В Тавде на Урале рабочие взяли завод в осаду, требуя выплаты законной зарплаты С 11 июля информационные сообщения из Свердловской области напоминают донесения с полей боевых действий, причем не без панического оттенка. Суть их можно передать вкратце так: «На Тавдинском гидролизном заводе начались беспорядки, рабочие оккупировали цехи, заблокировали входы и выходы, остановили производство, дерутся с охраной, на спасение которой посланы отряды милиции». Жуть, да и только! А что же произошло на самом деле? Город Тавда, что расположен на востоке Свердловской области, невелик, в нем проживает около 45 тысяч человек. Хотя городской статус был получен в 1937 году, но поселение довольно древнее, русские люди обосновались на одноименной реке еще до похода Ермака в Сибирь. Однако расцвет Тавды пришелся на годы Советской власти. Там были выстроены пристань, железнодорожная станция, фанерный, механический заводы, лесокомбинат, судоверфь. Их продукция, в том числе и продукция Тавдинского гидролизного завода: кормовые дрожжи, кислота промышленного применения, метиловый спирт очень высокого качества — шла во все концы Советского Союза и даже за рубеж. Ныне в городе многое изменилось, по сути, он медленно возвращается в первобытное состояние, умирает. Недавно обанкротился лесокомбинат, а затем тень беды нависла и над Тавдинским гидролизным заводом. Собственно говоря, кризис на этом заводе продолжается уже несколько последних лет. Сейчас он, как это официально объявлено, находится на последней стадии банкротства. Это обстоятельство позволило предприятию получить ряд льгот и послаблений по выплатам налогов, но рабочие оказались в проигрыше. Особенно достали тружеников долги по зарплате, четыре последних месяца им выдавали на руки лишь по 500 — 800 рублей из 3 — 3,5 тысячи среднемесячного заработка. «Аванс без получки», как горько шутили работники. Кстати говоря, безразличное, наплевательское отношение к себе люди наемного труда испытывают все годы ельцинско-путинских реформ, начиная с 1992 года. Были и остаются многомесячные задержки с выплатой нищенских зарплат, был и бартер, выдача на руки выпускаемых изделий. Хорошо еще тем, кто работал на макаронных фабриках, им зарплату выдавали лапшой, а каково приходилось труженикам предприятий похоронных принадлежностей, которым предлагали вместо денег гробы. Впечатление такое, как если бы над нашим народом все эти годы проводился дьявольский эксперимент на выживание и долготерпение. Но сколько же можно испытывать людей, господа? Терпение народа отнюдь не безгранично. Раньше или позже такие шутки могут кончиться всеобщим взрывом праведного гнева и возмущения. На Тавдинском гидролизном заводе это и произошло 11 июня: рабочие выставили пикеты, остановив вывоз готовой продукции. Прежде всего — метилового спирта. О том, как проходит акция протеста, в интервью нашему корреспонденту по телефону рассказывает председатель рабочего комитета, ветеран предприятия, проработавший на нем 30 лет, Сергей Толмачев.
— Прежде всего, Сергей Иванович, объясните, пожалуйста, ситуацию. Информагентства сообщают, что, дескать, рабочие устроили беспорядки, остановили завод. Так ли это?
— Нет, не так. Никаких беспорядков нет. Все цехи, кроме дрожжевого, остановленного недавно решением администрации, работают. Мы контролируем ситуацию, пресекаем возможности появления на территории завода нетрезвых людей, чтобы не возникало негативных ситуаций.
— А как ведут себя администрация, бойцы частного охранного предприятия (ЧОПа), милиционеры?
