| | От | Сергей Зыков |  |
| К | Малыш |  |
| Дата | 25.05.2004 06:14:37 |  |
| Рубрики | WWII; Танки; |  |
про "тигры" и "зверобои"...
сегодня у нас в меню Мощанский с историей создания СУ-152 (штурмовой САУ носящей истребительное название "Зверобой") и справкой по 502 батальону из его же книжки по тигру.
Повторюсь - кое какая информация уже у нас была от разведчиков которые ночью осматривали "слонов" и возможно была попытка выдернуть их.
Вполне возможно, что в той шестерке имелось всего только два тигра, - т.к. они обычно сопровождались "трёшками". Ниже состав первой роты 502 батальона - 9 тигров + 18 трёх. (т.е. 1+2). Так к примеру было и в известном бое Осатюка-Макаренко (Т-60) с тремя танками в т.ч. с "тигром".
==================================
М-ХОББИ (24) 2-2000
Илья МОЩАНСКИЙ
СУ-152 родоначальник клана "Зверобоев"
После применения немцам" в сентябре 1942 года новых тяжелых танков "Тигр" Pz.VI Ausf.H в районе Ленинграда, советское руководство стало понимать, что постепенно утрачивает превосходство в качестве бронетанкового вооружения, а модернизация существующих Т-34 и KB до уровня новых немецких танков вряд ли может быть осуществлена в короткие сроки. "Наш ответ" германским конструкторам был реализован в соответствии с традициями русской конструкторской мысли и не заставил себя долго ждать.
Мощь новых германских танков базировалась на толстой броне и длинноствольной 88-мм пушке с высокой начальной скоростью снаряда, которая могла пробить любую бронезащиту противника. Однако в распоряжении советских конструкторов подобной артисистемы не было. Поэтому было принято решение поставить на будущий истребитель танков (на базе танка KB, так как другой отработанной в серии базы просто не существовало) максимально мощную артсистему, которая гарантированно если не пробьет, то разворотит танк противника или в результате динамического удара экипаж вражеской машины будет контужен и не сможет продолжать бой. Подобных орудий у нас было предостаточно.
В конце ноября в конструкторском бюро ЧКЗ началась разработка тяжелой самоходной артиллерийской установки, вооруженной 152-мм пушкой-гаубицей МЛ-20С. Инициатива данного проекта принадлежит начальнику ГАБТУ генерал-лейтенанту Я.Н.Федоренко и наркому вооружений Д.Ф.Устинову. Именно Д.Ф.Устинов в ноябре 1942 года позвонил главному конструктору ЧКЗ со следующей просьбой:
- Нужна самоходная установка, способная пробивать мощную броню, - объяснил он. - Подумайте.
А через день - новый звонок:
- Подумали?
Ж.Я.Котин отвечает, что необходимо время, надо сделать расчеты...
Но нарком говорит:
- Времени у нас очень мало. Не месяцы, дни.
На следующий день Ж.Я.Котин вылетел на Мотовилихинский орудийный завод. Через сутки он позвонил своему заместителю Н.М.Синеву:
- Задержусь на два-три дня, отгружаю на железнодорожную платформу гаубицу калибра сто пятьдесят два миллиметра. Не теряйте времени, начинайте проработку, как ее одеть в броню, чтобы вписать в габариты KB-1C, но так, чтобы неподвижная башенная надстройка не вылезала за имеющиеся габариты.
На следующий день платформа с пушкой-гаубицей, установленной .на тумбе, прибыла на завод. Координация всех работ была поручена ведущему конструктору Л.С.Троянову, участвовали конструкторы-вооруженцы челябинец Г.Н.Москвин, а с ним Г.Н.Рыбин и К.Н.Ильин, вызванные Котиным из Свердловска. Вокруг пушки, по-прежнему стоявшей на тумбе, по эскизным чертежам начали строить из фанеры макет корпуса в предельно допустимых габаритах. Вращение орудия удалось обеспечить с горизонтальным суммарным углом поворота 12 градусов, угол возвышения - 18 градусов и угол склонения - 5 градусов.
