>>Продолжение воспоминаний - окружение и плен. Некоторые моменты очень интересны, например эпизод с попыткой прорыва частей 6-й армии, когда в атаку на передний край немцев пошли тракторы и тягачи. >
Вечером 5 августа в 22 часа появился наш начальник штаба комбриг Иванов. Он созвал всех оставшихся офицеров и объявил решение командования идти на прорыв: ударная группа сосредоточивалась в лесу юго-западнее Подвысокое. В час ночи без артподготовки она должна перейти в наступление вдоль реки Синюха на юг на Первомайск. Впереди наступающей пехоты вместо танков пойдут тракторы и тягачи, за ними машины с пехотой и, наконец, остальные части. Всем офицерам предлагалось передать это решение командирам соединений. Мне, в частности, было приказано передать это решение генералу С. Я. Огурцову* и поставить перед ним задачу: обеспечить с Запада ударную группу. В 23.00 я со своей группой разведчиков прибыл на западную окраину Подвысокого к генералу С. Я. Огурцову. Его части только что штыковой контратакой отбросили немцев и заняли позиции, сданные днем. О генерале С. Я. Огурцове я слышал много хороших отзывов еще раньше, первая моя встреча с ним подтвердила их. Генерал Огурцов был человеком смелым, мужественным во всем значении этого слова. Солдаты его любили за простое и дружеское к ним отношение, за очень тонкое и умное понимание солдатских дум и настроений. В военном отношении Огурцов был высоко образованным человеком и талантливым командиром. Когда я доложил ему о решении командования, он схватился за голову: - Что они делают? Я же говорил Музыченко, что нельзя рваться на юг. Мы только Тюленеву поможем отвести войска на восток, а сами погибнем. Где же это видно, чтобы две армии обеспечивали отход одной армии Тюленева?! Лучше бы Тюленеву ударить из Первомайска, и тем самым помочь нам прорваться на восток. О чем думает Ставка? Я рассказал Огурцову, как два дня добивался изменения этого решения, предлагая прорываться через Новоархангельск. - И ничего не мог добиться, все ссылаются на приказ Сталина. - А-а, приказ Сталина! — воскликнул генерал, — а что он видит из своего Кремля? Нужно бы разъяснить ему, да некому: холуи и трусы не могут доказать нелепость его приказа. Из-за них мы все погибнем. - А нельзя ли, товарищ генерал, хотя бы частью сил прорваться на Новоархангельск? - Поздно, сейчас мы уже обречены. Вынесем все, что выпало на нашу долю. Передайте Музыченко, что мы здесь умрем, но задачу выполним. Уехали мы от Огурцова в полночь. Начало прорыва было назначено на 1.00 шестого августа по сигналу красных ракет. Но войска с перегруппировкой опоздали, и прорыв начался в 2.30 шестого августа. По сигналу красных ракет взревели тракторы и тягачи... и двинулись в атаку. Их было около сотни. Мужественные трактористы, подлинные герои, шли на верную гибель и первыми подставляли себя под огонь фашистов. Трактористы подняли такой треск, гул и лязг, что немцы перепугались мощного “танкового” удара и стали быстро отходить. Пехотные части без препятствий двинулись за тракторами и тягачами... А что же танки? Неужели не было ни одного? Были. Хотя и немного: в 6-й армии было пять танков командования. Эти последние танки вместо того, чтобы принять участие в прорыве, в решающий момент увозили командование 6-й армии. Укатил в танке командующий генерал Музыченко, захватив моего помощника капитана Ободовского, начальник штаба армии комбриг Иванов, прихватили два танка члены Военного совета Грищук и Попов, и даже изменнику Меандрову достался один танк. Эти танки увозили своих “пассажиров”, пытаясь вырваться из окружения в другом направлении. Командующий 6-й армии на своем танке очутился на реке Ятрань в 40 км северо-западнее от места прорыва, где его танк был подбит. Начальник оперативного отдела полковник Меандров на танке укатил прямо к немцам в плен. Неизвестно, куда ушли остальные танки. ...Снимем же шапки и почтим память мужественных героев-трактористов, павших в этом бою! Но надо в это же время вспомнить дезертиров, бросивших свои войска и лишивших их последних боевых средств. Психический удар по фашистам действовал недолго. Как только начался рассвет, немцы увидели, что их атакуют тракторы и начали их расстреливать. Из Первомайска развернулись и перешли в атаку немецкие танковые дивизии. Немецкие танки начали расстреливать нашу пехоту и тракторы. Движение застопорилось. С рассветом налетела немецкая авиация и начала бомбить наши войска. Наша колонна растянулась километров на 12 - 15. Это, в основном, была колонна машин 12-й армии, а в 6-й армии все машины за день до прорыва были уничтожены. Войска 6-й армии к месту прорыва выдвигались в походных колоннах, и только часть их вошла в прорыв, главные силы, не успели даже выступить из своих оборонительных районов, как ударная группа прорыва была уничтожена. Многим частям и подразделениям пришлось снова обороняться в своих районах. Поле боя и дорога на всем протяжении были буквально сплошь вспаханы бомбами и снарядами. Тракторы и машины начали гореть и разлетаться вдребезги. Часть войск стихийно рванулась на восток через Синюху. Здесь их встретили танки огнем с места и автоматчики. Река заполнилась трупами наших солдат и офицеров. По свидетельству местных жителей река была красной от крови. Целый месяц после боя по ней плыли трупы павших бойцов.
