй - 32. То есть для представления одной и той же информации нам потребуется на 10 байтов больше, чем англичанам или американцам. Или на 31,25%
Рассмотрим, например, часто встречающийся сегодня у многих индивидуальных пользователей вариант - жесткий диск емкостью 20 ГБ (гигабайт), купленный пару лет назад за 200 долларов США. Пусть при этом указанное устройство используется только для хранения текстовых данных (без учета графики, анимации, звуковых файлов и т.п.). Приведенные цифры позволяют легко подсчитать, сколько будет "стоить" один байт текстовых данных, записанных на таком диске (применительно к рассматриваемой теме один байт - это, по сути, одна буква). Также можно легко оценить во сколько обходится хранение, например, одного и того же текста, представленного на разных языках. Для русского языка это будет дороже приблизительно на 17% (см. выше F(рез)). Или, что то же самое, нам потребуется на 17% больше дисковой емкости, вследствие чего затраты на хранение аналогичной текстовой информации возрастут на столько же процентов. В денежном выражении (для указанного примера) дополнительные издержки оказываются равными 34 $.
Даже если данные хранятся в сжатой форме, то это все равно не дает русскому языку преимущества. Дело в том, что большинство алгоритмов компрессии в той или иной форме используют метод подсчета одинаковых символов, содержащихся в конкретном фрагменте текста. Проще говоря, выражение "мама мыла раму" можно "сжать сильнее", чем, например, словосочетание "рожь и пшеница". Число слов, букв и пробелов в этих фразах одинаково, а вот число "вхождений" каждой буквы - различно. В последнем выражении все буквы разные, а в первом "А" встречается 4 раза и "М" 4 раза, что и позволяет увеличить степень сжатия.
В русском алфавите 33 буквы, в английском - 26. Отсюда несложно доказать, что в произвольном английском тексте содержащем N букв, число "вхождений" каждой буквы будет несколько больше, чем аналогичный показатель для текста на русском языке, содержащего такое же число букв N.
Теперь от рассмотрения вопросов, связанных с хранением текстовых данных в машине, перейдем к вопросам их передачи по телекоммуникационным линиям. Здесь расхождение будет несколько большим, чем при хранении. Дело в том, что в соответствии с использующимися протоколами передачи данных, информация пересылается блоками определенной длины. Каждый такой блок имеет в начале и конце служебные части, предваряющие и заключающие "полезную" информацию.
Так, например, в технологии Ethernet (широко использующейся при построении локальных вычислительных сетей) блок передаваемой информации, называемый кадром, состоит из поля данных, куда помещаются данные пользователя (например, текст) и служебных полей, содержащих специальную информацию об адресе назначения, адресе источника и некоторые другие данные. Размер поля данных варьируется в пределах 46 - 1500 байт, а размер служебных полей строго фиксирован и в зависимости от типа кадра может быть равен 18, 22 или 26 байт.
Но сейчас нас интересует не столько конкретное соотношение между служебной и пользовательской информацией в том или ином стандарте передачи данных, сколько сам принцип: информация в сетях связи передается блоками, в которых кроме собственно пользовательских данных содержится дополнительная (служебная) информация.
Примем для удобства расчетов, что длина собственно данных в передаваемом блоке равна 8 байтам. Пусть служебные поля в начале и в конце каждого пакета равны соответственно 1 байту. Тогда для передачи приведенных выше фраз ("Please, do it tomorrow" (22 байта) и "Пожалуйста, сделайте это завтра" (32 байта)) потребуется соответственно: 3 блока (30 байт) для первой фразы и 4 блока (40 байт) - для второй. То есть для передачи аналогичной фразы на русском языке требуется дополнительно передать еще 2 байта служебных данных (в первом случае их требуется только 6, а во втором - 8). При увеличении размера сообщения "потери" на служебную информацию будут нарастать.
Таким образом "вилка", характеризующая сравнительные затраты при передаче пользовательских текстовых данных по телекоммуникационным линиям, будет несколько больше, чем просто при хранении информации на дисковом накопителе. Итак, цена каждого переданного слова, предложения или текста на русском языке будет выше, чем на английском.