К приезду Ж.Я.Котина из Перми главный вопрос - вписывается пушка в заданные габариты или нет - был решен положительно. Удавалось даже разместить 20 49-килограммовых фугасных снарядов и столько же гильз к ним - орудие было с раздельным заряжанием. Начальная скорость бронебойного снаряда невысокая - всего 600 м/сек. Но и при такой скорости за счет громадной массы он разрушал лобовые детали брони любого танка того времени, а при попадании в башню ее неминуемо срывало с погона. Кроме стрельбы по танкам, из пушки-гаубицы можно было вести огонь по навесной траектории с закрытых позиций.
Для оперативного решения на месте всех вопросов, по указанию наркома вооружений Д.Ф.Устинова, в Челябинск прибыл главный артиллерийский конструктор Ф.Ф.Петров и его ближайший помощник С.П.Гуренко. Несмотря на исключительную срочность и до предела сжатые сроки, решено было новую самоходную артиллерийскую установку разрабатывать в конкурсном порядке. Вариант Уралмаша, привезенный в Челябинск главным конструктором Ф.Ф.Петровым, сохранял все танковые узлы на предлагаемом шасси, но предусматривал модернизацию самого орудия, на что требовалось дополнительное время. Второй проект, предложенный Л.С.Трояновым, сохранял артиллерийскую систему без изменений, но требовал удлинения корпуса, взятого от серийного тяжелого танка КВ-1С. По третьему проекту, выдвинутому Ж.Я.Котиным уже в момент обсуждения, качающуюся часть 152-мм пушки-гаубицы МЛ-20 практически без изменений устанавливали в рамку и вместе с боекомплектом и экипажем размещали в специально спроектированной боевой рубке на шасси танка КВ. Само орудие конструктивным изменениям при этом почти не подвергалось, немного видоизменялись лишь противооткатные устройства и расположение цапф орудия. По проекту Котина уменьшалась сила отдачи и сокращалась длина люльки, на которой установили усиленную обойму с цапфами. При этом броневой щит, кроме защиты от снарядов, служил еще и уравновешивающим элементом.
Предложения Ж.Я.Котина вызвали возражения со стороны Ф.Ф.Петрова, автора 152-мм орудия, который хорошо знал его достоинства и недостатки и потому настаивал на модернизации. В спор включились Д.Ф.Устинов и В.А.Малышев, твердо указавшие Ф.Ф.Петрову, что Котин прав, но это не снимает с Петрова ответственности за все дела, связанные с постановкой на серию нового тяжелого артсамохода.
Участник разработки артсамохода конструктор В.И.Таротько, вспоминая о своей работе над проектом этой системы, пишет:
"В конце 1942 г. в нашем КБ была создана группа из семи человек для проектирования тяжелой самоходки: Л.С.Троянов, Г.Н.Рыбин, К.Н.Ильин, Н.Н.Звонарев, В.М.Селезнев, П.С.Та-рапатин и я. Ответственным был главный конструктор Ж.Я.Котин, но он был еще и ответственным за разработку СУ-122 в Свердловске, в связи с этим, не всегда присутствовал на заводе. Однако, несколько раз в неделю главный конструктор все же бывал у нас и проверял ход разработки..."
