Маленькие, но гордые разведки
Маленькие, но гордые разведки
Говоря о работе вражеской агентуры на территории СССР в 1920—1930-е годы, мы обычно вспоминаем германский Абвер или британскую «Интеллидженс сервис». Однако спецслужбы маленьких, но гордых республик, возникших из обломков Российской империи, действовали не менее энергично.
Разведка Финляндии, первоначально называвшаяся «Штабом 3», начала действовать против Советской России с 1918 года, сразу же после своего рождения. Ее создатель, начальник финского Генерального штаба Оскар Энкель, ранее руководил в российском Генштабе Особым делопроизводством (отделом разведки и контрразведки). Среди первых сотрудников разведки имелось немало бывших активистов Партии Активного Сопротивления, действовавших против Российской империи в союзе с германской и японской агентурой. Работали там и русские эмигранты.
Хотя боевые действия между большевиками и белофиннами прекратились в феврале 1922 года, активность шпионов, засылаемых с расположенной в Териоки базы, не снизилась. Кроме ведения разведки финны участвовали в терактах. Помогали они и перебрасывать на советскую территорию агентов дружественных Финляндии государств, вроде знаменитого британского разведчика Сиднея Рейли.
Не дремала и советская контрразведка. Так, 21 апреля 1924 года перед военным трибуналом Ленинградского военного округа предстали сразу 12 обвиняемых, включая хозяйку конспиративной квартиры в Ленинграде. Тринадцатого члена шпионской группы, некоего Селпянена застрелили при переходе границы. Главной «звездой» процесса стал офицер финской разведки Паукку, специализировавшийся на переправе в СССР своих и польских шпионов. При аресте у Паукку изъяли взрывчатые вещества, предназначавшиеся для уничтожения мостов в Карелии. Никто из обвиняемых, несмотря на многочисленные улики, в шпионаже не сознался, признаваясь лишь в провозе контрабанды. Трибунал приговорил пятерых обвиняемых к расстрелу, остальных осудили на сроки от 6 месяцев до 10 лет лишения свободы.
Иногда финнам удавалось завербовывать ценные кадры, вроде жены председателя Совнаркома Карельской ССР Эдварда Гюллинга или начальника Пункта разведывательных переправ 4-го отдела штаба Ленинградского военного округа Армоса Утриайнена. В 1933 году Утриайнена разоблачили, но он успел сдать нескольких ценных советских разведчиков, действующих в Финляндии.
Верные принципу, сформулированному первым финским премьер-министром Пером Свинхувудом: «Любой враг России должен всегда быть другом Финляндии», горячие финские парни активно сотрудничали с гитлеровскими спецслужбами. Шеф Абвера адмирал Вильгельм Канарис и его ближайшие помощники генерал-лейтенанты Пиккенброк и Бентивеньи начиная с 1936 года разрабатывали совместные планы действий против СССР с руководителями финской разведки полковниками Свенсоном и Меландером.
В середине 1939 года на территории Финляндии появился германский разведывательный орган «Кригсорганизацьон Финляндия» (так называемое «Бюро Целлариуса»). Его задачей стал сбор данных о положении дел в Ленинградском военном округе, Балтийском флоте и ленинградской промышленности.
После создания «Бюро Целлариуса» деятельность финской разведки против СССР еще более активизировалась. Если раньше финны пробирались к нам в основном пешком, то теперь в дело пошел купленный в Англии самолет «Бристоль-Бленхейм». С 26 апреля по 29 августа 1939 года капитан финских военно-воздушных сил Армас Эскола совершил 12 разведывательных полетов над советской территорией, включая Ленинград, Кронштадт и Петрозаводск. Аэрофотосъемка велась с высоты 7 километров, и Эсколе удалось сделать немало ценных кадров советских аэродромов в Шувалово, Левашово и Касимово. И все же, по мнению авторов труда «Финская разведка против Советской России» Сергея Веригина и Эйнара Лайдина, финнам не удалось вскрыть сосредоточение Красной Армии и они до последнего момента утверждали, что СССР не готов начать наступление. Ведомство товарища Берии действовало достаточно эффективно, переловив и поставив к стенке большинство вражеских разведчиков.