Экономический "эффект" издержек, связанных с особенностями национального языка в масштабах крупной корпорации, целой отрасли хозяйства или всего государства будет значительным. Каким именно? Т.е. насколько сильно "языковые издержки" влияют на рентабельность производства в стране в целом? Ответ на этот вопрос зависит от следующих факторов:
- количества работников аппарата управления (включая государственный аппарат) и степени использования в процессе работы деловой документации;
- объема и оборота деловой документации, представленной как в традиционной (бумажной), так и в электронной форме, а также от соотношения между ними;
- удельного веса "бумажных" работников, т.е. отношение занятых в аппарате управления, науке, образовании, журналистике, а также в отраслях, связанных с обеспечением хранения и передачи информации (от системных администраторов до библиотекарей), к общему числу занятых;
- соотношения между высокотехнологичными (интеллектуальными) и традиционными отраслями;
- системы образования и подготовки кадров;
- уровня развития научно-технической инфраструктуры;
- средств, используемых для хранения текстовой информации (от обычной бумаги до современных дисковых массивов);
- используемых алгоритмов сжатия и протоколов передачи данных;
- степени использования в деловой документации заимствованных слов и выражений, а также иностранных (английских) слов и выражений, приводимых без перевода;
- уровня владения и степенью использования служащими иностранного (английского) языка.
Максимально точный учет указанных выше факторов позволит выявить резервные возможности, за счет которых могут быть компенсированы издержки, связанные с описанной выше особенностью русского языка.
* * *
Читатель в недоумении может задать вполне резонный вопрос: "Неужели из-за каких-то процентов нам в будущем, возможно, придется отказаться от родного языка - от языка Пушкина и Достоевского? И всем переходить на английский?"
Не спешите с ответом - не все зависит от нашего желания.
Дело в том, что такой переход уже происходит, так сказать, явочным порядком! Количество новых заимствований в последнее время огромно. Слова "хакер", "дилер", "брокер", "консалтинг" у всех на слуху, перечислять их бессмысленно. С одной стороны, это обусловлено тем, что новые слова приходят в язык вместе с соответствующими смысловыми понятиями и объектами материальной культуры, с другой - идеологическими аспектами. Но существует и еще одна причина, не менее важная и абсолютно объективная. В начале статьи было указано, что статистическая выборка, например, для имен существительных и прилагательных включала в себя некоторое количество наиболее употребительных слов. Теперь мы немного изменим условия выборки и произведем аналогичный подсчет, например, для 500 наиболее употребительных, но только заимствованных слов. Для прилагательных (таких, как "мобильный", "гуманитарный" и т.п.) показатель F упадет с 28% до 19%, а для заимствованных существительных ("монитор", "процессор", "дилер", "лизинг" и т.п.) почти до 0%!
Причем, это соотношение получается приблизительно одинаковым не только для заимствований последних лет, но и для слов, заимствовавшихся в годы СССР и даже ранее. Сравните, например, слова "радио", "боксер", "география" с аналогичными английскими - число составляющих их букв примерно равно. Только ли от того они были заимствованы, что пришедший в язык термин отражал абсолютно новое для национальной культуры понятие? Или подсознательно, интуитивно люди начинают чаще использовать те иностранные слова, которые короче соответствующих им эквивалентов родного языка? Ведь радио было изобретено русским инженером Поповым, а боксер - в русском понимании "кулачный боец", "география" - "землеописание" и т.п.
Аналогичные примеры видим и в наши дни. Вот, например, слово "файл" ("file") - оно было заимствовано как очень простое, короткое и не имеющее адекватного столь же краткого перевода. В то же время слово "folder", под которым понимают каталог на дисковом накопителе, не прижилось - для обозначения данного понятия пользователи операционной системы Windows обычно используют слово "папка" - дословный перевод ("калька") с чуть более длинного английского "folder". Вместо сочетания "электронная почта" оказалось более удобным употреблять английское "е-мэйл" ("e-mail"). Интересно, что вместо последнего в разговорной речи часто употребляют еще более короткое слово "мыло" (термин родился благодаря созвучию с "e-mail").
