"Тут же бродили пьяные русские. Одни дико стреляли куда попало, другие пытались
День добрый,
А вы говорите ризунов не осталось. Есть еще, есть заповедники, куда не ступала нога человека!
Сайт калининградских любителей немцев, что указал Томас, действительно прекрасное место, где еще можно встретить такие пропагандисткие перлы:
"Тут же бродили пьяные русские. Одни дико стреляли куда попало, другие пытались ездить на велосипедах, но падали и оставались лежать без сознания в сточных канавах с кровоточащими ранами". Из "Документальных свидетельств командующего обороной столицы, коменданта кенигсбергского гарнизона генерала от инфантерии ОТТО фон ЛЯША" (простого немецкого героя, самовольно сдавшегося в плен и отстраненного за это злодеями-эсэсовцами от командования)
Эх, одни названия статей, книг: "КТО НАЧАЛ ВТОРУЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ? Книга Виктора СУВОРОВА «ЛЕДОКОЛ»."
- Ну как же без него? . Как про него там пишут калиниградские любители: "Вызывающие бешенство апологетов советской лжеистории, утверждения автора так и не были никем аргументированно опровергнуты. Для нас эта книга сможет послужить поводом для осмысления действительных причин и истоков исторических событий, круто повернувших судьбу нашей родины — Восточной Пруссии".
"НЕМЕЦКИЙ ОРДЕН, КАК ФАКТОР СТАНОВЛЕНИЯ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА Монография кенигсбергского исследователя Анатолия БАХТИНА. Июнь 1998".
- Вот и выходит не только татары были "ФАКТОРом СТАНОВЛЕНИЯ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА"...
"STURMGEWEHR 44: ЛЮБИМЫЙ АВТОМАТ СЕРЖАНТА КАЛАШНИКОВА История создания и описание первого серийного современного автомата".
- Это наверное очень заинтересует М.Свирина :)
"КЕНИГСБЕРГСКИЙ АС Герхард Баркхорн - истребитель номер два во всемирной истории авиации. Июль 2000"
- А вы говорите, Хартман, Хартман... Тут есть свой, российско-кенигсбергский Хартман...
Отрывок из "Документальных свидетельств командующего обороной столицы, коменданта кенигсбергского гарнизона генерала от инфантерии ОТТО фон ЛЯША":
"Хотя мы шли в сопровождении русских офицеров, неприятельские солдаты все время пытались, и не без успеха, отнять у нас или у наших солдат то часы, то чемодан, то что-либо из одежды. Русские офицеры оказались не в состоянии справиться со своими подчиненными. Из множества воспоминаний о марше в плен приведу здесь одно, наиболее выразительное.
«Дома горели, чадили. Мягкая мебель, музыкальные инструменты, кухонная утварь, картины, фарфор - все это было выброшено из домов и продалжало выбрасываться. Между горящими танками стояли подбитые аатомашииы, кругом валялась одежда и снаряжение. Тут же бродили пьяные русские. Одни дико стреляли куда попало, другие пытались ездить на велосипедах, но падали и оставались лежать без сознания в сточных канавах с кровоточащими ранами. В дома тащили плачущих, отбивавшихся девушек и женщин. Кричали дети, зовя родителей, мы шли все дальше и дальше. Перед нашими глазами представали картины, описать которые невозможно. Придорожные кюветы были полны трупов. Мертвые тела носили следы невообразимых зверств и изнасилований. Валялось множество мертвых детей. На деревьях болтались повешенные - с отрезанными ушами, выколотыми глазами. В разных направлениях вели немецких женщин. Пьяные русские дрались из-за медсестры. На обочине шоссе под деревом сидела старуха, обе ноги у нее были раздавлены автомашиной. Горели хутора, на дороге валялся, домашний скарб, кругом бегал скот, в него стреляли, убивая 6ез разбора. До нас доносились крики взывающих о помощи. Помочь мы ничем не могли. Из домов, подняв в молитве руки, выходили женщины, русские гнали их назад и стреляли в них, если те уходили не сразу. Это было ужасно. Такого мы не могли даже предполагать.
Сапог ни у кого уже не было, многие шли босыми. Раненые, о которых, никто не заботился, стонали, от боли. Почти все неимоверно мучились от голода и жажды. Со всех сторон в колонну военнопленных протискивались русские солдаты, отбирая у кого шинель, у кого фуражку или бумажник с его жалким содержимым. Каждый хотел чем-нибудь поживиться. «Уры, уры!» (часы) - кричали они. Мы были отданы на их произвол».
Дорога в плен привела основную массу солдат в Штаблак, Инстербург, а позднее - в различные лагеря бескрайней России. Большая часть офицеров попала в Елабугу (Татария)".