| | От | Георгий |  |
| К | pikolejka |  |
| Дата | 27.05.2003 01:06:22 |  |
| Рубрики | Образы будущего; |  |
Комментарии. (*+)
> Я не понимаю этой добрынинской мысли . <?слишком высокое" но недостаточно
высокое>. Это как фраза вполне чёткая и ясная, но чересчур туманная.
Образование бывает или недостаточное, или достаточное, или избыточное.
Самомнение, о котором Вы пишите, по-моему, вообще не имеет никакого
отношения к образованию. Оно бывает в равной степени, как у уборщиц, так и у
академиков.
>
1. Насчет "равной степени" - это не так. Уборщице нечем подкрепить свое
самомнение.
"...Товарищ прокурора был от природы очень глуп, но сверх того имел
несчастье окончить курс в гимназии с золотой медалью и в университете
получить награду за свое сочинение о сервитутах по римскому праву, и потому
был в высшей степени самоуверен, доволен собой (чему еще способствовал его
успех у дам), и вследствие этого был глуп чрезвычайно... В его речи было всё
самое последнее, что было тогда в ходу в его круге и что принималось тогда и
принимается ещё и теперь за последнее слово научной мудрости. Тут была и
наследственность, и прирожденная преступность, и Ломброзо, и Тард, и
эволюция, и борьба за существование, и гипнотизм, и внушение, и Шарко, и
декаденство..."
(надеюсь, источник приводить не надо %-)
2. http://www.livejournal.com/users/krylov/588903.html
Konstantin Krylov (krylov) wrote,
@ 2003-05-24 15:37:00
И, кстати: моя рецензия на последний роман Бориса Стругацкого.
=============
Проклятая свинья жизни
Константин КРЫЛОВ
фото Интерпресс
"Бессильные мира сего" - последний фантастический роман Бориса Стругацкого.
Псевдоним раскрыт прямо на обложке книги, однако все же уместен. После
смерти старшего брата Борис Натанович оказался в несколько двусмысленном, но
удобном положении литературной вдовы - <?Надежды Мандельштам от фантастики".
Со всеми прилагающимися статусными прикоколдышами: членством в полусотне
литературных жюри, выступлениями в газетах и <?по ящику> и хорошо
продуманными воспоминаниями о великом покойнике. С этой ролью Борис
Натанович справляется вполне успешно, но ограничиваться ею все же не хочет.
То, что выходит за пределы означенной роли, называется <?Витицкий> и должно
рассматриваться отдельно, а не как <?Братья Стругацкие light>.
Что ж. После неудачного дебюта (предыдущий роман, <?Поиск предназначения>,
вышел вялым и невнятым) и восьмилетнего молчания писатель Витицкий написал
очень хорошую книгу.
Сначала о предсказуемо хорошем. Критики наверняка примутся хвалить язык
романа - и будут правы. <?Такого сейчас не делают>, даже со скидками на
обстоятельства: большинству отечественных литераторов приходится либо гнать
по два-три романа в год, либо преподавать русскую словесность где-нибудь в
Мичигане - и все это вредит качеству выделки словечек... Хорошая проза.
Начиная с фирменных фенечек - описания темноты, грязи, моросящего дождя и
обледеневшей дороги в классическом стиле АБС, - и кончая блестяще
отыгранными реалиями девяностых (в которых путаются и на которых спотыкаются
литераторы вдвое моложе Бориса Натановича). Умело приготовленный, вкусный
текст с нужным количеством тимьяна и горьких трав.
Сюжет довольно прост. Фоном идет: конец девяностых - начало двухтысячных,
декабрь, Петербург. В городе обитает компашка людей со сверхспособностями:
один умеет стопроцентно чуять ложь, кто-то - управлять насекомыми, кто-то -
убивать взглядом, еще один - влиять на настроение масс. Образовались
сверхчеловечки обычным для нашей фантастики способом - в результате гебешных
экспериментов над людьми. Как-то выжили, дотянули до свержения соввласти.
Тут бы им и...
Дальше, по идее, должен был бы начаться то ли Булгаков, то ли фильм про
Бэтмена. Группа лиц с паранормальными способностями должна, по всем законам
жанра, стать невидимой, но неодолимой властью. Воландовой шайкой скакать по
городу и миру, строя всех строем и творя суд и расправу.
А ничего подобного.