В свое время после запуска в СССР первого в истории искусственного спутника Земли во многих языках, в том числе в английском, появилась соответствующая калька "sputnik". Причина этого ясна - появилась новая реалия, новый объект материальной культуры, имевший глобальное значение для всей человеческой цивилизации. Однако, "по странному совпадению" слово "sputnik" оказалось короче соответствующего английского слова "satellite")...
Процесс конвергенции культур различных этносов, народов и государств в различных формах и с разными темпами происходит на всем протяжении развития человеческой цивилизации. Но в любом случае культурная конвергенция подразумевает некоторую унификацию, - например, в системах счета и измерения, в символике и в языке (как средстве общения). Такая унификация оказывается объективно востребованной только тогда, когда это выгодно, когда нововведение оказывается удобней или проще. Так, например, римские цифры не прижились, а арабские стали использоваться повсеместно. Нечто сходное происходит и с заимствованием иностранных слов. Так сложилось, что наши слова, в среднем, длиннее, чем английские, и поэтому существуют объективные предпосылки к тому, что это "соревнование" мы Америке можем проиграть. Особенно серьезно эта тенденция обозначилась в последние годы - время развития информационных технологий и глобальных телекоммуникационных сетей (Интернет).
* * *
В заключение данной статьи хочется обратить внимание читателей на интересный факт, связанный со спецификой восточных языков, - в частности, китайского и японского, - основанных на иероглифическом написании слов. Несколько десятилетий назад выдвигались вполне обоснованные доводы, доказывающие, что иероглифика отрицательно влияет на темпы научно-технического и культурного развития, замедляет процесс обучения. Хотя этот фактор и не является определяющим.
А что несет этим экзотическим (с точки зрения европейца) языкам "компьютерная" эра? Будут ли они уступать тому же английскому языку по "информационной плотности" и тем количественным показателям, по которым английскому уступает русский?
Вернемся к способам представления символов в ЭВМ.
Помимо распространенных однобайтовых кодировок (ASCII и др.) в последнее время все большую популярность приобретает т.н. Юникод (анг. "UNICODE", "UNIversal CODE") - система кодировки, в которой для описания одного символа используется не один, а два байта. Это дает возможность представить 216 = 65 536 символов. В настоящее время Юникод поддерживается многими платформами (в т.ч. Windows NT/2000), но пока не принят в качестве единого стандарта.
Официальный иероглифический минимум, установленный в Японии, составляет 1852 иероглифа, а, как уже было сказано выше, максимальное количество символов, которое можно описать с помощью однобитового кодирования, равно 256. Поэтому использование однобитовых систем кодировки символов, вполне достаточное для "алфавитных" языков, не подходит для языков "иероглифических".
Окончательный переход на Юникод (в качестве всеобщего мирового стандарта) будет иметь огромное значение для языков, основанных на иероглифической письменности. Дело в том, что слова (лексические единицы) этих языков, в большинстве своем состоят из одного, двух или трех иероглифов. Гораздо реже - из четырех или пяти. Поэтому существенный выигрыш для японцев и китайцев очевиден - ведь каждое слово их языка, записанное иероглифами и представленное в электронной форме, окажется в среднем как минимум вдвое-втрое короче русского или английского слова, выражающего аналогичное понятие. Отсюда легко рассчитывается и экономический эффект. Возможно, этот же фактор окажет существенное влияние на сохранение этими странами культурно-языковой самобытности. Но это уже отдельная тема, а для России, вероятно, наиболее показательным и интересным может быть пример Франции: вместо англоязычного термина "хакер" там официально рекомендовано к употреблению французское "pirate informatique" - "пират информатик". Вот так бережно относятся французы к своей культуре, к своему языку.
* * *
По вполне понятным причинам данная работа не претендует на абсолютную, стопроцентную точность приведенных расчетов. Возможно, что при большем охвате лексического материала и при более точных статистических выборках количественные результаты могут незначительно отличаться от вышеприведенных. Но несомненно одно (и это подтверждается как повседневной практикой, так и приведенным в настоящей работе статистическим материалом): для передачи аналогичных понятий средствами разных языков требуется различное количество минимальных единиц - буквенных символов, причем, если сравнивать русский и английский, то в русском - существенно большее.
В силу этого в любой сфере деятельности при прочих равных условиях затраты (издержки), так или иначе связанные с созданием, хранением и передачей текстовой информации на русском языке, будут выше, чем аналогичные издержки, связанные с использованием английского языка.