"Проверки" Ж.Я.Котина были направлены, прежде всего, на предотвращение усложнения конструкции, которое могло помешать немедленному внедрению в серию. Но не случайно конструктор 152-мм пушки-гаубицы МЛ-20С требовал модернизации своей артсистемы. Данное орудие по всем параметрам мало подходило для установки на САУ. Точность поражения прямой наводкой из-за малой начальной скорости снаряда и другого функционального назначения пушки была невысокой, заряжение было раздельным, следовательно, скорострельностью новая САУ также не отличалась. Орудие с трудом размещалось в боевом отделении САУ, не было создано и эффективной вентиляции. Из-за этого танкисты уже через несколько минут напряженного боя начинали утомляться, что влияло на результативность поражения противника и, в конечном счете, сводило на нет два основных преимущества новой САУ: способность при попадании уничтожить любой танк противника, а также возможность вести навесной огонь и поддерживать пехоту фугасными снарядами. К тому же наши конструкторы наступили на те же "грабли", что и немецкие - САУ также не имели оборонительных пулеметов.
Однако, несмотря на вышеперечисленные недостатки, принят был именно проект Ж.Я.Котина, обеспечивший самое быстрое развертывание серийного производства.
3 января началась разработка рабочих чертежей. Весь ведущий состав конструкторов был переведен на казарменное положение. В течение 10 дней они находились в КБ и не уходили домой. Чертежи прямо с чертежных досок отправлялись в цеха.
Объем работ по установке пушки столь крупного калибра в специально спроектированной рубке на шасси тяжелого танка оказался очень большим. Занимались этой работой специалисты различного профиля, что порождало немало трений. Возник, например, спор: кому изготавливать раму - танкистам или артиллеристам? Тут как раз вовремя в Челябинск прилетел Д.Ф.Устинов, одобривший решение Котина. В итоге проект самоходной артиллерийской установки на серийном шасси танка KB-1C был заочно одобрен и предложен для срочного изготовления.
Покончив с этим делом, Д.Ф.Устинов вылетел в Пермь, чтобы ускорить там решение ряда вопросов на заводах-смежниках. С собой взял главного конструктора орудийного завода Ф.Ф.Петрова и инженера-конструктора К.Н.Ильина с детальными чертежами технического решения установки орудия на шасси танка. На орудийном заводе он собрал совещание, поставил конкретные задачи исполнителям, установил жесткие сроки, а конструктору К.Н.Ильину дал право принимать все решения по изменению конструкции на месте без консультаций с КБ вплоть до полного изготовления заказа.
Благодаря такой организации, модернизация МЛ-20С на орудийном заводе была выполнена в срок, и приспособленная для танка качающаяся часть пушки в середине января 1943 г. прибыла на Кировский завод в Челябинск. К этому времени и шасси танка было изготовлено: место механика-водителя сдвинуто влево, на шасси уже стояла сварная броневая рубка с боеукладкой. В лобовом броневом листе имелась броневая отливка, в которую предстояло установить измененную раму с качающейся частью пушки. 24 января 1943 года опытный образец был собран. Его вес не превышал веса танка KB и при этом он полностью отвечал требованиям артиллеристов, в частности, мог вести огонь как с открытых, так и закрытых позиций.
25 января 1943 года на полигоне близ Челябинска состоялись первые стрельбы новой САУ, которой присвоили индекс KB-14. Установка столь мощного орудия на стрельбу прямой наводкой была необычной. Представитель Главного артиллерийского управления инженер-подполковник П.Ф.Соломонов не имел необходимых расчетных данных, чтобы оценить, какой будет траектория фугасно-осколочного или бронебойного снаряда при выстреле прямой наводкой из 152-мм гаубицы. Сколько пролетит тяжелый снаряд, пока не врежется в землю? Этого никто из присутствовавших на испытаниях определить не мог: все выверенные таблицы стрельб этого орудия были составлены только для навесного огня.
Стрельбу начали 50 килограммовыми болванками по фанерным щитам размером 2x2 м. Первый выстрел с 500 м. Отличное попадание! Второй выстрел с 800 м. Тоже попадание. Стреляют на 1000 м, на 1200 м - результат тот же.
Успех испытаний означал, что новая самоходно-артиллерийская установка может бить прямой наводкой по танкам противника с дальних дистанций и вести огонь по амбразурам вражеских дотов и дзотов, а экипаж при этом будет укрыт за мощным щитом лобовой брони.