— Администрация держится более или менее лояльно, но вот охрана ведет себя отвратительнейшим образом. Ее начальник, Астафьев, мало того, что публично ругается нецензурно, еще и кричит, обращаясь к своим подчиненным: «Давите их! Давите!». Имеется в виду давить рабочих. Что касается милиции, то это мы сами ее вызвали в первый день акции. Дело в том, что водители машин, а это большие фуры, «КамАЗы», пытались силой прорваться, рулили прямо на людей, на женщин, которые стояли у ворот. Поэтому мы попросили, чтобы к нам на завод прислали сотрудников ГАИ, милиционеров. И было так, что с приездом наряда милиции успокаивались самые оголтелые водители. Да, акция в определенной степени началась стихийно, после того как пришло сообщение о частичной приостановке работы сырьевого цеха. На нашем заводе работают люди, которые раньше трудились на лесокомбинате. Там банкротство началось тоже с постепенного закрытия одного производства за другим. Работники обеспокоены тем, что и наш завод остановят, а с ними даже не рассчитаются за долги. Кстати, мы, в рабочкоме, говорили директору завода о необходимости информировать людей. А после начала стихийных выступлений мы взяли ситуацию под контроль, ввели протесты в русло организованного выступления. Выглядит это так. После рабочей смены человек становится в пикет, затем отдыхает до начала следующей смены. На предприятии 1200 человек, мужчин и женщин примерно поровну. Производственный процесс у нас идет непрерывно, люди работают в три смены. О нас говорят, что мы остановили работу, а мы наращиваем выпуск продукции. Сейчас выходим на уровень выработки 3 тысяч декалитров спирта. То есть в день мы вырабатываем продукции на сумму в 500 — 700 тысяч рублей. Мы подсчитали, что фонд заработной платы примерно варьируется в сумме 3,3 — 3,4 миллиона рублей. То есть на выплату зарплаты заводу надо работать всего пять, максимум семь дней. Рабочие говорят начальству: «Хорошо, устанавливайте себе большие оклады, набивайте карманы, но покупайте для завода мазут, уголь и дайте и нам нашу зарплату. Мы и наши семьи тоже ведь хотим если не жить, то хотя бы существовать. Имеем же мы право на это». 16 июня глава города провел совещание по вопросу нормализации обстановки на гидролизном заводе. На нем была создана согласительная комиссия. На этой встрече мы предлагали различные варианты помощи заводу. Наше предприятие снабжает теплом более половины городского жилья, и горадминистрация задолжала заводу порядка 30 млн. рублей за отопительный сезон. А долги по зарплате составляют на сегодня 10 млн. рублей. Вот вам и необходимый резерв средств.
— А как все-таки реагирует администрация завода?
— Директор предприятия Юрий Леонидович Косырев говорит: «Снимайте пикеты, тогда и будем вести переговоры!». Да ведь если мы их снимем, тогда ничего не останется на заводе. Вот уже три года как завод находится в стадии банкротства. Он не вносит налоги в городской бюджет, а тот в свою очередь не может заплатить ему за отопление. Но ведь завод же эти годы работает на полную катушку. Закономерен вопрос: А не с искусственным ли банкротством мы имеем дело? И почему так много каких-то посреднических фирм, которые продают нам уголь, мазут втридорога? Интересный момент, за спирт деньги проплачены уже до конца года. Машины приезжают только лишь забирать его, но где же те деньги-то? А нам говорят, что, дескать, у нас производство убыточное. Так кто же тогда дает кредиты убыточному предприятию, кто эти меценаты? Чего ради они так рискуют? Косарев говорит, что он в этом конфликте за нас, за рабочих. Но ведь положительного результата нет. Владельцы завода не спешат разделаться с долгами. А между тем не все работники предприятия страдают. У начальства по контракту по 50 — 60 тысяч рублей в месяц. И не похоже, чтобы они их не получали.
— И последний вопрос, Сергей Иванович. Было сообщение, что в середине мая на заводе состоялись перевыборы профсоюзного комитета, на котором было заявлено недоверие его предыдущему составу. А ранее был создан рабочком. В чем тут дело?
— В том, что предыдущий состав профкома фактически бездействовал. А поскольку мы не могли его подтолкнуть, то и появилась необходимость в рабочкоме. Вышестоящие профсоюзные организации, а мы входили в ФНПР, никакой помощи нам не оказывали. Пока еще трудно сказать, окажут ли они нам реальную помощь. Но мы уже в большей степени надеемся на собственные силы, собственную солидарность.
— Желаем вам успеха, Сергей Иванович.
По последним сообщениям из Тавды, согласительная комиссия, в которую вошли собственники предприятия, директорский корпус завода, профсоюзный комитет и представители трудового коллектива гидролизного завода, продолжает поиски выхода из конфликтной ситуации. Городские власти выступают в качестве посредника при переговорах, поскольку завод является частным предприятием и администрация не вправе напрямую вмешиваться в конфликт. Перед сотрудниками милиции, городскими властями поставлена задача наблюдать за обстановкой и пресекать нарушение общественного порядка при возникновении открытого противостояния между ЧОПом, который занимается охраной завода, и трудовым коллективом.
