| От | Георгий |
| К | Георгий |
| Дата | 21.06.2003 11:37:03 |
| Рубрики | Прочее; |
Реваншизм в Финляндии. Окончание (*+)
http://www.rusmysl.ru/2002Long2/441518yun27long01.html
(окончание)
Находка для российских изданий
В связи с темой «реваншизм в Финляндии» российские газеты много писали о председателе финского парламента Рийтте Уосукайнен. В 1998 г., будучи кандидатом в президенты страны, она высказала свое отношение к карельскому вопросу: «Было бы хорошо, если бы нам вернули Карелию, но это, к сожалению, не вопрос сегодняшнего дня. Чтобы его рассмотреть справедливо, необходимо изменение общественного сознания в России. Для этого требуется время». Выступая в рамках той же президентской кампании на праздничном мероприятии Карельского союза Рийтта Уосукайнен пообещала, что вскоре вопрос о Карелии приобретет нужный статус, необходимый для рассмотрения на международном уровне. Как ни странно, но именно второе ее высказывание вызвало бурную реакцию прессы. А ведь разговор о Карелии далеко не всегда означает, что речь идет именно о требовании вернуть ее.
О существовании Сеппо Лехто и его организации «Суур-Суоми» («Великая Финляндия») мне, признаюсь, стало известно из российской прессы. Зная, что практически все общественные объединения в Финляндии имеют свои сайты, а многие частные лица — домашние страницы, попытался отыскать информацию о нем и о «Суур-Суоми» в Интернете. Ни сайта, ни домашней страницы я не нашел, хотя имя его и встречается в качестве участника виртуальных форумов.
В незапамятные советские времена довольно часто прибегали к практике, когда в газетной публикации в одной связке с уголовниками рассказывалось о людях вполне достойных, но неугодных властям. Таким образом создавалсь картина, что все представленные в статье лица одним миром мазаны: грабители и насильники. Не брезгуют такой формой подачи материала и в наши дни.
Сеппо Лехто с его «Суур-Суоми» — прямо-таки находка, золотая жила для журналистов, разрабатывающих тему «угроза реваншизма в Финляндии». Ведь чтобы создать у читателя желаемое впечатление, достаточно сказать о Карельском союзе, что это «несравненно более именитый и известный сторонник "Суур-Суоми"», и здесь же вспомнить о спикере парламента Рийтте Уосукайнен. Поэтому и не захотели журналисты прислушаться к словам митрополита Хельсинкского Лео, сказавшего, что многие считают Сеппо Лехто психически больным человеком. По этой же именно причине не посчитались и с оценкой его организации, данной сотрудниками МИДа России: «горстка сумасшедших», «склонное к эпатажу сообщество».
Могут ли советские партизаны быть преступниками?
Новая серия обвинений в реваншизме последовала после издания в 1998 г. двух книг о партизанских рейдах на севере Финляндии. В них рассказывается, что советские партизаны совершали нападения не только на военные объекты, но и, где таковых не было, на деревни. Гибель гражданского населения от пуль нападавших можно было бы объяснить ошибкой разведки или случайностью, если бы авторы не представили весомых доказательств того, что мирные жители, в том числе женщины и дети, погибали не только во время обстрелов домов — расстреливали их партизаны и после «боя».
Выход в свет этих книг вызвал массу публикаций в финской печати. Выяснилось, что власти Финляндии не хотели да и не могли после войны поднять перед руководством СССР вопрос о привлечении к ответственности виновных в расстрелах мирных жителей. Кого и за что судить определяла тогда страна-победительница. В книге Вейкко Эрккиля вспоминается известная фраза Урхо Кекконена: «Факты нужно признавать», — и приводится высказывание Матрти Ахтисаари: «Преступление — не только само деяние, но и замалчивание его». Молчать больше не хотели ни пострадавшие, ни родственники погибших, ни простые граждане.
Тарья Халонен, в то время министр иностранных дел, говоря о возможности судебного преследования виновных в преступлениях против гражданского населения, сказала, что «все будет зависеть от воли российской стороны к сотрудничеству». МИД России беспокойства в связи с этим не проявил, посчитав, что «раны зажили» и ссориться из-за давнего прошлого финны не будут. Дипломаты, надо сказать, не ошиблись.
В отличие от мидовцев, российские газеты не преминули воспользоваться возможностью еще раз вспомнить о финском «реваншизме». Пожалуй, лишь Алексей Смирнов, освещая партизанскую тему («Новые Известия, 1999, 13 янв.), изложил суть дела бесстрастно и вполне корректно, даже не упомянув о существовании Сеппо Лехто. У авторов же «НГ», «Труда» и «Сегодня» он, незаменимая палочка-выручалочка, — центральная фигура публикаций. Помните из анекдота советских времен: «А у вас негров линчуют». Так же и здесь: им — о преступлениях партизан, а они в ответ: «А у вас Сеппо и "Суур-Суоми"».