Оптический прицел пришлось поставить какой имелся: вертикальная наводка - по совмещению перекрестий в прицеле и на фанерном щите. Как говорили многие наши генералы, для быстрейшей подготовки экипажей это даже хорошо - подготовка самая простая.
На полигоне КВ-14 обстреливала трофейный немецкий танк Pz. IV, один из снарядов, угодив в башню немецкой машины, начисто снес ее с корпуса немецкого танка.
Успешное проектирование и быстрое изготовление новой САУ удались конструкторам и производственникам благодаря жесточайшей унификации большинства деталей шасси и вооружения - все основные части брали из серийных образцов. Это упростило координацию работ со многими заводами-смежниками, поставляющими броню, вооружение, прицельные приспособления, моторы, электрооборудование.
К 7 февраля испытания первого образца были успешно завершены и самоходка была принята на вооружение под обозначением СУ-152. До начала марта была изготовлена первая партия машин в количестве 35 единиц, которые стали поступать на вооружение ТСАП - тяжелых самоходно-артиллерийских полков. По штату ТСАП насчитывал 12 СУ-152 и танк KB-1C для управления полка. Впервые самоходные установки СУ-152 были применены в боях на Курской дуге. В советских войсках этих машин было даже меньше, чем новых немецких танков в ударных соединениях танковых войск СС и Вермахта. Так, в составе танковых войск 2-й армии Центрального фронта (на 5 июля 1943 года) числилось два тяжелых самоходно-артиллерийских полка: 1540 и 1541-й. Кроме двух КВ-1С в них состояло 24 СУ-152. Во время немецкого наступления самоходки находились в резерве и практически в боях не использовались. Первые упоминания об участии ТСАП в боевых действиях относятся к операциям 19-го танкового корпуса в полосе боевых действий 70-й Армии 15 июля 1943 года. После неудачного наступления 28-го стрелкового корпуса немцы немедленно стали контратаковать. Уже в 10.00 группа из 15 танков Pz.IV и 6 "Тигров" атаковала наши позиции. Однако советским командованием был своевременно выдвинут для боя 1540-й ТСАП, который с расстояния 2000 м открыл по немецким войскам огонь и подбил 3 танка: один Pz.VI "Тигр" и 2 Pz.IV. С нашей стороны потерь не было. Столкнувшись с новой советской техникой, немцы сразу прекратили атаку. В дальнейшем полки ТСАП находились в резерве армии, придаваясь для решения отдельных задач бригадам и танковым полкам. Так, с 14 июля 1943 года 1541-й ТСАП действовал совместно с 237-м танковым полком, оснащенным американскими танками М4А2 "Шерман" и осуществлял, в основном, артиллерийскую поддержку наступающих советских войск. В целом же, использование СУ-152 в Орловско-Курской операции не было систематизировано и закреплено в определенных формах и приемах. Эти самоходные установки применялись и в качестве противотанковых средств, и как артиллерия поддержки пехоты. Однако уже тогда танкисты отмечали недостаточную подвижность и проходимость СУ-152, ее малую маневренность для танкового боя. По итогам сражений на Курской Дуге предлагалось использовать СУ-152 в наступлении как противотанковое средство и располагать эти САУ уступом на фланге наступающих танковых частей на танкоопасном направлении. Самоходки должны были следовать за танками на расстоянии 600-800 м. В обороне предполагалось вести огонь только по тяжелым САУ и танкам противника (из-за малого боекомплекта); в основном из засад. Средними и легкими танками противника занимались бы танки Т-34 и САУ СУ-122.