Этот факт необходимо учитывать при анализе сравнительных издержек любой экономической деятельности в России и в англоязычных странах, а также при анализе сравнительных издержек любых двух отдельно взятых предприятий (фирм), действующих в данный момент времени в любой стране: если одна из этих фирм "русская" (штат сотрудников, язык оформления внутренней документации и т.п.), а другая - "английская" или "американская", то "русская" фирма при прочих равных условиях окажется в проигрыше, так как издержки, связанные со спецификой языка, будут у нее выше. Безусловно, в масштабах небольшой компании более высокие относительные издержки (по одному данному аспекту) в абсолютном выражении могут оказаться не столь значительными. Однако для государства в целом или для крупной корпорации, насчитывающей десятки тысяч сотрудников, указанный вид издержек в абсолютном выражении будет составлять значительную статью расходов.
Для расчета указанных издержек представляется целесообразным ввести некий общий коэффициент, отражающий существующие лингвистические различия между отдельными языками - КИПяз (коэффициент информационной плотности языка). За единицу можно условно принять КИП английского языка - КИПанг=1. Тогда, исходя из приведенных выше расчетов, КИПрус будет приблизительно равен 1,17 - КИПрус > 1,17. На основе сравнительной статистики можно определить КИП для любого языка, использующего алфавит. Для языков, основанных на иероглифике, расчет КИП будет аналогичным, если речь идет о документации, представленной в электронной форме (передаваемой по каналам связи или хранимой в запоминающих устройствах) и, при этом, закодированной с помощью кодировок той же размерности, что и документация базового алфавитного языка, с которым производится сравнение (в частности, при использовании кодировки Юникод). Несколько сложнее рассчитать КИП иероглифических языков для традиционного ("бумажного") обмена информацией. Для этого было бы необходимо учесть число черт, используемых для написания одного иероглифа, и сравнить это число с числом черт в буквах, необходимых для написания слова, выражающего аналогичное понятие в базовом алфавитном языке. Но это - предмет отдельного исследования, выходящий за рамки данной работы.
А.А. Климов ============= Нужны ли нам иностранные слова? НЕТ- Ю.И.Мухин
КАЖДОМУ СВОЁ
Не имею к оппоненту претензий по сути его работы: он рассмотрел, на каком языке экономичнее работать с компьютером и даже предложил, что делать, чтобы и на русском языке обмен информацией шёл быстрее и дешевле. Нет оснований сомневаться в его правоте.
Но меня пугает другое - не дай Бог, если мысль о том, что английский язык информативнее, захватит и слабые умы нашей интеллигенции. Поскольку тут есть целый ряд не рассмотренных А. Климовым (они ему не требовались) вопросов.
Я не помню в мирной жизни случаев, когда бы маленькая скорость передачи информации даже без компьютеров и электронной почты ("мыла"), как-то повлияла на стоимость Дела. Затраты на передачу информации столь малы, что в себестоимости Дела они исчезают. Там же, где скорость передачи информации очень важна, скажем, в военном деле, одновременно требуется и защитить информацию, поэтому в бою издавна используются коды, и вместо длинной команды танкистам: "Начать атаку на второй передаче!" - следует кодом: "Черепаха, 333!", где "черепаха" - это вторая передача (вторая скорость), а "333" - команда начать атаку. То есть в бою информация сжата и без английского языка.
Второй момент: если переходить на английский, то надо забыть русский, поскольку между двух стульев тут сидеть нельзя. Мы ведь не только произносим разные слова, мы ведь и думаем по-разному. Я, к примеру, так и не осознал, зачем англичанам нужны артикли, мне надо было думать, когда какой артикль ставить, в результате я всегда забывал это делать. Нам хватает трёх времён (прошлого, настоящего и будущего), а у англичан, если я правильно запомнил, 26 времён. И, чтобы правильно говорить по-английски, нужно думать, как англичанин. А мы думаем по-своему, и это ценно всем - всему миру, - поскольку мы благодаря оригинальности своего мышления можем додуматься до того, до чего не додумаются англичане. По этой причине никакой язык губить нельзя, каким бы информативным ни был английский. Знать его очень нелишне, знать хорошо - совсем хорошо, но какой-то один язык обязан быть основным (ниже поясню почему) и лучше, если это будет родной, тот, на котором говоришь с детства.