Более тридцати лет назад мне довелось ознакомиться с обвинительным заключением по делу военных преступников. Потрясла тогда история одной женщины. Ее отец при немцах был старостой деревни, однажды пришли партизаны и расстреляли не только его, но и жену с детьми. Женщину, тогда маленькую девочку, спасли, спрятав у себя, соседи. Ее показания попали в дело не в связи с судом над казнившими ее семью партизанами, их никто разыскивать и привлекать к суду не собирался, так как они — советские. Суд шел над другими карателями — несоветскими.
Все познается в сравнении
Защита своих, «советских партизан», обвиняемых финнами в преступлениях, строится до примитивности просто: «чья бы корова мычала» («НГ», 1998, 4 дек.). Вместо того чтобы говорить по существу и попытаться выяснить истину, вспомнили не только Сеппо Лехто, но и Ленинградскую блокаду, и «чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков» на оккупированных территориях.
Совсем не хочу представить дело так, будто население на оккупированных финнами территориях не испытывало страданий. Уроженец Петрозаводска, как и Андрей Фарутин, я был знаком с людьми, пережившими там военное лихолетье. Довольно много и нелицеприятно написано о том времени и в Финляндии. Особенно трудным для населения оказался 1942 год. При всем этом следует отметить, что в последние годы оккупации медицинское обслуживание в Карелии было качественней, чем в довоенные годы. Все познается в сравнении, поэтому неплохо знать, как жили люди на территории Карелии, не оккупированной финнами. О положении в небольшом Пудожском районе можно судить по докладным запискам НКВД КФССР. От 12 марта 1942: «За последнее время в Пудожском районе, в большинстве своем среди эвакуированного населения и особенно детей, выросла смертность от инфекционных и других заболеваний»; от 11 июня 1942 г.: «В течение мая с.г. населению района выдавалось с большими перебоями по 200-300 г. хлеба на человека. Других продуктов не выдавалось. Систематическое недоедание в течение двух месяцев создало массовое истощение значительной части населения, а на почве этого и рост смертности. В апреле с.г. по району умерло 238 человек, из них детей до одного года — 67 человек».
Печать демократическая — риторика советская
Авторы «Сегодня» (1998, 4 дек.) недовольны тем, что в Финляндии вспомнили о советских военных преступниках, «благополучно забыв о своих». Так ли это? После 1944 г. Контрольная комиссия Жданова проследила, чтобы виновные в военных преступлениях были осуждены. Разумеется, таковыми оказались лишь военнослужащие финской армии — около 700 человек. Предстали перед судом «как виновники войны» и 8 видных политиков страны. Журналисты «Сегодня» не смогли скрыть сожалений, что вместе с ними «не был репрессирован и главком финской армии и президент Финляндии Карл Густав Маннергейм». И уж совсем плохо, что судили их сами финны и у себя в стране, «ведь смертного приговора для них в Финляндии предусмотрено не было». Печалит их и то, что передали финны Москве военных преступников «лишь единожды, в 1945 году. Да и то не соотечественников, а группу белогвардейцев, сотрудничавших с гитлеровцами». Читаешь и сомневаешься, в 90-е ли годы это писано? Для справки: «группу белогвардейцев» приговорили в СССР к длительным годам заключения не за «военные преступления» (таковые за ними не числились), а за участие в работе эмигрантских организаций.
Возможно, напрасно я удивляюсь тону и языку большинства российских изданий, писавших о «реваншистских настроениях» в Финляндии. Знакомые с советских времен нетерпимость и великодержавность сегодня у них дополняются несвойственной коммунистической печати раскованностью и даже открытостью. Двойственность позиции авторов публикаций — прямое отражение настроений в российском обществе: желание нового и неистребимая ностальгия по «могучему советскому государству». Вот и наблюдаем мы скрещивание несочетаемого: двуглавый орел с красным знаменем, речи о демократии с тостом за Сталина, венок к жертвам репрессий с юбилейными славословиями в адрес чекистов. В такой атмосфере даже критика сталинской внешней политики воспринимается как нападки на сегодняшнюю Россию, а любые разговоры о бывшей финской Карелии безоговорочно осуждаются как реваншистские, и за ними видится тайный заговор против целостности Россйской Федерации.