Применение нового вида вооружения, могучего, но в тактическом отношении слабо изученного, приносило немало забот. Об этом можно судить по эпизоду, рассказанному маршалом бронетанковых войск М.Е.Катуковым. В дни боев на Правобережной Украине 1-я танковая армия, которой он тогда командовал, получила в свое распоряжение два только что сформированных са-моходно-артиллерийских полка (24 СУ-152, 2 КВ-1С). Экипажи самоходных артиллерийских установок этого полка не имели еще боевого опыта. А немцы на том участке наносили контрудар мощной группировкой танков и штурмовых орудий.
"Вскоре у населенного пункта Незвиско, - пишет М.Е.Катуков, - они напоролись на танко-самоходные полки, присланные нам Георгием Константиновичем Жуковым. Встреча с советскими самоходками была для противника полной неожиданностью. Завязался ожесточенный бой. "Тигры", "Пантеры" и другие фашистские танки попали под перекрестный огонь 152-мм самоходных установок. 70 танков врага огневыми факелами пылали под Незвиско. Гитлеровцы откатились и прекратили контратаки по всему фронту. Танко-самоходные полки свою задачу выполнили. Правда, они тоже потеряли 23 СУ-152. Главным образом потому, что экипажи самоходно-артиллерийских установок впервые участвовали в бою. Не было у них настоящего опыта для маскировки своих действий, не научились они еще быстро менять позиции, бить врага из засад".
В дальнейшем СУ-152 использовались в составе Южного (4-го Украинского фронта) при освобождении Украины и Крыма, взаимодействуя с Гвардейскими танковыми полками прорыва (танки КВ-1С и КВ-85), что достаточно подробно было описано в предыдущих статьях. Однако, с декабря 1943 года выпуск танковой базы КВ-1С был прекращен, а вместе с ним было прекращено производство и САУ СУ-152 на его базе. В серии эту машину сменил ее более именитый "собрат" ИСУ-152, построенный на базе танка ИС и продолживший традиции первого "зверобоя".
Всего с февраля по декабрь 1943 года была выпущена 671 машина модификации СУ-152, однако армейская приемка приняла только 666 из них, судьбу остальных пяти машин автору проследить не удалось.
Эти чертежи для вас выполнил Сергей Орешин
Трофейная СУ-152. На броне маркированы толщина и угол наклона к вертикали.
Фото Bundesarchiv
СУ-152 и Т-34 в бою за деревню Люболяды. Район Новгорода, 1944 г.
фото РГАКФД
CAУ СУ-152 выдвигаются на рубеж атаки. Весна 1944 г.
Танкисты на привале за чтением газеты. Польша, район Познани. 1945 г.
фото РГАКФД
Классическая тактика СУ-152 - танковая засада. Центральный фронт. Июль 1943 г.
Фото из коллекции автора
Уничтоженная СУ-152. Немецкий противотанковый снаряд, пробив маску орудия, вызвал детонацию боекомплекта. На нижнем фото видна установка гаубицы МЛ-20.
Фрагменты внешнего вида самоходной артиллерийской установки CУ-152, хранящейся в экспозиции музея бронетанковой техники и вооружения в Кубинке.
===================================
И.Мощанский
Тяжелый танк "ТИГР I" (серия "военный музей")
502-й тяжелый танковый батальон
(schwere Panzer-Abteilung 502)
Сформирован 25 мая 1942 года в составе двух рот тяжелых танков. Однако только в конце августа 1942 года это подразделение частично получило материальную часть. По немецким данным в сентябре 1942 года 1-я рота 502-го тяжелого танкового батальона имела в своем составе 9 тяжелых танков Pz.Kpfw.VI(H) "Тигр I", 9 средних танков огневой поддержки Pz.Kpfw.IIIAusf.N и 9 средних танков Pz.Kpfw.III с 50-мм длинноствольной пушкой.