Что касается передачи информации, то здесь важна не стоимость передачи и не время её, а понятность. Поверьте, никакие затраты на передачу информации и близко не сравнятся с теми убытками, которые возникнут от того, что вас неправильно поняли. Это же ведь англичане выяснили (по-моему, в "Законах Паркинсона"), что как бы детально вы ни объясняли подчинённому задачу, а он всё равно поймёт вас неправильно. И это действительно так. В армии по этой причине даже требуют, чтобы подчинённый повторил данный ему устный приказ, - надо убедиться, что он его хотя бы правильно запомнил, и надеяться, что он его по дороге додумает правильно.
Но для понимания нужно, чтобы понималось, а лучше - образно представлялось каждое слово информации. А для этого, в свою очередь, важно, чтобы все слова имели родные корни.
Вот наши предки правильно назвали новую для них машину - паровоз. Любой ребёнок ещё с малых лет видел подпрыгивающую на кастрюле крышку и слово "пар" для него образное. Он с детства будет возить коляску с куклой и понятие "возить" для него тоже будет образным. И пусть он до того времени никогда не видел паровоза, но само это слово позволяет русскому правильно представить, о чём тут может идти речь, поскольку корни слова родные. Но вот мои придурковатые коллеги-инженеры всё же оставили в нашем языке слово "локомотив", начисто лишённое русских корней. В результате один ветеран рассказывает мне: "У нас в колхозе уже молотили локомотивом". "Локомобилем", - поправил я его. А убери мы из языка "локомотив" и дай локомобилю название "парокрут", то ветеран и через 50 лет не ошибся бы с названием этой машины. А ведь ошибся человек, который видел воочию и локомотив, и локомобиль, а что при слове "локомобиль" поймут те, кто его не видел? В лучшем случае - что это такая футбольная команда.
Обращают ли внимание читатели, что непонимание слов без русских корней уже стало заезженной темой нашего юмора? Скажем, такой анекдот. Нищий профессор встречает своего бывшего одноклассника-двоечника, а теперь богатого "нового русского" и спрашивает, за счёт чего тот живёт? "Новый русский" отвечает: "Покупаю в Польше сигареты по 1 доллару за пачку, здесь продаю за 2, вот так на этот один процент и живу". Между прочим, этот анекдот нельзя перевести на украинский язык, поскольку пропадёт весь юмор. Ведь в украинском языке "процент" - это "видсоток", т.е. "отсоток". Спрашивается, почему мы так уцепились за "процент", почему нас не устроит употребление вместо "процента" - "сотника", а вместо "промиля" - тысячника"? Чтобы и двоечник догадывался, что и 1 доллар может быть сотой частью чего-то, но не в его случае.
Информативнее ли становится русский язык с использованием более коротких слов? Мой оппонент уверен, что да, и что именно поэтому в него вводились иностранные слова (хотя "паровоз" короче "локомотива"). Его пример: "боксёр" короче, чем "кулачный боец". Правда, боксёр это не кулачный боец, это тот, кто ударяет, скорее, "ударник". Кулачный боец, если бы в Англии была такая забава, звучал бы, наверное, как fistfighter, но это не важно. Давайте попробуем точно передать информацию с этим понятием, к примеру: "На льду Чудского озера сходились кулачные бойцы". С использованием слова "боксёр" это будет действительно короче: "На льду Чудского озера сходились боксёры". Но что за смысл мы передали, что поймёт потребитель этой информации? Что на озере канатами огородили ринги и произошёл чемпионат земли Новгородской и Псковской за звание чемпиона по боксу? Смысл искажён до неузнаваемости, спорт - это совершенно не в русском духе: при непрерывных войнах и набегах на Русь, когда требовались победители в реальном бою, какой-то там победитель в каком-то там виде спорта выглядел бы просто глупо. В кулачных боях не было чемпионов даже командных (победители были, но им не придавалось большое значение), это была забава, острое развлечение, и собственная побитая физиономия никак не огорчала ввиду полученного удовольствия попробовать свою силу и ловкость в небезопасном деле. То есть с использованием английского языка информация действительно короче, но это уже не та информация - это дезинформация.