Финский социолог обвинил финский МИД в реваншизме
После почти двухлетнего затишья тему «реваншизм в Финляндии» попытался реанимировать на страницах российского издания гражданин Суоми. 20 марта этого года на сайте петрозаводского еженедельника «Губернiя» появилась заметка «Русские люди генетически неполноценные?», рассказывающая о прошедшем в Суоярви военно-историческом сборе. Сенсацией мероприятия, посвященного годовщине окончания советско-финской войны 1939-1940 гг., стало выступление 30-летнего финского социолога Йохана Бэкмана, обвинившего государственные органы Финляндии в разжигании антирусских настроений и реваншизме. Подробнее о случившемся газета обещала рассказать в следующем номере.
В интервью, озаглавленном «Что у МИДа на уме, то у чиновника на языке?» («Губернiя», 2002, 10 апр.), Бэкман утверждал, что «МИД Финляндии начал огромную пропагандистскую кампанию по ускорению возвращения Карелии Финляндии», а сотрудники его российского отдела пишут в своих отчетах о генетической неполноценности русских.
Йохан Бэкман, обличая «реваншистские настроения» в Финляндии, несколько переборщил. Даже падкие обычно до скандалов и сенсаций журналисты поняли: нельзя оставить без комментариев интервью, где говорится, что МИД Финляндии активно сотрудничает с организацией, которая «составляет планы захвата территории Карелии и этнической чистки». В материале Андрея Лося, помещенном рядом с интервью, утверждения финского социолога оцениваются критически.
Обвинить МИД Финляндии в тайных планах реванша — затея неумная. Трудно сказать, что подвигло на это Бэкмана — желание скандальной известности или гипертрофированное воображение? Зная, какими идеями увлекались ведущие политики страны, скорей заподозришь их в желании прекратить всякие разговоры об утраченной Карелии. Разумеется, взгляды социал-демократов Эркки Туомиоя, возглавляющего МИД страны, премьер-министра Пааво Липпонена и президента Тарьи Халонен, известных в 60-70-е гг. радикалов и активистов движения за мир, с годами трансформировались. Но нет никаких оснований полагать, что им стала близка мысль о возврате отторженных территорий.
Правда и справедливость не всегда побеждают
Вне зависимости от мнения лидеров страны, дискуссии об утраченной Карелии закончатся в Финляндии не скоро. Финны долгие годы были вынуждены молчать и тем самым как бы соглашаться с тем, что утверждала соседняя, с бандитскими ухватками сверхдержава. Она напала на их страну, ограбила ее и, приставив дуло револьвера к виску, великодушно предложила забыть все плохое и начать жить в мире и добрососедстве.
Благодаря истории ингерманландских финнов и своих родителей в частности, я хорошо понимаю, что значит оказаться в таком положении. Помню горечь и негодование прошедшего лагерь и ссылки отца, когда он встречал в газетах публикации о земляках-финнах, где ни слова не говорилось, почему они покинули родные дома и оказалсь в разных уголках СССР: в Сибири, Средней Азии, советской Карелии... Самое гнусное то, что молчания ограбленных и изгнанных властям было недостаточно, требовалось еще благодарить и восхвалять своих гонителей. И это продолжалось почти 60 лет. Пусть хоть и с большим опозданием, но насилие, совершенное против российских финнов, названо преступлением.
Финляндские же финны так и не дождались ни слов извинения, ни признания того, что в результате агрессии СССР они потеряли часть своей территории. То, что крушение коммунизма и последующие изменения в мире не повлияли на решение карельского вопроса, воспринято многими как двойная несправедливость. Говорят, за признанием Финляндии жертвой агрессии неизбежно встал бы вопрос о возвращении ей утраченных территорий, что способно подорвать стабильность не только в Европе, но и в других частях мира. Довод во многом убедителен — правда, смущает моральная сторона вопроса. Выходит, для поддержания стабильности или, иначе говоря, сохранения статус-кво жертве преступления настойчиво рекомендуют смириться с тем, что ее ограбили. Когда жертва робко пытается возразить, ей тычут в лицо бумаги, подписанные ею под угрозой смерти.
Мир несовершенен, несовершенны и международные отношения, и чаще всего страдают от этого менее защищенные. Результаты проведенных опросов показали, что финны на горьком опыте своей страны поняли, что правда и справедливость не всегда побеждают. Именно осознание этого, а не боязнь затрат и русского меньшинства, привело к тому, что лишь 20% респондентов высказались за возвращение Карелии в состав Финляндии.
В борьбе с врагом финнам не занимать было мужества и отваги. Когда потребовалось, проявили осторожность и даже смирение. Не лишен народ и мудрости, чтобы определить, чтo необходимо принять как неотвратимое и чтo возможно изменить.
Хельсинки
ЭДВАРД ХЯМЯЛЯЙНЕН
© "Русская мысль", Париж,
N 4416, 04 июля 2002 г.
N 4417, 11 июля 2002 г.