Любопытно, что уже в наши дни некоторых осужденных за шпионаж в пользу Финляндии реабилитировали, хотя их вина была железно доказана. В качестве примера Веригин и Лайдин приводят бывшего охранника Николая II Ивана Романова. Отсидев 5 лет, Романов уехал в Хельсинки, в 1941 году вернулся с финской армией, работал начальником концлагеря в Карелии, драпал от советских войск до самой Швеции и в итоге… был признан невинной жертвой сталинских репрессий!
Куда менее повезло двум агентам, столкнувшимся с бойцами 14-й заставы Краснознаменного пограничного отряда 17 июня 1941 года. Подстреленный Арно Ронту умер на месте со словами: «Опять война начинается», а Вяйно Никконена сперва клялся, что хотел только вывезти 20 тысяч марок, закопанных в отцовской усадьбе на нашей территории, однако потом признался, что выяснял расположение советских укреплений. Никконена расстреляли. В 1991 году реабилитировать его отказались.
Интересно, что наряду с диверсиями в тылу Красной Армии финны планировали организовать их и в осажденном Ленинграде. Для этого из боевиков, подготовленных в открытых в 1940 году немецко-финских диверсионных школах в Рованиеми и на острове Соко, был сформирован специальный отряд «Петсаари», однако направить его в блокированный Ленинград финны не решились. Военные объекты там охранялись на совесть, и любая попытка их уничтожить представлялась равносильной самоубийству.
(Продолжение следует)
Юрий Нерсесов,
Игорь Пыхалов
№ 47 (574) 2 — 8 декабря 2008
Разделение труда Маннергеймов
Пока будущий президент Финляндии Густав Карл Маннергейм делал блестящую карьеру в армии Российской империи, его брат Карл Карл, не брезгуя ничем,
разрушал эту империю.
Густав Карл Маннергейм рос в многодетной семье, где кроме него резвилось четверо братьев и сестер. Старший брат маршала адвокат Карл Карл Маннергейм прославился как непримиримый борец с политикой, проводимой в Финляндии ее генерал-губернатором Николаем Бобриковым. В планы Бобрикова входили упразднение самостоятельных финских войск, придание русскому языку официального статуса наряду с финским и шведским и предоставление малочисленному русскому населению права занимать административные должности.
Наиболее рьяные борцы за независимость сочли это покушением на финскую автономию и перешли к террору, убив среди прочих и самого Бобрикова. Почтенный адвокат, конечно, сам по улице с револьвером не бегал, но с экстремистами сотрудничал вовсю, за что его выслали в Швецию.
«Наказание» позволило Карлу Карлу продолжать подрывную деятельность с максимальным комфортом. Считая союзниками все подрывные элементы, Маннергейм-старший осенью 1905 года в разгар революции помог лидеру большевиков Ленину пробраться в Петербург через Финляндию. После начала Первой мировой войны брат будущего президента изрядно способствовал формированию из финских эмигрантов отдельного егерского батальона в составе германской армии. Батальон участвовал в боях с русскими войсками, а после отделения Финляндии от России стал ядром финской армии, которую и возглавил его брат.
Предполагал ли российский кавалерийский генерал Густав Карл Маннергейм, что его судьба сложится таким образом? Считается, что до 1917 года Маннергейм-младший был безоговорочно преданным Николаю II воякой и до конца жизни держал портрет обожаемого монарха у себя в кабинете. Однако некоторые доселе малоизвестные штрихи на портрете финского военачальника делают его персону не столь однозначной. Хотя после Второй мировой войны маршал сжег большую часть семейных архивов, оставшиеся документы все же позволяют считать, что он симпатизировал независимости Финляндии не меньше, чем брат.
На страницах мемуаров он называет себя «убежденным противником русификации». Незадолго же до свержения российской монархии будущий президент с похвалой отзывается о депутатах Государственной Думы от оппозиционного Николаю II «Прогрессивного блока». Кстати, будущих вождях Февральской революции. Да и с братом Маннергейм-младший поддерживал самые теплые отношения и не раз навещал его в Швеции. Похоже, политические взгляды родственников мало отличались, и между Карлом Карломи Густавом Карлом существовало негласное «разделение труда».
Один терпеливо разваливал Россию и готовил отделение Финляндии. Другой старательно осваивал военное дело, понимая, что его таланты будут востребованы любым режимом. Кроме того, заслуги в боях с внешними врагами империи, в случае чего, позволяли замолвить словечко за брата, представлявшего врагов внутренних.
Юрий Нерсесов
Игорь Пыхалов
№ 47 (574) 2 — 8 декабря 2008