Жизнь у сверхчеловеков собачья - и другой не предвидится. Один продает свой
талант за гроши (смачно выписано, как работодатель вознаграждает его на
шестьдесят баксов двадцатками, на которых тот покупает соленую семужку
нарезкой да бутылку джина - устроить дома скромный пир). Другой сидит в
своей грязной конуре и развлекается безнаказанными убийствами на расстоянии.
Третий обслуживает богатых родителей, выискивая у их детишек врожденные
таланты... А человечка, способного вертеть мировой историей, местные
бандюганы принуждают <?сделать> питерские выборы - при помощи щипцов для
колки орехов.
При этом сверхлюди прекрасно осознают всю унизительность своего положения,
но изменить его не могут, да и не особо трепыхаются. Все, чего они хотят -
так это как-нибудь прожить, не испытывая чувства голода и физической боли. И
раз за разом капитулируют, сталкиваясь с двумя слепыми, но неодолимыми
силами века сего - Баблом и Мочиловом, пачкой у.е. и раздавленными
пальчиками... И над всем этим висит тяжелым облаком Самый Главный Страх:
страх перед НИМИ, перед <?начальниками>, перед властью и особенно перед
всемогущими спецслужбами, которые их создали. Каковые спецслужбы время от
времени в романе появляются - и глумливо торжествуют над "суперменами".
В результате цена всему суперменству оказывается одна: маленькая подачка и
увесистый пинок. Что прекрасно понимают и они сами, и их окружение, их
эксплуатирующее, запугивающее, харчащееся и жиркующее, а им кидающее объедки
и не скупящееся на пинки. <?О проклятая свинья жизни!>
Разумеется, во всем этом можно увидеть мизантропический изыск. Отнюдь не
верная оценка: напротив, Стругацкий здесь беспощадно точен. Потому что он
знает, о чем говорит. Ибо книга, по сути дела, посвящена судьбе
постсоветской интеллигенции: жалкой, мерзкой, но вполне заслуженной.
Было так. К концу шестидесятых - началу семидесятых в Советском Союзе
выросла новая элита: ученые, инженеры, <?работники умственного труда>.
Исторической родиной их были ВПК, Минсредмаш и отчасти спецслужбы. Осознав
себя и свои классовые интересы, они первым делом отреклись от родителей,
вообразив себя невесть откуда взявшимися жемчужными зернами в советской
навозной куче, нежными европейцами в грубой восточной стране. И рассчитывали
на то, что <?при других порядках> именно им будет принадлежать в этой стране
все - власть, деньги, вкусная семга и юные самочки с тугими сисечками. А на
месте райкомо-обкомовского царства восстанет республика ученых и писателей.
Таков был тот топорный либерализм, которым наша интеллигенция безнадежно
прельстилась.
Молитвы их таки были услышаны, и царство свободы и вкусной семги таки
наступило. Однако именно те, кто его больше всего желал, оказались главными
пострадавшими. Одни (чиновники и бандиты) прекрасно устроились и при новых
порядках, а другим (простым людям) было нечего терять, кроме своих жалких
сбережений. Эти же потеряли все - начиная с работы (наука прикрылась, кино
кончилось, книжечки писать стало непрестижно) и социального положения и
кончая мировоззреньицем. Основные занятия - ныть, бухать и прислуживать за
маленькие деньги в каком-нибудь "офисе". От былого величия осталось лишь
ощущение раздавленности и убитости.
В связи с этим некоторого внимания заслуживает "философия", проповедуемая
самым симпатичным из героев Стругацких. Это все тот же прекраснодушный
либерализм: мечтания о старосоветском Человеке Воспитанном, до которого
гадкое человечество с щипцами все никак не дорастет. Все мешает "вредная
невоспитанная обезьяна" внутри человека, низшее животное начало.
Просвещенческая утопия, XIX век... Философия класса, ничего не забывшего и
ничему не научившегося.
Помилуйте, господа. Ну причем тут ваше "воспитание". Для начала не надо быть
падлой. Падлой не надо быть. И зарубить себе на носу, что измена Родине (а
интеллигенция коллективно совершила именно это) себя не окупает. Вот тогда,
может быть, вы и отползете от параши, столь убедительно описанной в
последнем - и, похоже, лучшем - творении Бориса Натановича. Но не раньше.
С. Витицкий. Бессильные мира сего: Роман. - СПб., Амфора, 2003