29 августа 1942 года в боях в районе станции Мга (юго-восточней Ленинграда) участвовало только 4 танка 1-го взвода. В повторной атаке от 22 сентября 1942 года участвовали те же машины при поддержке нескольких Pz.Kpfw.III. Видимо в тот период не все заявленные в ведомости "Тигры" попали на фронт, потому что 2-я рота 502-го отдельного батальона тяжелых танков 24 декабря 1942 года была придана 503-му батальону тяжелых танков. 10 февраля 1943 года эта рота была переименована в 3-ю роту 503-го батальона тяжелых танков.
В этот период эмблемой батальона являлось изображение мамонта, очерченное контуром белого цвета. Сами танки окрашивались в темно-серый цвет (Schwarz Grau RAL 7021) и несли трехзначные белые номера на башнях. Белый мамонт был нарисован на задней части забашенного ящика и на лобовой плите корпуса. С наступлением зимы танки окрашивались легкосмываемой белой краской, причем на многих машинах были закрашены тактические номера. На некоторых танках оставили одну большую черную цифру, по-видимому, номер роты. Белый мамонт в качестве эмблемы больше не использовался.
2-я рота 502-го батальона тяжелых танков в составе 9 танков Pz.Kpfw.III Ausf.N вместе с 503-м батальоном тяжелых танков "Тигр" была направлена на южный фланг советско-германского фронта, в состав группы армий "Дон", где 7 января 1943 года это подразделение вступило в бой. Уже 10 февраля 1943 года 2-я рота 502-го батальона тяжелых танков была переименована в 3-ю роту 503-го батальона тяжелых танков. По-видимому, в период боевых действий под Ростовом танки 2-й роты 502-го батальона также были окрашены в темно-серый цвет.
1-я рота 502-го батальона (4 Pz.Kpfw.VI(H)) тяжелых танков продолжала вести бои в районе Ленинграда. К 2 февраля 1943 года все эти танки были выведены из строя. Но к 5 февраля 1943 года прибыло пополнение в составе трех танков "Тигр".
1 апреля 1943 года началось формирование 2-й и 3-й рот 502-го батальона тяжелых танков "Тигр", так как 5 марта 1943 года для этих подразделений утвердили новую штатную структуру. По ней в отдельном батальоне тяжелых танков числилось уже 45 "Тигров": 3 в управлении батальона и 42 линейных - по 14 машин в каждой роте. Поэтому остатки 1-й роты весной 1943 года также отправили в тыл на пополнение.
В 1943 году "Тигры" 502-го батальона были целиком окрашены в темно-желтый цвет (Dunkel Gelb). Машины 2-й и 3-й рот несли черные, а танки 1-й роты - белые номера на башнях.
В зимний период (а "Тигры" 502-го батальона вновь появились на советско-германском фронте в районе Невеля осенью 1943 года. - Прим, авт.) танки батальона окрашивались белой краской, а номера замазывались.
В феврале-марте 1944 года батальон вместе с немецкими войсками отступивший от Ленинграда, оборонял позиции в районе Нарвы, а затем вел бои на территории Северо-Западной России и Прибалтики. В апреле 1944 года батальон был переведен в район Пскова, в июне вел бои в районе Острова. В июле 1944 года батальон участвовал в боях на территории Латвии, под Биржаем и Росеняем, а затем "оборонял" Ригу. После того как 9 октября 1944 года советские войска вышли к Балтийскому морю, немецкие войска были окружены в Курляндии. Именно там до начала января 1945 года находился 502-й батальон тяжелых танков. В этот период он состоял из из двух танковых рот, оборонявших в конце 1944 года Клайпеду (Мемель). Материальная часть 3-й роты еще 12 ноября 1944 года была передана в 510-й батальон тяжелых танков.
В течение 1944 года танки батальона окрашивались по трехцветной схеме, номера были красного цвета с белой окантовкой. Танки штаба батальона несли номера "001", "002" и "003".
5 января 1945 года 502-й батальон тяжелых танков был переформирован в 511-й батальон тяжелых танков вермахта.
511-й тяжелый танковый батальон
(schwere Panzer-Abteilung 511)