Совершенно не могу согласиться с оппонентом, что в русский язык иностранные слова попадали из-за своей краткости. В подавляющем количестве они вошли из-за нашей лени подобрать соответствующее слово с русскими корнями либо, что чаще всего, из-за желания скрыть свою никчёмность теми, кто употребляет эти слова.
Ведь долгое время у нас употреблялись не только отдельные слова, но и весь язык - французский - самым никчёмным классом, паразитной салонной частью дворянства, предтечей будущей интеллигенции. До Петра III всё дворянство обязано было служить, при нём оно получило возможность жрать, но ничего не делать. И у остальных сословий, и у самих паразитов не могла явно или подспудно возникать мысль, - а зачем этих паразитов кормить? Да потому что мы умные, - отвечали они! А откуда видно, что вы умные? А оттого, что мы так умно говорим, что нас дураки понять не могут.
Посмотрите, уж если говорить в России на иностранном, то надо было выбрать немецкий, поскольку на нём разговаривала самая многочисленная, самая близкая нам часть Европы - Германская и Австро-Венгерская империи. Но в России служило огромное количество немцев, то есть немец не был в диковинку. Если говорить по-немецки, то будешь всего-навсего как всем известный немец и не более, кроме того, перед этим немцем не сможешь выпендриться. Пришлось учить французский.
Гарантирую, что по этой же причине засоряют русский язык и учёные, хотя они будут доказывать, что делают это для того, чтобы легче общаться с иностранными коллегами. А кому это нужно? Делайте полезные обществу открытия и изобретения, и ваши иностранные коллеги выучат русский. А вот как раз с полезными открытиями у русских учёных, скажем по-японски, херовато. И приходится под прикрытием отупляющей иностранщины делать вид, что ты умный и что тебе не зря платят деньги. Вот В.Н. Ацюковский, плюнув на "серьёзных учёных", пытается достучаться до умных людей и в своей брошюре "Блеск и нищета Теории относительности Эйнштейна" буквально вынужден переводить на русский то, что изначально должно было звучать по-русски. К примеру, он пишет: "Четвёртым постулатом является инвариантность (неизменность) интервала... Восьмой постулат гласит, что все системы уравнений относительно координатных преобразований ковариантны, т.е. преобразуются одинаково". И т.д. Вопрос к физикам: ну почему вы не опираетесь на понятные всем русские корни и не пишете "неизменность", не пишете "однообразно"? Почему, почему - по кочану! Как же мы иначе узнаем, что у нас физики умные? Не по открытиям же... Беру случайно брошюрку - А.Г. Мордкович "Школьный курс математики" - и в глаза бросается: "Алгоритм решения уравнения..." Ну почему "алгоритм", а не "правило"? Да как же без "алгоритма" узнать, что Мордкович умный?
А куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Уголовное законодательство у нас было введено ещё Ярославом Мудрым, когда по Западной Европе чуть ли не папуасы ещё бегали, что-что, а уж суд и расправа на Руси - вещи отменно известные. На кой чёрт нам в судебном и правовом деле иностранные слова? Что, слово "буян" намного длиннее слова "хулиган"? Зачем нам увековечивать память буйной ирландской семейки Халагэнов, у нас что - своих буянов было мало? Или вот, скажем, отдельные строчки из песни Высоцкого: "Сегодня был воскресный день, и я не лазил по карманам... А один узнал, кричит - рецидивист. Постой, товарищ, как же так - моя фамилия Сергеев. А кто такой Рецидивист, я и понятья не имею". Смог бы В.С. Высоцкий, исключительно тонко чувствовавший слово, заложить в эти строки сатиру, если бы мы вместо "рецидивист" употребляли более короткое русское "злостный"? Корень русский - "зло", он ясно указывает, что к такому преступнику пощады быть не может, поскольку его преступление неслучайно, он живёт злом, хочет и будет его творить. Зачем эти бессмысленные замены? А затем, что, когда мы удивляемся несправедливости тех, кто обязан быть справедливым, нам объясняют, что мы дураки и настоящей справедливости понять не можем, а они, умные, могут.
