| | От | Ольга |  |
| К | Добрыня | |
| Дата | 24.02.2002 21:08:15 |  |
| Рубрики | Общинность; Манипуляция; |  |
Re: Непереводимые слова
Приветствую.
>Недавно мы собирали словарь смутного времени. А есть ли словарь непереводимых слов - слов, не имеющих аналогов в иных языках, и содержащих, если так можно выразиться, фундаментальные философские воззрения? Интересно было бы использовать его как иллюстрацию цивилизационных различий.
То, что вы предлагаете, - прямо-таки лингвистическая тема:
национальные концепты, или ключевые для культуры слова-понятия, проблема их (не)переводимости на другие языки. Кроме `справедливости`, `вольности`, можно назвать: `душа`, `правда`, `судьба`, `тоска` и др.
В частности, этим занимается Анна Вежбицкая - большой авторитет в области лингвокультурной семантики. Вот что нашлось в Сети (в качестве небольшой справки).
http://www.krugosvet.ru/articles/76/1007638/1007638a1.htm
цит.:
В исследовании 1985 берет свое начало важная для последующего творчества Вежбицкой идея «культурных стереотипов», во многом определяющая семантическую структуру того или иного языка. Эта идея затем развивается в таких ее работах, как Прагматика культурного взаимодействия (Cross-cultural pragmatics: the semantics of human interaction, 1991), Семантика, культура и познание (Semantics, culture and cognition, 1992), Понимание культур через ключевые слова (Understanding cultures through their key words: English, Russian, Polish, German, Japanese, 1997), Эмоции в разных языках и культурах (Emotions across languages and cultures: diversity and universals, 1999) и др. Обращается внимание, в частности, на специфические для каждого языка, непереводимые или плохо переводимые понятия (такие, как русские судьба или душа). В то же время, по глубокому убеждению Вежбицкой, несмотря на внешнее разнообразие языков и культур, человечество обладает несомненной культурной общностью, которая позволяет постулировать универсальный семантический метаязык и заставляет Вежбицкую вновь и вновь возвращаться к идее семантических примитивов. В типологическом сборнике под ее редакцией (совместно с Клиффом Годдардом) Семантика и лексические универсалии (Semantics and lexical universals: theory and empirical findings, 1994) предпринимается попытка по единой схеме описать базовые фрагменты лексики ряда «экзотических» языков; в книге Что хотел сказать Иисус? (What did Jesus mean? Explaining the Sermon on the Mount and the parables in simple and universal human concepts, 2000) на семантический метаязык переводятся евангельские заповеди.
А вот она из практических разработок в означенном русле(слово-концепт `тоска`):
Тоска в английских переводах А.С.Пушкина
Рудакова Н.В. (Казань)
Русского читателя английских переводов Пушкина не может оставить равнодушным разнообразие переводов слова тоска на английский язык. Автор обнаружила по крайней мере двадцать два (!) варианта перевода этого слова: yearning 'томление', longing 'сильное желание чего-то', pining 'переживание утраты', desire 'желание', regret 'сожаление', grieving 'чувство горя, несчастья', mourning 'скорбь', weeping 'оплакивание', gloom 'мрачность', dismal 'уныние', boredom 'скука', fatigue 'усталость, утомленность', exhaustion 'измождение', suffering 'страдание', wretchedness 'жалкое состояние, противное самому себе', sorrow 'печаль', anguish 'сердечные муки', ache, pain 'боль', fretting 'эмоциональное напряжение', throes 'спазм, болезненное напряжение', hyp 'меланхолия, уныние'. Значит ли это, что тоска является русским национальным концептом, точный эквивалент которого отсутствует в английском языке?
Тот или иной концепт можно отнести к национальным, если он соответствует некоторым критериям (Wierzbicka, 1992). Во-первых, слово, обозначающее концепт, должно быть высокочастотным. Во-вторых, это слово должно содержать активную производящую основу и входить в состав устойчивых идиоматических конструкций. Эти два критерия обеспечивают использование концепта в повседневном речевом мышлении носителей языка. Наконец, концепт должен быть "семантически нагруженным" и, как правило, должен вызывать трудности перевода на иностранный язык (за исключением случаев, когда этому концепту соответствует точный эквивалент в языке перевода).
Действительно, слово тоска имеет намного более высокую частотность в русском языке по сравнению с ближайшими английскими эквивалентами: на один миллион единиц непрерывного русского текста приходится пятьдесят три упоминания этого слова (Засорина Л. Н., 1977), в то время как в миллионном корпусе слов английского текста самые близкие эквиваленты тоски - yearning, longing и pining - упоминаются, соответственно, 14, 12 и 9 раз (Кuchera and Francis, 1967). Тоска удовлетворяет и второму критерию "национальности" - наличию словообразовательного гнезда (затосковать, тоскливо, тоскующий и др.) и устойчивых идиоматических конструкций (тоска по Родине, зеленая тоска, нагнать/развеять тоску, смертельная тоска). На широкое использование концепта в повседневном речевом мышлении указывает и тот факт, что тоска может использоваться в качестве главного члена односоставного предложения Тоска! Так день за днем идет в уединенье.. (Пушкин А.С., "Зима. Что делать нам в деревне?").
Третий критерий национальности концепта - его семантическая "нагруженность" - в концепте тоска проявляется особенно ярко. Анна Вежбицкая разлагает этот концепт на следующие семантические составляющие: осознание отсутствия чего-то или кого-то очень важного или дорогого; сильное желание преодолеть это отсутствие; осознание непреодолимости этой преграды и, как следствие, разочарование и уныние, нежелание ничего предпринимать по этому поводу (Werzbicka, 1992, перевод автора). Вежбицкая выступает против рассмотрения слова тоска как полисемичного: "Природа тоски такова, что элементы чего-то, напоминающего скуку, смешаны вместе и присутствуют в слове одновременно, хотя различные контексты могут высвечивать те или иные компоненты этого сложного понятия (ibid). "
Представляется, что английские переводы тоски у Пушкина подчиняются именно этому правилу. Переводчик выбирает тот английский эквивалент тоски, который ближе всего отражает актуализированный контекстом компонент русского понятия. Таким образом, все варианты переводов тоски можно свести к трем основным семантическим группам, отражающим компоненты, предложенные Вежбицкой. Первая группа актуализирует такие аспекты тоски как томление, ожидание, сильное желание чего-то: yearning, longing, desire; а также эмоциональное напряжение, связанное с интенсивностью такого желания: fretting, throes, exhausting. Вторая группа актуализирует значения отрицательных эмоций - грусти, печали из-за недостижимости желаемого: sorrow, gloom, grieving, mourning, weeping; а также значение тяжести и душевной боли: anguish, suffer, ache, pain. Третья группа вариантов перевода акцентирует внимание на таких компонентах значения тоски, как уныние и скука: boredom, dismal, hyp.
Существование в русском языке короткого, высокочастотного слова тоска для обозначения столь сложного понятия представляется убедительным доказательством того, что тоска является русским национальным концептом. Более того, тоска может рассматриваться как "ключ к русской душе" (Werzbicka, 1996), ибо эти два слова - душа и тоска - часто появляются вместе, как будто один концепт влечет за собой другой: Все мрачную тоску на душу мне наводит.. (Пушкин А.С., "Ненастный день потух.."); Она отвергла заклинания, мольбы, тоску души моей.. (Пушкин А.С., "Разговор Книгопродавца с Поэтом"). Изучение переводов национальных концептов типа тоска на иностранные языки, таким образом, помогает высветить особенности семантического наполнения того или иного концепта, обеспечивая широкое поле для исследований в области этнопсихологии.
Всего доброго!