И уж совсем маразматически выглядит нынешнее поколение интеллигенции, которое пишет, вещает, учит. Чтобы скрыть свою умственную неполноценность, интеллигенция городит редуты иностранных слов, начиная от откровенно придурковатых "тинэйджеров" до многомудро-идиотского "бартера". Что, слово "бартер" намного короче слова "обмен"? Размах идиотизма поражает. "Большой толковый словарь иностранных слов" вышел в трёх томах, так же, как и словарь Даля, в котором, как известно, есть и все тогдашние иностранные слова. А оглупление интеллигенции не оставляет цензурных слов для своего описания. Привыкнув употреблять, не понимая, иностранные слова, она уже не способна понять и родные.
Вот купил мемуары "Последний солдат Третьего рейха", написанные французом Ги Сайером, воевавшим во Второй мировой у немцев в мотопехоте танкового корпуса "Великая Германия". Перевод сделан умельцами издательства "Центрполиграф", фамилий переводчиков в книге нет. Текст - сплошной идиотизм, причём совершенно очевидно, что виноват не Ги Сайер. Ни малейшего понятия ни о немецком оружии, ни об оружии вообще, ни об организации армии, ни о мерах длины и веса - ни о чём! Перевод выверили редактор Бем и корректор Левина. Помимо малопонятных широкому кругу читателей перлов, типа "23-й взвод 3-й роты", есть вещи, которые Сайер, хоть убей, не мог написать. Вот он, описывая ужас от артиллерийского обстрела, хвалит нашу артиллерию и пишет, что русские гаубицы стреляют на 30 метров. Ну кто-то в "Центрполиграфе" представляет себе, сколько это - 30 м? А вот отличившихся немецких солдат хвалит командир роты: "Вы, озверев, отчаянно обороняетесь даже тогда, когда приказано наступать". Что тут написано? От кого они обороняются? От того, кто приказал наступать?
Борьба с иностранщиной, борьба за родные корни в языке не может быть самоцелью и, если бы это имело смысл или хотя бы не вредило, я бы ратовал или относился равнодушно к призывам разговаривать хоть на китайском. Дело не в национальной гордости или национальном самосознании. Дело в том, что лишение корней родного языка превращает нас в умственно неполноценных, в придурков высшей степени и, что очень страшно, глубоко уверенных в своей "умности". Везде, где только можно, нам нужно вводить свои слова, понятные нам исконно. Пусть поначалу они будут звучать смешно или непривычно, пусть сначала будут иметь не совсем тот смысл - всё это притрётся, и русское слово "поворот" приобретёт со временем все значения греческого слова "энтропия", но суть явления станет во сто крат яснее.
Жизнь развивается и требует новые слова для новых машин, изделий, явлений и понятий. Надо делать всё возможное, чтобы эти новые слова имели русские корни.
Вот, к примеру. Раньше у нас была власть, которая хоть как-то думала о народе, и главы её, естественно, назывались "председателями". Она работала над нуждами народа и мы говорили, что она "обсуждает вопросы", "ведёт переговоры" и т.д. Сейчас на нужды народа во власти всем наплевать. Нужны новые слова. Нет возражений против иностранных слов "президент" и "спикер". Но почему суету членов власти о собственных интересах нужно описывать словами "обсуждают вопросы"? Давайте возьмём слово из блатной фени, но это слово с русским, ясным корнем - "базарить". Действительно, ведь на базаре всех интересуют, как и нашу власть, только личные интересы. Чем плохо будет звучать: "Президент базарил с Бушем по телефону" или: "Спикер прекратил в Думе базар по бюджету на новый год"? Пройдёт немного времени и уже никто не будет представлять, как же можно их болтовню на их толковище называть по-другому.
И чтобы ещё раз подчеркнуть важность для нашего умственного развития употребления родных слов, напомню старый еврейский анекдот. К многоэтажному дому подбегает еврейка и кричит: "Сара! Сара! - из окна выглядывает полуголая Сара. - Мой сифилитик у тебя?" Сара бледнеет, ойкает и падает в обморок. Вместо неё из окна высовывается раздетый Абрам и кричит: "Дура! Сколько раз можно объяснять: не сифилитик, а филателист!".
